Снежная Леди (СИ) - Соколова Надежда Игоревна

«Точно растворится», — подумала я. Это варево, похоже, обладало убойным действием.

Говорить я смогла, только когда мы трое оказались за дверью чулана.

Несколько секунд я жадно глотала воздух, стараясь насытиться им, таким вкусным и чистым, затем повернулась к Агнессе:

— Что это было, отравительница?!

— Компот, — буркнула она, опуская глаза. Парис закашлялся, похоже, от смеха. — Что?! Сначала это был компот! А затем… Я что-то туда не то добавила! Но я хотела все исправить! Сама! Честно!

— Как? — саркастически поинтересовалась я. — Отправив весь персонал на тот свет?

Агнесса хлюпнула носом:

— Он съедобен! Я пробовала!

Перед моими глазами мгновенно встала картина: Агнесса дергается в судорогах на полу и умирает в страшных муках от одного глотка своего варева.

— Когда? — я деловито приложила руку ко лбу Агнессы. Холодный. Она упрямо дернула головой и насупилась. — Сколько времени прошло с того жуткого момента? У тебя мозги есть? Пробовать эту гадость может только самоубийца.

— Моя тетя — повар!

— Тетя. А ты?

В чулане послышался грохот, а затем в щель под дверью начало просачиваться нечто, что только при больном воображении можно посчитать компотом.

— Гостиница, убери все там, — вздохнула я и повернулась к Агнессе. — А ты, вредительница, в наказание пойдет к Лине, будешь стоять за стойкой и учиться принимать клиентов. Спугнешь хотя бы одного — запру в этом чулане до конца твоей жизни, вместе с компотом. Все ясно?

Агнесса угрюмо кивнула.

— Жестоко ты с ней, — ухмыльнулся Парис, когда мы возвращались в мой кабинет, на этот раз сами, на своих двоих.

— Довела, — призналась я. — Предыдущие ее пакости еще можно было перетерпеть, даже картины. В самом деле, номера в гостинице давно пора было облагородить. Но компот, — я споткнулась при одной мысли о чудо-напитке, способном растворять поварешки, Парис вовремя подставил руку, я благодарно кивнула и продолжила. — Компот вывел меня из себя. Мало того, что она туда подмешала непонятно что, да еще и в таком количестве наварила.

— Видимо, собиралась наливать не только нам, но и будущим гостям, — предположил Парис.

 Я поперхнулась воздухом и закашлялась.

— Фантазия у тебя, — прохрипела, откашлявшись. — А если от компота у того же вампира крылья за спиной вырастут, и он начнет порхать под потолком гостиницы? Или инкуб превратится в женщину и начнет приставать к мужчинам, к тебе, например?

Теперь закашлялся уже Парис.

— Ну и у кого из нас фантазия? — проворчал он, придя в себя. — До такого еще никто не додумался.

— Я могу до многого додуматься, — заверила я Париса. — Образование и воображение позволят.

На меня посмотрели хмуро, как на мучительницу.

За разговорами мы дошли до кабинета. В кои-то веки мне не хотелось послать подальше каждого из своих сотрудников и усесться в кресло, скрываясь от внешнего мира.

— Вита, — внезапно позвал меня по имени Парис, — прости, я правда не хотел… Считай, приревновал тебя к этому…

Он замолчал.

Я растерянно моргнула, не ожидая подобной откровенности, но ответить ничего не успела: в другом конце коридора показалась Лина, буквально бежавшая к нам с Парисом.

— Если это Агнесса, — нахмурилась я, — сама будет свой компот пить. В моем присутствии.

Парис хмыкнул.

— Там… там… — запыхавшаяся Лина выглядела напуганно и одновременно растерянно.

— Агнесса? — уточнила я.

Лина отрицательно затрясла головой.

— Там… Ты нужна…

Очень интересно. Если дело не в Агнессе, то кто мог так напугать несчастную Лину?

— Ну пойдем, — вздохнула я. — Посмотрим, зачем я там нужна.

Глава 24

Беззаботны и свободны,

Мы собрались у огня.

Дружба полночью холодной

Вас пригрела и меня.

С каждым часом веселее

И дружнее тесный круг.

А когда мы захмелеем,

Нам опорой будет друг.

День и ночь трясется скряга

Над заветным сундуком,

И не знает он, бедняга,

Что с весельем незнаком.

В шелк и мех одет вельможа,

Но куда он нас бедней!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Даже совесть он не может,

Не солгав, назвать своей.

Роберт Бернс. «Счастливая дружба»

Пошли втроем: Парис — посередине, мы — по бокам. Лина немного успокоилась и по лестнице спускалась лишь с чуть подрагивавшими руками. Зато у меня, чем ближе мы подходили к стойке администратора, тем сильнее возникало желание разнести здесь все вокруг. События последних дней расшатали мою ранее непробиваемую нервную систему, и теперь я начинала понимать многочисленных женщин-истеричек, чуть что срывавшихся в рыдания или скандалы. Плакать я не стала бы, а вот поскандалить желание возникло. Сильное такое желание, размером с тролля, который стоял у той самой стойки администратора и игнорировал пытавшуюся строить ему глазки Агнессу.

Широкий в плечах шатен, смазливый, с правильными чертами лица аристократа, за чьими плечами не одно поколение благородных предков, одетый в явно дорогой темно-синий брючный костюм, был мне знаком. Именно его гостиница по моему приказу выкинула наружу за наглое и бесцеремонное поведение.

«Принц Рантарский, первый претендент на престол троллей», — вспомнила я слова Париса. Его высочество с момента нашей с ним первой встречи явно научился сдержанности и хорошим манерам.

— Приветствую, прекрасная шантара, — едва увидев меня, он расплылся в улыбке, больше похожей на оскал разбойника, — позвольте нам остановиться в вашей чудесной гостинице.

Нам? Я перевела взгляд на вход: там теснилась разношерстная толпа, во главе с уже знакомым мне Норгроном дорн Валиским, поклонившимся при виде меня.

На язык просилась сплошь нецензурная лексика. С одной стороны, конечно, присутствие такого количества посетителей позволит спасти гостиницу от надвигавшегося банкротства. С другой же, я прекрасно понимала, что появились они здесь все явно не просто так, и принц Рантарский имеет на меня определенные виды.

Мысленно помянув добрым теплым словом своих любимых родственников во главе с бабушкой, я заставила себя фальшиво улыбнуться:

— Добро пожаловать, ваше высочество, мы будем рады вас видеть.

Принц просиял. Рядом послышался негромкий зубовный скрежет. Похоже, и здесь Парис меня ревновал. Что ж он такой неуверенный в себе. Впрочем, никому из мужчин я не давала ни малейшего повода ни для ревности, ни для проявления симпатии. А уж что они сами придумали… Это только их проблема.

Назад мы шли вдвоем с Парисом, молча. Понятия не имею, о чем думал он, а я размышляла над превратностями судьбы и надеялась поскорей увидеть бабушку. Хватит мне жить в неведении. Должна же я наконец-то узнать, и кто мои родители, и как бабушка сначала оказалась на Земле, и куда потом пропала. Да и многое другое выяснить не помешает.

В ответ на сухое прощание Париса я лишь рассеянно кивнула и снова закрылась в кабинете.

 Кресло охотно приняло свою временную хозяйку в теплые кожаные объятия. Я подобрала под себя ноги, тяжело вздохнула, обхватила тело руками. Все, я в домике.

Не хочу видеть ни инкубов, ни вампиров, ни принцев троллей. Да и Парис с его странным, не внушающим доверия поведением, тоже не особо привлекал мое внимание.

Мужчины… «Два оставшихся думают только о себе, при этом старательно делают вид, что ты им нужна», — вспомнила я слова Арины. Интересно, Парис среди этих двух есть? Так, что-то меня снова потянуло не туда. Надо думать о другом. Например, об Агнессе, совсем недавно варившей убойный компот, или о принце троллей, а никак не об оборотне, ревновавшем меня к каждому столбу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я снова вздохнула. К Парису меня не то чтобы тянуло. Скорее, я не чувствовала отторжения. Остальные мужчины разных рас этим похвастаться не могли. Рядом с ними комфорта не ощущалось. А Парис… С Парисом возникало ощущение дома.

Я упрямо качнула головой: нет, это нечто. Когда Парис успел настолько сильно завладеть моими мыслями? Не сердцем, нет. Сердце мое пока еще было свободно. Но вот голова…