Мастеровой - Анатолий Федорович Дроздов

решил я, — возразил Федор. — Иль не так? Не договоримся — уеду в Сестрорецк. Там добрые оружейники нужны.

— Без ножа режешь, Кошкин! — вздохнул Рогов. — Не в моей воле столько дать. Лишь начальник завода может. Ну, а он откажет — наперед знаю.

— А давайте так, ваше благородие, — предложил Федор. — Соглашаюсь на девяносто. Только вы, спустя пару месяцев, похлопочете, чтоб добавили. Ежели докажу полезность, разумеется.

— Моего слова достаточно? — сощурился штабс-капитан.

— Вы же офицер, — кивнул Федор. — А они слово держат.

— Хитрован! — погрозил ему пальцем Рогов. — Ладно, по рукам. Жду тебя завтра…

— Ты чего спорил? — спросил Федор Друга, когда они вышли за проходную — Девяносто — это очень хорошо. Я рассчитывал на семьдесят.

— Да с моей квалификацией и сто двадцать мало, — буркнул Друг. — Я поболее этих инженеров знаю. Простейшую проблему не могли решить, о протяжках не слыхали. Ладно, поглядим. Разберемся с дорнами, конструированием займемся. Для начала револьверов.

— Почему их?

— У нас наган на вооружении полвека стоял, три войны[42] прошел. С ним вохра[43] и в восьмидесятые ходила. Хотя револьвер — так себе. Да, надежный, легкий, и в руке удобно лежит. Зато спуск тугой, а перезарядить — горе и беда. Плохо в России с короткостволом. Школы нет, если что и сделают, то без слез не взглянешь. Пулеметы с автоматами лучшие в мире, а вот с пистолетами проблема. За границей они сейчас в тренде. Но возьмем тот же люгер, браунинг или кольт. Нет у них преимуществ перед револьверами. Магазин — семь-восемь патронов, у нагана — семь. Но зато он постоянно готов к бою — не нужно загонять патрон в ствол. Не забудешь снять с предохранителя, потому что его нет. Если вдруг осечка, нажимаешь на спуск повторно — и готово. В пистолете нужно выбросить бракованный патрон…

Слыша это, Федор улыбался. К ворчанию Друга он привык. Ну, так что взять со старика? Зато помощь от него — ого-го-го какая! Федор и мечтать не мог, что не пройдет и месяца, как заживет барином. Отдельная квартира с прислугой, отменное жалованье… Повезло, что тогда у реки догадался надеть на палец перстень.

— Спасибо, Друг! — сказал мысленно. — Рад, что ты у меня есть.

— Да всегда пожалуйста! — откликнулось в голове. — В трактир зайдем? Есть хочется.

— Непременно, — пообещал Федор. — Можно и чарочку пропустить. Как-никак место получили.

— Да какое это место! — хмыкнул Друг. — А насчет чарочки согласен. Можно даже две. А вот более — ни-ни. Завтра рано вставать.

— D'accord (согласен)! — кивнул Федор.

* * *

— Здравствуйте, ваше сиятельство!

Юсупов кивнул и оценивающе посмотрел на гостя. Среднего роста, крепкого сложения, на вид лет тридцати с хвостиком. Лицо обычное, невыразительное, на такого глянешь и забудешь. Небольшой, тонкий шрам на щеке — явно от клинка. Пуля оставляет более страшные следы. Одет скромно, но со вкусом — костюм-тройка, белая сорочка со стоячим воротником, которую почти полностью прикрывает широкий галстук. На ногах черные ботинки, но не лаковые, а обычные, хотя начищены до блеска. Поперек жилета — цепочка часов. На вид — почетный гражданин[44] среднего достатка, коих в Москве тысячи.

— Проходите, — сказал князь, указав на кресло.

Гость не заставил себя упрашивать и присел.

— Мне рекомендовали вас как специалиста в деликатных делах, — начал князь. — Лучшего из лучших. Это так?

— Да, — не стал скромничать гость.

— Понимаете, зачем вас пригласили?

— Полагаю, что в связи с постигшим вас горем.

Князь кивнул — ответ ему понравился. Гость не стал расшаркиваться в фальшивых соболезнованиях. Значит, человек дела.

— Правильно полагаете. Результаты расследования вам известны?

— Точно так, ваше сиятельство, — подтвердил гость.

— Полиция пришла к выводу, что мой сын и юный Горчаков убили друг друга взаимно. Только я этому не верю! — князь в сердцах хватил кулаком по столу. — Кинетиком Горчаков был весьма слабым — это раз. Невозможно бросить камень с Ледяным копьем в груди — это два. Феликса убил кто-то другой. Убедить в том государя мне не удалось. Сын признан виновным в нападении, мне предстоит выплатить виру Горчакову[45]. Черт бы с ней, но я потерял наследника. Единственного и любимого сына…

Князь смолк, и на некоторое время в кабинете установилась тишина.

— У меня нет возможности действовать официально, — наконец продолжил Юсупов. — Потому пригласил вас. Я хочу, чтобы убийцу моего сына нашли. Возьметесь?

— Да, — ответил гость.

— Справитесь?

— Вам не зря меня рекомендовали.

— Что вам нужно?

— Время и деньги.

— Во времени не ограничиваю — пусть даже год. Главное — найдите! Ежемесячно присылайте мне отчет о проделанной работе. Деньги — вот! — князь достал из ящика стола пачку купюр и бросил перед собой. — Здесь пять тысяч рублей. Это на расходы и аванс. Справитесь с заданием, получите столько же.

Гость встал, подошел к столу, взял пачку и сунул ее в карман.

— Что делать, как найду виновного? — спросил.

— Не вздумайте убить! — нахмурился князь. — Вернее, попытаться. С Осененным вы не справитесь.

— Это мог быть простец, — сказал гость.

— Простецу невозможно убить Осененного, — покачал головой Юсупов.

— Если тот ожидает нападения, — возразил гость. — Но удар могли нанести внезапно.

— Вы неплохо разбираетесь в наших делах, — удивился князь.

— Вы не первый Осененный из моих заказчиков, — сказал гость.

— Может быть простец, — согласился князь. — Хотя в это я не верю. Тот забрал бы деньги — их же много было. Но пропал лишь перстень Горчакова.

— Так его нашли! — удивился гость. — Я читал в газетах.

— Чепуха! — покачал головой Юсупов. — Это не Ловец душ. Горчаков его признал, ну, так хотел досадить мне. И корыстный интерес имелся. У него большая семья, но род небогатый. За полученную виру он устроит будущее детей. Перстень мне показывали — на нем нет следов духа. Я умею это чувствовать. Феликс тоже умел, потому и хотел купить. Зачем простецу Ловец душ?

— Я могу спросить? — поинтересовался гость.

— Говорите! — разрешил князь.

— Для чего