Ричард Длинные Руки – король-консорт - Гай Орловский

Бобик ринулся мне на шею, исцеловал, как-то почуял издали, что сейчас отправимся хотя бы в короткий поход, это же так интересно – видеть новые места!

– Даже кухню оставишь? – спросил я. – В самом деле преданный друг.

Он тяжело вздохнул, кухню оставлять всегда жалко, но что поделаешь, просторы зовут и кличут, нельзя не откликаться на их зов.

Глава 11

Когда мы вышли во двор, Франк уже помогал седлать, не доверяя конюхам, крепкого буланого коня, где только и присмотрел такого красавца, а мой Зайчик стоит смирно, даже не замечая испуганного и напряженного как струна конюха, что держит его повод и делает вид, что это он отважно вывел этого зверя из конюшни.

Франк, завидев нас, ухмыльнулся и, затянув подпругу, лихо поднялся в седло. Зайчик подставил бок, я прыгнул в седло, не коснувшись стремени, как не побахвалиться, когда вон в окно выглядывают две женские мордочки, а Франк разобрал повод и крикнул:

– Эй там, морды!.. Открыть ворота людям.

Бобик, показывая, что он тоже людь, первым проскочил в щель, не дожидаясь, пока распахнут во всю ширь.

Я крикнул предостерегающе:

– Бобик, не туда!.. Шателлен подождет, сперва во-о-он туда, видишь там искорку?.. Или для тебя не искорка, я ее тоже сейчас не вижу, но там растет мантикора… тьфу, мандрагора.

Он недослушал, ринулся в ту сторону. Мы проехали через ворота, Франк оглянулся и недовольно пробурчал:

– Не нравится мне наш священник.

– Чего?

– Мог бы благословить на дорогу…

– А как у него служанка? – спросил я.

– Хороша, – ответил он в удивлении. – А что?

– Королева Маргарита, – сказал я, – правительница Наварры, как-то сказала, что легче расторгнуть сотню браков, чем разлучить одного священника с его служанкой.

Он ухмыльнулся.

– Это точно!

– Мне он тоже не понравился, – сказал я. – Зануда, а не воин.

Он удивился:

– Священник должен быть воином?

– Царство Божье, – сказал я патетически, – нужно защищать, как любое другое царство.

Он покрутил головой, для него это сложновато, да я и сам не знаю, зачем сказал, вообще идея свернуть с прямого пути в Шателлен для пока не так и нужного разговора с королем Бурнандии кажется все более неуместной.

А завтра, когда дурь пройдет и жалость к юному барону Джильберту еще повыветрится, уже могу и совсем передумать делать этот пока что лишний крюк. Сейчас нужнее знать, какую позицию занимает Найтингейл, чтобы увереннее разговаривать с Барбароссой, а не поддаваться мелким человеческим слабостям, оправдывая их высокими словами.

Кони пошли напрямик, оставив дорогу далеко в стороне. Бобик понесся вперед, опять же каким-то образом сообразив, что нужно туда и никуда иначе, только по дороге все же ухитрился изловить здоровенного толстого барсука и принес его, отчаянно брыкающегося.

Я указал взглядом на Франка, Бобик сунул ему прямо на седло, Франк едва успел подхватить, как Бобик умчался.

Барсук ухитрился вырваться, шлепнулся на землю, но Франк уже пришел в себя, пустил коня следом и молодецким ударом меча пригвоздил его к земле.

– Первый раз, – крикнул он, запыхавшись, – барсука мечом… Век учись, Франк, сотником станешь… А какой толстый!

Я выждал, когда подхватит добычу и привяжет позади седла, молча пустил Зайчика вперед. Дороги все еще нет, но уже видны оттиски копыт, а дальше начали появляться и следы подошв.

Вскоре я рассмотрел далеко впереди некое строение, приземистое и продолговатое, словно конюшня на полсотни коней.

Встретили крестьянина, что несет со стороны леса на спине вязанку сухого хвороста. Я остановил его жестом, так же молча бросил серебряную монету.

Он ловко поймал свободной рукой, ею же сорвал шапку с головы и низко поклонился.

– Здравствуйте, благородные лорды! Сразу видно, что благородные, не жалеете монетку для бедного человека…

Я прервал:

– Скажи, в том направлении вроде бы растет мандрагора. Местные, думаю, все знают?

– Растет, – ответил он с поклоном.

– Но что там за домик? – спросил я. – Если мандрагора так страшна, то кто рискнул поселиться так близко?

Он ухмыльнулся.

– В этом домике, как вы изволили выразиться, поселились люди, которые умеют… Колдуны, проще говоря. А еще набрали себе туда народу для защиты, как говорят, хотя врут, конечно…

– Почему врут? – спросил я.

Он пожал плечами.

– А кто туда сунется? Не-е-ет, готовятся расширять свои земли. Потому и набирают сильных мужчин, дают им оружие… В нашу деревню тоже приходили, сманивали. Трое наших ушли, соблазнились большими деньгами и добычей.

– Даже добычей, – пробормотал я. – Ладно, иди. В самом деле, появилась сила посерьезнее, чем лорд Чедвик. К счастью, колдуны пока мелкие…

Крестьянин торопливо потащился дальше в сторону спрятавшихся в старом овраге хаток, Франк проводил его взглядом и спросил с надеждой:

– А откуда видно, что мелкие?

– Потому что мелкие, – ответил я. – Поехали.

Вдали раздался дикий нечеловеческий крик. У меня мороз пробежал по всему телу, а Франк выронил меч, повалился на конскую гриву и ухватился за горло.

Я успел перехватить повод его коня, тот в ужасе собирался помчаться прочь, а Франка похлопал по плечу.

– Очнись!.. Все кончено.

Он с трудом разогнулся, лицо белое, глаза полны паники.

– Это кричал, – прошептал он слабо, – корень мандрагоры… Они все-таки выдрали ее из земли…

– И что, – сказал я, – будут варить настойку?

Он прохрипел:

– Если там колдуны, им проще черпать из нее чародейскую мощь вот так сразу…

– Это нехорошо, – сказал я. – Поехали, теперь хоть посмотрим.

– Если покажут, – ответил он с тревогой. – А то и по шее могут дать. Сила делает человека наглым и спесивым.

Я возразил с достоинством:

– По шее и мы можем дать. С нами лучше не задираться. Ты же герой?

– Герой, – пробормотал он. – Мной хоть забор подпирай.

С каждым конским шагом я убеждался, что домик, как я его называл, на самом деле, конечно, не домик, а сейчас уже нечто больше похожее на огромный барак, сложенный из бревен, что, понятно: так строить быстрее, чем громоздить камень на камень.

Три костра перед бараком с этой стороны и два с той, это значит, народу здесь в самом деле немало. Вот так и появляются новые феодалы: сперва захватывают ничтожный клочок земли, которым другие хозяева брезгают, укрепляются, расширяются, пока им это позволяют, снова укрепляются, а потом оказывается, что их не так просто выкурить, а еще спешат к королю с подарками, заверениями в преданности и верности, обещают служить верно, и король обычно дарует им право жить и платить налоги с тех земель, которыми владеют…

Бобик ждет нас, не приближаясь к кострам, уже знает, как себя вести. В разборки людей вмешиваться нельзя, там все глупо и непонятно, зато когда демоны или звери – тогда ура, можно себя показать…

При нашем приближении сразу несколько человек поднялись от костров и, взяв в руки копья, наиболее неприятное оружие для всадников, загородили дорогу к бараку. Все выглядят не просто отвратительно, а омерзительно, худший сорт разбойников, что ищет вожака поподлее, что сплотит их в шайку и поведет на грабежи.

Я вскинул руку.

– Тихо, тихо… Мы с миром.

Один из разбойников, грязный и оборванный, сказал дерзко:

– А вот мы – нет.

И захохотал, остальные тут же поддержали. Кому-то в самом деле показалось удачной шуткой, другие загоготали громко и противно, всегда чужакам нужно показывать сплоченность и силу.

Франк указал мне взглядом в сторону. Там вытянулась явно мертвая крупная черная собака, от ее шеи тянется длинная веревка, а два человека в темных плащах и с низко надвинутыми на лица капюшонами уже освобождают от петли крупный корень длиной почти в ярд, похожий чем-то на раздвоенный огурец неприятного бледного цвета.

– Гостей так не принимают, – указал я с укором.

Из барака вышел еще один в плаще, из-под низко опущенного капюшона виден только массивный подбородок с белесым шрамом слева.

– А мы не принимаем гостей, – сказал он резко. – Оставьте коней и уходите!..

Разбойник, который разговаривал со мной, злорадно хохотнул.

– Слушали? Наш господин оставляет вам шкуры.

Второй добавил угрюмо:

– Пользуйтесь, пока он добр…

Франк поглядывал на меня, в его лице не вижу страха, мы же на конях, а я медленно пустил Зайчика вперед.

Разбойники расступились, я подъехал к этому, которого назвали хозяином, он не дрогнул, только быстро зыркнул в сторону Адского Пса, тот идет рядом с арбогастром, но даже не скалит зубы.

– С гостями так не разговаривают, – упрекнул я. – Ты разве не знаешь, что под видом странников по земле иной раз бродят боги?

Он ответил грубо, не поднимая головы:

– Сейчас уже не бродят…

Его руки поднялись разом, как механические, в ладонях появилось пламя.