Стальная хватка империи - Васильев Сергей Александрович

– Откат нормальный!

Снаряд снес одну из стоящих в ряд труб броненосца, не разорвавшись, и пенный всплеск встал чуть дальше цели.

– Брезент поправить! Воду на брезент!

Судя по всему, на головном разглядели вспышки. Его башни все еще находились в сагитальной плоскости, стволы были задраны вверх, на угол перезарядки, но батарея шестидюймовок отстрелялась почти верно: снаряды легли с недолетом саженей в пятьдесят.

– На дальномере шесть двести пять!

– На угломере ставить шесть двести пятьдесят! Упреждение восемь! По готовности!

На этот раз прицел шестидюймовок головного был точнее. По руке чуть выше локтя ударило, почти не больно, сзади кто-то закричал.

Приникший к биноклю Жуковский левым виском чувствовал взгляд направленных на него стволов главного калибра «Худа». Он знал, что не услышит «своего» залпа: тринадцати с половиной дюймовый снаряд летит вдвое быстрее звука. Поэтому он был очень удивлен, когда со стороны моря донесся взрыв.

– Орудие готово!

– Огонь!

Пушка рявкнула, и поручик понял: они сделали, что могли.

Он оторвался от окуляров.

Бруствер орудийного дворика был почти полностью разрушен. У подъемника лежало несколько тел в местных рубахах, а на его собственном порванном рукаве расплывалось кровавое пятно, к счастью небольшое. Головной «Худ» все так же шел вперед, но стволы его носовой башни, уже и вправду развернутые в сторону берега, торчали под нелепыми углами, а с крышей башни что-то явно было не в порядке: из-под нее курился дымок.

«Мы же по второму целились!» – успел подумать поручик, прежде чем рядом с бронированным бортом встали еще четыре фонтана. А потом истекающую дымом башню «Худа» подбросило. Секунд через двадцать накатил гулкий грохот, и поручик понял, что они еще немного поживут.

– Не проспали морячки! – крикнул от орудия фельдфебель. – Это ж наши броненосцы по головному бьют! Да и мы своему влепили, вашбродь, правда, по поясу. Эй, кто живой остался – брезент, вода! Давай-давай! Не все нас видят, и мы не торопимся помирать!

– Дистанция шесть ровно! – передал Чемоданов.

– Так… скорость они увеличили, сейчас двадцать одна верста. Угломер шесть ноль пятьдесят! Упреждение десять! По готовности!

Следующим выстрелом они снова попали. И еще одним прямо в барбет. Но второй броненосец тоже записали флотским. Обидно. Это, как оказалось, был «Рипалс». После взрыва второго им и удалось добиться попадания еще в один броненосец, правда, без видимого эффекта. Но весь расчет старой восьмидюймовки точно не останется без наград. Только, как назло, Акопян разгрохал о камни фельдфебельские часы, когда улепетывал из-под первого залпа, и Жуковский пообещал почтою заказать Ивану Дмитриевичу золотые, фирмы «Павел Буре».

Вечер того же дня. Ставка Верховного главнокомандования

– …Таким образом, наши потери в Персидском заливе следующие. Безвозвратно – эскадренный броненосец «Георгий Победоносец» и три истребителя. Броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и два истребителя подлежат ремонту. Почти полностью уничтожена восьмидюймовая батарея, а батарея одиннадцатидюймовых орудий – без возможности восстановления.

– Береговые батареи выполнили поставленную задачу, и это главное, – прищурился император. – Англичане в Персидском заливе и японцы у Владивостока, как ни осторожничали, все-таки попали в артиллерийскую засаду, сунувшись в узкие проливы. У этих устаревших пушек, оставь мы их на канонерках, не было шанса даже приблизиться на расстояние открытия огня, а скрытно установленные и замаскированные на берегу они смогли выдержать почти двухчасовой бой… Кстати, каковы потери англичан?

– В бою при Ормузе уничтожены два британских броненосца – «Худ» и «Рипалс», тяжело повреждены еще два – «Рамиллиес» и «Императрица Индии». По неподтвержденным данным, «Рамиллиес» затонул на переходе.

– Каков процент попаданий? – уточнил император, раскуривая папиросу.

– По береговым батареям данных нет ввиду полного уничтожения штаба. По кораблям после завершения пристрелки – два с половиной процента на дистанции семьдесят, около двух – на дистанции девяносто кабельтовых, господин Верховный главнокомандующий. Огонь нашими кораблями на меньших дистанциях не велся, поэтому в артиллерийском бою наши корабли повреждений не получили вообще.

– Это хорошо. Это значит, что наш расчет был правильным, – кивнул император. – Надо использовать это преимущество прежде, чем наши враги успеют принять контрмеры. Что с потерями легких сил англичан?

– Миноносный таран «Полифемус» также не смог расцепиться с «Георгием Победоносцем» и затонул вместе с ним. Потери противника в истребителях составляют до десяти единиц.

– Точнее, – потребовал император. – Один – это тоже «до десяти». И даже ноль – это тоже «до десяти».

– Я же говорил, – слегка обиделся докладчик. – Штаб береговых батарей и пост наблюдателей уничтожены полностью. Результаты наблюдений утеряны. Но за четыре могу ручаться, с них захвачены пленные.

– Значит, пока считаем четыре. А что в Бушере?

– На выставленных накануне минах подорвался и затонул бронепалубный крейсер первого ранга «Крисчент», пытавшийся в составе отряда из четырех крейсеров типа «Эдгар» обстрелять порт. Однотипный «Гибралтар» был поражен попаданием одиннадцатидюймового снаряда, после чего противник отошел.

– Три крейсера, – вздохнул император, – хорошо, пусть даже два. Они попортят крови и нам, и персам…

– С вашего разрешения, государь… Поврежденный крейсер отходил курсом на северо-запад, вероятно, в Эль-Кувейт. Туда уже отправлены «Наварин» и «Ростислав», они уверенно держат пятнадцать узлов и, как я уже говорил, не получили в бою повреждений… Полагаю, крейсеров у британцев останется всего два, да и те отойдут в Карачи вслед за броненосцами. Им без поддержки «Роялей» делать нечего.

– И все же, почему британцы отступили, как считаете, господа?

– По непроверенной информации, государь, на «Рамил – лиесе» ранен командующий операцией адмирал Фишер, – заметил начальник разведки. – Видимо, без него у британцев не хватило духу продолжать операцию после первых потерь. Я согласен, что «Сент-Джонс» и «Роял Артур», два оставшихся неповрежденными бронепалубника англичан, действительно покинут Персидский залив. А вот «Гибралтар» уползал на двенадцати узлах, и вряд ли мы его упустим.

– Это хорошо, – кивнул император. – Британские крейсера, особенно первого ранга, для нас даже более неприятный противник, чем броненосцы, за исключением новейших кораблей. Докладывайте, как только получите новую информацию. Что во Владивостоке?

– В результате внезапной атаки миноносцев взорван «Петропавловск», – доложил еще один капитан из оперативного отдела главморштаба. – «Полтава» села на грунт. Как говорят портовые, ее можно будет поднять, но правая машина полностью уничтожена и не подлежит восстановлению. Мы потеряли также все четыре моторных миноносца, утопивших броненосец второго класса «Токива». Один – на сближении до пятнадцати кабельтовых, – капитан вздохнул, – два были перехвачены скоростными бронепалубными крейсерами уже на отходе; один ушел, но подорвался на нашей же мине.

– Полный список экипажей и личного состава береговых батарей мне, для награждения. Информацию о том, что «двести восьмой» подорвался на нашем заграждении – не распространять.

Капитан удивленно дернул бровью: в его докладе не был указан номер несчастливого миноносца.

– Слушаюсь, ваше императорское величество. Больше потерь в кораблях нет. Повреждения башенных батарей на островах Русский и Попова незначительные, двухорудийной открытой батареи на полуострове Подъяпольского – умеренные, ее боеспособность уже восстановлена.

– Понятно.

Император прикрыл глаза. Ему очень хотелось спросить: ну как же это можно, имея всю информацию о начале войны, вот так вот просто проморгать сразу две миноносные атаки. И это притом, что последующий бой прошел точно в соответствии с расчетами – без потерь и даже без повреждений крупных кораблей. Но он промолчал. Разбор ошибок он оставит на потом.