Русский медведь. Царь - Михаил Ланцов

— Несколько лет этот хитрец уже провел Вену и нас… — уклончиво продолжил турок.

— Смешная история, — усмехнулся француз. — Но что вы хотели от Габсбургов?

— Тогда тоже Петр всячески делал вид, что у него нет ни армии, ни вооружения. Я помню эти красочные описания, которые давали австрийцы его воинству. Но вот прошло меньше полугода и оказалось, что он их обвел вокруг пальцев.

— Вы полагаете, что он решил повторить этот прием? — С легкой брезгливостью поинтересовался посол.

— Убежден, дорогой друг. Абсолютно убежден. Наши люди в Севастополе узнали, что пару недель назад в город привезли довольно большой запас пороха. Морские склады им просто забиты. Впрочем, каперские шхуны тайком подгружают его малыми порциями и ходят в тихие места для практически стрельб. По слухам — готовят канониров для новых кораблей.

— Вы уверены? — Напрягся француз.

— В том, что этот царь снова пытается нас обмануть? Да. Полностью. Мы считаем, что он ждет вступления Великой Порты в войну для нанесения решительного удара по Стамбулу. Например, в Азов скрытно была переброшена с севера бригада морской пехоты. Которая также аккуратно да скрытно тренируется. Поверьте — нашим людям стоило большого труда все это узнать, заплатив кровью, и немалой. Петр не хочет, чтобы кто‑то знал об этих приготовлениях.

— Бригады морской пехоты мало для взятия Стамбула, — покачал головой француз.

— Вам напомнить кампании минувших лет, в которых этот деспот громил противника в совершенно немыслимых соотношениях? Мы тоже считаем, что одной бригады должно быть мало… но проверять не хотим.

— Значит, Стамбул отказывается вступать в войну с Габсбургами?

— Нет, конечно, нет. Но не сейчас. Нам нужно восстановить флот, разгромленный в минувшей войне. Иначе обеспечить безопасности столицы мы никак не сможем. Полагаю, вы и сами понимаете, что весть о падении Стамбула приведет к массе восстаний по всей Великой Порте. И тогда нам будет точно не до сражений с Габсбургами. Настолько, что, пожалуй, придется им даже что‑то уступить, а то и контрибуцию заплатить.

— Чертов Петр! — Со злобой воскликнул посол. — Хорошо, я передам ваши слова Его Королевскому Величеству.

Глава 7

28 мая 1704 года. Мальта

Приход странного корабля под необычным и совершенно незнакомым флагом слегка взволновал Князя и Великого магистра Мальтийского ордена.

— Кто это? — Поинтересовался он у рыцаря, принесшего известие.

— Не можем знать, Ваша Светлость. — Невозмутимо ответил тот. — Мы уже отправили шлюпку с таможенниками.

— Хорошо… — неуверенно произнес Рамон Перельос и Роккафуль и достал с полки старый справочник, повествующий о знаменах и гербах разных стран. Каким‑то смутно знакомым показался ему этот флаг… Так и есть, после получаса поисков Рамон наткнулся на красное полотнище с золотым двуглавым орлом по центру об одной короне. Там, правда, в центре был круглый щит с какими‑то символами, да и в лапах он ничего не держал, да и гербом то было, но…

— Этого не может быть! — Воскликнул князь и Великий магистр и вновь схватился за зрительную трубу.

Спустя час

Рамон Перельос и Роккафуль смотрел с некоторым напряжением на вошедшую делегацию. В них было неправильно все. И одежда. И оружие. И знамя. Больше всего, конечно, цепляла одежда. Но оно и понятно. Парадная военно — морская форма, типичная для середины XX века, сейчас была не в моде и смотрелась очень аскетично, даже для духовного ордена… даже несмотря на потрясающую по качеству ткань и качество окраски.

— Здравствуйте путники, — начал издалека Рамон. — Что привело вас в нашу скромную обитель?

— Желание ее навестить, — чуть поклонившись произнес глава делегации, выйдя вперед. — И вам доброго здравия. Мы прибыли от имени Государя нашего Петра Алексеевича, самодержца Российского.

— Россия?

— Да, это та страна, что раскинулась от Балтийского моря до Черного, именуемого в прошлом Русским. Но то только с севера на юг. С запада на восток наши владения простираются от польского герцогства до берегов Тихого океана.

— Московия? — Несколько задумчиво переспросил Великий магистр.

— Столица наша действительно в Москве, но Московия — это лишь небольшая часть наших владений. Древнее княжество, из которого и выросла Россия. Возможно вы слышали о наших успехах десять лет назад в Крыму и совсем недавно в Северной войне против шведов, пруссов и поляков?

— Слышал, — охотно кивнул Великий магистр. — Но у нас по старинке называют вас московитами. И я благодарен вам, что вы смогли развеять это заблуждение. Однако у меня остается один вопрос, который терзает мне душу…

— Какой же? Мы с радостью на него ответим, если это будет в наших силах.

— Ваш флаг… какова его история?

— Это наследство Византии. Две с половиной сотни лет назад наш великий князь взял в жены племянницу последнего христианского правителя Константинополя — Софью Палеолог. Что стало важным шагом на пути объединения восточных славян в единое государство. Их сын стал первым царем России, под благословленным символом золотого двуглавого орла. Сама Софья назвала Москву Третьим Римом! С тех пор много воды утекло. Но наш нынешний Государь, Петр Алексеевич, после явления ему Апостола Петра в отрочестве, поклялся освободить древнюю христианскую твердыню от попрания ее неверными. С тем намерением и утвердил этот флаг, который с тех пор надлежит употреблять всюду, где присутствует Россия.

— Третий Рим? — Тихо переспросил Рамон.

— Да, Ваша Светлость.

— Удивительно… — покачал он головой. — Впрочем, обет, данный вашим правителем достоин уважения. Но что привело вас к нам?

— Вы известны как непримиримые борцы с исламом вообще и Османской Империей в частности. И мы хотим обменяться посольствами, дабы вместе и согласовано с ними бороться. Петр Алексеевич ежели обещал, что своему духовному покровителю и наставнику, не отступит. И ныне, да будет вам известно, наша шхуна прошла через Босфор и Дарданеллы, отметилась в виду Стамбула и добралась к вам. Ни один корабль султана не мог ее остановить. Она оказалась слишком быстра и подвижна для того, чтобы османы смогли по ней попасть из своих огромных пушек или догнать галерами.

— Вы серьезно? — Удивленно вскинул брови Великий магистр.

— Полностью, Ваша Светлость. Или вы думаете, османы пропустили нас доброй волей? К сожалению, неугодные ветра и сильное течение не позволят нам пройти тем же путем обратно.

— Вы прошли без боя?

— Отчего же? Несколько ядер из малых кулеврин в нас попало. Даже одного матроса убило. Но и мы османов пощипали изрядно.

— Это ведь настоящий подвиг! — Покачал головой Великий Магистр. — До вас подобного никто не проделывал.

— Просто потому, что не пытался, — пожал плечами капитан. — Османы прогнили, обрюзгли и ослабли.

— Странно… — продолжил с недоверием смотреть Рамон. — Странная прогулка. Хм. Как скоро ваш государь планирует начать войну против Порты?

— Это мне неизвестно. Мы до конца не верили в то, что наше предприятие удастся. Думали, что османы крепче стоят на своей земле. Потому мне доверили лишь предложить вам обменяться посольствами. Нет смысла рисковать раскрытием планов и договоренностей перед лицом султана.

— Хорошо, друг мой, — благожелательно кивнул Великий Магистр. — Мы с радостью примем предложение вашего царя….

Почему Мальтийский орден так охотно пошел навстречу? Потому что прорыв через Черноморские проливы было чем‑то совершенно невероятным в глазах современников.

Узкий, извилистый фарватер с весьма опасным течением и ветрами. Многочисленные крепости с могущественными бомбардами, одно каменное ядро которых может поставить точку в жизненном пути любого корабля тех лет. Не говоря уже о том, что Босфор и Дарданеллы стерегут галеры с досмотровыми партиями. Иными словами, для современников весь проход по проливам был не чем иным, как сущей авантюрой на гране фантастики. Но не для русских каперов.

Дело в том, что на шхуне располагались нарезные стамиллиметровые орудия, заряжаемые с дула стальными гранатами с ударным взрывателем. Аналоги знаменитых Parrot Rifle XIX века. И они давали просто чудовищное преимущество, так как били в несколько раз дальше самых могущественных бомбард и пушек. И точнее. Раздельно — картузное заряжание позволяло стрелять много чаще любых орудий тех лет, выдавая по выстрелу каждые полминуты. А пусть и примитивная, но оптика и дальномер давали возможность очень быстро и довольно точно определять дальность. То есть, корректировать огонь, добиваясь серьезного повышения точности боя.

Иными словами, шхуна могла бить врага с той дистанции, с которой никто не мог до нее дотянуться. Даже теоретически. А могущество стамиллиметровой стальной гранаты с ударным взрывателем было поистине чудовищным. Ведь столько пороха имелось только лишь в первых крупнокалиберных гранатах — бомбах, что едва — едва появлялись на свет.