Роза и ее братья - Луиза Мэй Олкотт

Алек будто и не замечал ее страхов; он терпеливо разъяснял, как управляют лодкой, и Роза отвлеклась, пытаясь запомнить, что такое галс, а что такое дрейф, – и забыла, что нужно ойкать всякий раз, как волна побольше ударяет в борт.

– Ну и куда мы поплывем? – спросила она, когда в лицо ей задул свежий ветер и они в несколько гребков оказались на середине небольшой бухточки.

– Давай, например, в Китай?

– А разве туда не очень далеко?

– Если моим маршрутом – не очень. Правь за Мыс, в гавань, – и минут через двадцать я покажу тебе Китай.

– Вот будет здорово! – Роза уселась поудобнее и стала гадать, что дядя имеет в виду; правда, ее все время отвлекали новые впечатления.

У них за спиной высился зеленый Женовейник с рощей на самой вершине, а на берегу мелькали разные знакомые дома: величественные, уютные, живописные. Когда они обогнули Мыс, впереди открылся широкий залив, весь усеянный разными судами, а за ним вырисовывался город – шпили вздымались выше длинных мачт с разноцветными вымпелами.

– Мы туда? – спросила Роза, которая никогда еще не видела их старый город с его богатством и суетой с такого ракурса.

– Да. У дяди Мака как раз разгружают судно из Гонконга, я подумал, тебе интересно будет посмотреть.

– Еще как! Я очень люблю бродить по складу с дядей Маком – там все такое занятное и незнакомое! А про Китай мне особенно интересно, потому что ты там бывал.

– Я познакомлю тебя с двумя настоящими китайцами, которые только что к нам прибыли. Уверен, тебе понравятся Ван-Лу и Фун-Ши.

– Только не проси меня с ними разговаривать, дядя! А то я наверняка рассмеюсь из-за этих их смешных имен, косичек и раскосых глаз. Позволь просто следовать за тобой, так всего интересней.

– Ну хорошо; а теперь правь к причалу, где стоит большое судно со странным флагом. Это «Раджа», и, если получится, мы поднимемся на борт.

Они лавировали между судами, проходили вдоль причалов, где зеленая вода была совсем неподвижной, а на скользких сваях росли занятные морские желуди. В нос Розе ударили незнакомые запахи, да и зрелища были незнакомыми, но ей все это нравилось, и она воображала, что действительно прибыла в Гонконг; тут они встали у самого трапа, в тени огромного «Раджи». Из трюма выгружали ящики и тюки, дюжие носильщики тащили их в пакгауз – они суетились и топотали, таская небольшие сундуки, или кранами с железными клешнями захватывали тяжелый груз и перекидывали на берег, где его глотали огромные двери, похожие на разверстые пасти.

Доктор Алек отвел племянницу на борт судна, и ей удалось засунуть свой любопытный носик во все уголки – хотя это и было небезопасно, того и гляди раздавят, утопят или сама потеряешься.

– Ну, душа моя, согласилась бы ты пойти со мной в кругосветное плаванье на таком вот славном судне? – спросил ее дядя, когда они присели передохнуть в капитанской каюте.

– Я бы хотела посмотреть на мир, но не так: здесь тесно, неопрятно и страшная вонь. Мы лучше поплывем на яхте, чистенькой и уютной; Чарли говорит, что это благопристойнее, – ответила Роза, неодобрительно озираясь.

– Нет, ты не из подлинных Кэмпбеллов, если тебе не нравятся запахи дегтя и морской воды, да и Чарли с его роскошной яхтой не из них тоже. Ну, пойдем на берег, поздороваемся с жителями Поднебесной.

Они совершили дивную прогулку по просторному пакгаузу, все разглядывая и ощупывая, и наконец обнаружили дядю Мака в обществе восточного джентльмена у него в кабинете, усеянном и уставленном всевозможными диковинками.

Роза при первой же возможности удалилась в уголок, прихватив с собой фарфорового божка и зеленого дракона; смущало ее лишь то, что рядом на ящике с чаем сидел Фун-Ши и таращился на нее черными глазами-бусинками – она в итоге не знала, куда ей, бедной, смотреть.

Мистер Ван-Лу оказался пожилым джентльменом в американском костюме, косичка его была аккуратно свернута на затылке. Он говорил по-английски и деловито беседовал с дядей Маком о вещах столь обыкновенных, что Роза быстро потеряла к нему интерес. А вот Фун-Ши оказался настоящим китайцем, начиная от парчовых башмачков и до пуговицы на остроконечной шляпе; он нарядился как положено, в просторный шелковый кафтан и широкие шаровары. Был он низкорослым и тучным, а когда ходил, смешно переваливался; смотрел на всех «раскосыми» (так их определила Роза) глазами; косичка у него была длинная, ногти тоже; пухлое лицо желтоватого оттенка ярко блестело, словом, он оказался подлинным и совершенно удовлетворительным китайцем.

Дядя Алек рассказал ей, что Фун-Ши приехал получать образование и пока лишь немного говорит на ломаном английском; она должна быть с ним любезна, ведь он еще совсем мальчик, хотя на вид ничуть не моложе мистера Ван-Лу. Роза пообещала быть любезной, однако понятия не имела, как занимать столь странного гостя, – вид у него был такой, будто он сошел с одного из пейзажей на рисовой бумаге, которые висели на стене: сидел и кивал ей, как китайский болванчик, и у нее от этого голова шла кругом.

Смущение ее нарастало, но тут дядя Мак заметил, что молодые люди в полной тоске смотрят друг на друга, и ему показалось забавным то, как происходит это непростое знакомство. Поэтому он взял со стола ящичек, протянул его Фун-Ши и отдал какое-то распоряжение, которое мальчика явно обрадовало.

Встав с места, он начал быстро и сноровисто распаковывать ящик, Роза же смотрела, гадая, что будет дальше. И вот из складок ткани показался чайник – увидев его, она в восторге захлопала в ладошки, потому что видом он напоминал пухлого китайца. Шляпа служила крышкой, косичка – ручкой, а трубка – носиком. У него были даже ноги в туфлях с загнутыми носами, пухлое сонное лицо расплылось в улыбке, и он так был похож на Фун-Ши, который держал чайник в руках, что Роза невольно рассмеялась, и мальчика это очень обрадовало.

Из ящичка появились две миленькие чашечки с крышками и прелестный алый подносик – сразу захотелось «попить чайку», пусть даже и в китайском стиле, без сахара и сливок.

Расставив все это на столике перед Розой, Фун-Ши жестами показал, что теперь все эти вещицы ее, подарок от дядюшки. Она поблагодарила его тем же способом, после чего он снова уселся на ящик с чаем, и, поскольку других способов общения у них не было, они сидели, улыбаясь и кивая друг другу совершенно нелепым образом, пока Фун-Ши вдруг не пришла в голову новая мысль. Спрыгнув с ящика, он зашагал