Учение и жизнь ранней церкви - Стюарт Дж. Холл

После этого Ириней приводит список римских преемников апостольской власти, который стал основанием для всех подобных списков. Подлинность его не вызывает сомнений, за исключением первых пяти имен (Лин, Анаклет, Климент, Эварист, Александр). В послании Виктору Римскому (190 г.) Ириней начинает аналогичный список с Сикста, не упоминая предыдущих епископов. Сикст мог быть первым единоначальным епископом: наконец победила идея Игнатия, который мученической смертью засвидетельствовал свою верность Церкви. Чтобы выполнить собственное требование о преемственности, Ириней дополнил список, позаимствовав предыдущие имена у кого–нибудь из более ранних авторов (возможно, у Эгесиппия). Поскольку «Сикст» означает «шестой», то предшественников у него должно быть пять. (Надо сказать, что здесь Ириней ошибается. Церковь появилась в Риме раньше, чем эти два апостола прибыли в столицу империи).

В последнем письме из темницы (2 Тим. 4:21) последнее мужское имя, упомянутое Павлом, — Лин. На той же странице Нового Завета можно прочитать «Епископ должен быть непорочен» (Тит. 1:7), по–гречески anakletos, отсюда и имя Анаклет. Климент, подтвердивший свое положение епископа написанием знаменитого послания, был отождествлен с Климентом из Фил. 4:3. Откуда взялись четвертое и пятое имена, неизвестно, однако такой способ вычисления апостольских преемников не очень достоверен. Вряд ли речь может идти о нечестности. Если Ириней действительно так вычислял имена римских епископов, то это относится к разряду особого вдохновения и вполне согласуется с доказательством, «почему должно быть четыре и только четыре Евангелия» («Против ересей», 3.11.8), в котором совершенно не учитываются исторические данные.

У Иринея была особая связь с апостольской эпохой. Он лично слышал проповеди Поликарпа Смирнского, который не только являл собой образец правоверия и мученичества, но и сопровождал Иоанна, Филиппа и других апостолов в их странствиях. Неудивительно, что Ириней настаивает на обязательной преемственности учителей в Церкви и назначении их епископами. Благая Весть в изложении Иринея и добавленная к ней идея о преемственности епископов образуют единую теорию («Против ересей», 3.3.4).

Заметим, что Ириней говорит только о передаче апостольского учения через преемников (епископов) и распространении этого учения. Возможно, он имел в виду и передачу апостольской благодати как особого дара от апостолов епископам, однако прямых указаний на это нет. Скорее, это более поздняя идея.

Правило истины

Трижды Ириней формулирует учение соборной Церкви, полученное от апостолов. Обычно его называют «правилом веры» — выражение, предложенное Тертуллианом (regula fidei). Ириней употребляет слова «правило истины», а иногда просто «вера» или «проповедь» («Против ересей», 1.2–3). Будучи постоянным по содержанию (единый Бог Творец, Иисус Христос и Его пришествие, Святой Дух, Церковь, грядущий Суд), каждый раз оно («правило истины») приводится Иринеем в новых выражениях. Это говорит о том, что речь идет не о жестком наборе слов, а об общепринятых идеях.

Ириней утверждает, что в его правиле истины сосредоточен смысл Евангелия. Дикари, неспособные читать и не слышавшие о Библии, спасаются им («Против ересей», 3.15.1; см. также 3.4.1). Перед лицом еретических толкований правило истины поможет отделить подлинный смысл Священного Писания от всего наносного. Сектанты выводят из Библии замысловатые идеи, подобно тому, как из рассыпанного мозаичного портрета императора ребенок складывает фигуры собачек («Против ересей», 1.1.15). «Правило истины» не заменяет собой Писание — учение апостолов и пророков, но позволяет толковать его в свете главной идеи. Работу Иринея можно назвать «библейским богословием» в том смысле, что он толкует Писание при помощи Писания. Но здесь надо сделать несколько оговорок.

Идея хороша, но требует оговорок. Во–первых, канон Священного Писания еще не был четко определен. Мы уже говорили о том, что не установилось согласие по вопросу о числе ветхозаветных книг. То же было и с Новым Заветом. Маркион оставил из него только укороченное Евангелие от Луки и подправленные послания Павла. Сифиане, Валентин, сирийские гностики, Василид добавили новые книги. Среди правоверных христиан в ходу были сомнительные Евангелие от Петра и Послание Варнавы. Еретики любили работы апостола Иоанна (Евангелие и Откровение), а церквам они казались подозрительными. Сам Ириней придерживался Нового Завета, в основе которого лежат «четыре и только четыре Евангелия» («Против ересей», 3.11.8). Хотя епископ был убежден в апостольском авторстве этих книг, историчность его мало интересовала. Он начинает с того, что четыре ветра (или духа) вдохновляют и оживляют Церковь во всех частях света, а потом переходит к четырем херувимам, упомянутым у Иезекииля и в Откровении. Так или иначе, иринеевское правило истины работает только в том случае, когда границы Священного Писания четко обозначены.

Во–вторых, более поздние отцы, начиная с Оригена, также выступали за толкование Библии при помощи Библии. Они тщательно проверяли, где и как используется такое–то слово, а потом применяли свои находки к изучаемому тексту. Нередко это приводило к блестящим открытиям, но иногда мешало понять историческое значение и установить индивидуальные особенности каждой книги отдельно. Кроме того, Ириней и его выдающиеся последователи склонны привносить в текст религиозно–философские идеи, затмевающие его исходный смысл. В чем, впрочем, все мы грешны.

Бог и Христос

Для опровержения ересей Ириней обращается к единству Бога. Первое и главное, пишет он («Против ересей», 2.1.1), что Творец есть единый Бог, создавший небо и землю, а те, кто говорит, будто выше Его существует другой бог, богохульствуют. Подтверждением тому являются слова пророков, апостолов и Самого Христа. Следуя троичному правилу, Ириней провозглашает веру в Сына и Духа, то есть в Слово и Премудрость Божий; Они — «Руки», которыми Бог сотворил и украсил мир. Бог никогда не бывает без Своего Слова и Премудрости. Происхождение Слова окутано тайной: «Род Его кто изъяснит?» (Ис. 53:8).

Не менее загадочной остается связь между Богом и Его Сыном–Словом Иисусом Христом. Слово создало вселенную, а Дух украсил ее. Однако Ириней подчеркнуто отвергает идеи апологетов Иустина и Феофила о «слове непосредственном» и «слове высказанном», говоря: Бог всегда совершенен в самовыражении. Не приемлет он и «другого бога», как некоторые апологеты называли Слово, явившееся Моисею («Против ересей», 2.28.4–5). Он отрицает, что Слово родилось, как одна свеча зажигается от другой (Свет от Света), хотя предложенное апологетами выражение прижилось и впоследствии даже вошло в Никейский символ веры. Ириней убежден, что рассуждение о Логосе ведет к маркионову двоебожию, появлению младшего бога–демиурга и подрывает нерушимое единство Божие.

Говоря об Иисусе Христе, он также подчеркивает единство Его Личности, неоднократно повторяя выражение «Тот же». Христос есть Бог (Слово Божие) и Человек. Мифы гностиков часто содержат элементы дуализма или присоединения: у них Иисус–человек отличен от небесного Духа, который нисходит на него в момент крещения. Другие движения пытались избежать соединения Духа Божия и плоти, утверждая, что Христос — чисто духовное существо, притворившееся человеком. Ириней же считает важнейшим постулатом, что Иисус Христос есть Бог и Человек. Он, в одном Лице и Сын Человеческий и Сын Божий, жил, страдал и умер. Предположение о том, что Слово осталось не задето страданиями, а боль и смерть терпела лишь человеческая плоть, получило поддержку более поздних антиохийских богословов, но Ириней отверг его как вредную ересь. Если Он не Человек, то люди не спасутся Им; если Он не Бог, не будет силы спасти. Чтобы понять эту мысль, надо разобраться в том, что Ириней говорил о человеке и его судьбе.

Ириней развил положение о том, что Бог сотворил человека по Своему образу и подобию (Быт. 1:26–27). Обычно его аргументы («Против ересей», 5.6.1) проходят незамеченными, а напрасно. Бог слепил человека из праха земного (Быт. 2:7), придал ему форму Своего Сына (Рим. 8:29). Создал Он не часть человека, не одну лишь душу или дух, но и тело, и душу. Так появился человек, полностью законченный и совершенный, истинный образ Божий. «В нем смешались в нераздельном союзе душа, способная принять дух Отца, и плоть, слепленная по подобию Божию». Образ Божий лишь тогда будет полным, когда у человека есть все три элемента: тело, душа и дух. Со времен Адамова греха Дух утрачен, и образ человека неполон, несовершенен. Пока Слово остается невидимым, восстановить ничего нельзя. «Но едва Слово стало плотью, Оно восстановило и образ, и подобие Божие, открыло истинную природу человека, стало Само тем, что было по Его образу сотворено. Оно вернуло подобие, через видимое Слово делая человека подобным невидимому Отцу» («Против ересей», 5.16.2). Именно благодаря воплощению Слово исправляет образ Божий, и человек во плоти становится совершенным.