Слушай, тюрьма ! - Зоя Крахмальникова

И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем (Отк. 13, 7). Власть дана многоголовому зверю, на головах которого написаны имена богохульные. В этой главе Откровения св. Иоанн Богослов дает описание зверя, борющегося с христианством во все века существования мира. Ему дана власть - нет власти не от Бога - победить святых и покорить человечество. Все? Нет, только тех, чьи имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира (Отк. 13, 8).

Нам открываются смысл и назначение земных властителей, на главах которых начертаны имена богохульные, нам открываются страшные судьбы человечества.

Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых (Отк. 13, 10).

Зверь уступает место зверю. Согласно идее преемственности многоголовой власти, данной от Бога. По-видимому, речь идет о духовной преемственности власти зверя, о верности одним и тем же принципам. Для того чтобы они были усвоены всем человечеством, зверю дается власть обольщать живущих на земле (13, 14). Они должны поклоняться образу зверя. Поклонение - это не только признание власти, это еще и духовное приобщение к власти. Поэтому требуется поклонение имени зверя, или числу имени его, ибо это число человеческое шестьсот шестьдесят шесть ( см.: Отк. 13 ,16-18). Зверь имеет число человеческое. Это человекозверь. Его тайна сокрыта в числах. И открыта в приметах. Цифры - знаки этого мира, знаки человеческие, форма, облекающая, укрывающая до поры до времени сущность зверя. 666 - три шестерки - безликая форма. Форма может быть произвольна, сущность же, увиденная св. Иоанном Богословом, неизменна. Она не принадлежит никакому времени и никакому имени. Ей дана или не дана власть победить всех живущих на земле. И убивать всякого, к т о не будет поклоняться образу зверя. Ей дана или не дана власть победить святых...

Возможно ли рассмотреть в этой трагедии человечества частные приметы ее? Ущербность веры, возникающую от навязанных убеждений в незаконности Бога, Его "вторичности" в жизни этого мира, Его гонимости, Его якобы подчиненности властям мира сего? Возможно ли рассмотреть в этой трагедии человечества причины исчезновения христианства, типы сознания, бегущего от веры, как от самоубийства, и ищущего веры как единственной надежды на спасение? Кто-то записан в книге Агнца, закланного от создания мира...

Богом дана власть зверю вести войну со святыми и победить их. Победить для того, чтобы быть самому побежденным, быть ввергнутым в озеро огненное. Зверю дана власть победить тех, чьи имена не написаны в книге жизни. Кто они? Кто эти святые? Те, кто изменил Агнцу. Может быть, это мы, называющие себя христианами и свидетельствующие своими жизнями об исчезновении христианства?

Может быть, это те, кто дал начертать на своем челе и на правой руке имя зверя. Зверю дана власть победить не всех. Но он хочет превысить данную ему от Бога власть. И потому второй зверь пользуется не только пленом и мечом. Он прельщает и обольщает. Ему дана более страшная преемственность тем, что он может вложить дух в образ зверя. Значит, св. Иоанн увидел, как зверь покоряет себе не только плоть, не только душевные силы, но и ум. Может быть, поэтому печать зверя кладется на чело и на правую руку. На мысль и на действие. Значит, зверь лишен только власти действовать на дух человеческий, на образ Божий в человеке, все остальное отдано ему. Ему дано прельщать и обольщать. Обольщать новым христианством взамен исчезнувшего. Но, видимо, только тех, кто не записан в книге жизни, кто изменил Агнцу.

Что ты думаешь об этом? Напиши. Конечно же, я не могла ответить на твои вопросы. Так, как мне хотелось бы. Это очень сложно. И очень больно. За цифрами скрывается тайна антихри-ста. Тайны открываются смиренным, говорит Дух Святый. Господь сказал: Не бойся, малое стадо. Отец благоволил вам дать Царство. Малое стадо. Это сколько? Двое, трое, собранных во имя Его? Почему так мало? Но разве число что-нибудь значит? А три шестерки, похожие друг на друга, - это много или мало? Может быть, это и есть ничто? Во всяком случае, это не больше, чем двое или трое, собранные во имя Его, ведь Господь один победил весь мир. Да сохранит Он тебя в любви к Нему. Молись Ему обо мне. Обнимаю тебя.

Зоя

Усть-Кокса

12 марта 87 г.

* * *

Здравствуй, мой милый друг! Твое письмо обрадовало меня. Что-то зреет во мне, - пишешь ты, но что, пока не сознаю...

Наверное, зреют начала будущих жизней. Мне часто думается, что я прожила несколько жизней. Две из них явно обозначены. До крещения и после. Но в этих двух жизнях вместилось еще несколько. Говорят, телесный состав человека меняется через какие-то временные циклы, что-то исчезает, что-то создается заново. Что же происходит с душой? Ее жизнь стремительна, так несутся вешние воды в горных реках. Но состав этих вод подвержен ли изменениям? Тайна души раскрывается только отчасти и только тогда, когда ум может прозреть перемены в ней... Мы только чувствуем, что она куда-то неудержимо стремится, куда-то порывается убежать...

Моя последняя повесть называлась "Побег". Я начала писать ее, кажется, за полгода до ареста. Еще до рождения Филиппа, моего старшего внука. Его приход в этот мир на некоторое время остановил работу над "Побегом". Помнится, я писала в коротких промежутках между его кормлением и прогулками. Зоя недомогала, и я взялась заменить ее. Я привязалась к этому крошечному существу, восхищаясь каждым его проявлением. Он был послан нам Богом перед катастрофой, изменившей мою жизнь и жизнь моих близких. Урывками, положив бумаги на стол, где мы его пеленали, я пыталась продолжить "Побег", записывая по 2-3 фразы... Рукопись забрали на обыске, когда пришли за мной. Я недолго жалела о ней, хотя эта вещь должна была вместить новое содержание, иной комплекс идей, чем те, которые владели мной при создании моей первой повести "Благовест", повести "Безумный старик", романа "Начало" и "Рассказа о погребении (Крест для прокурора)".

Эти вещи были попыткой вписать христианство как новое сознание, как поиски иного бытия в "контекст мира", навязывающего свой образ мыслей и образ действий, диаметрально противоположные евангельскому сознанию. Эти два сознания сосуществовать не могут: не можете служить двум господам, говорит Господь.

Человек узнал о Христе, будучи погруженным в мир, который Его не принимает. И теперь он, сжигаемый жаждой веры и истины, мечется меж миром и Христом. И пытается разорвать порочный круг, но, не имея на это сил, решается соединить несоединимое, "ввести Христа" туда, куда, как я понимаю теперь, Его невозможно ввести.

Я пыталась в тех своих вещах (так же как и в первых своих "Заметках неофита", названных "Лестница страха", и цикле статей "Возвращение блудного сына") заявить о рождении нового сознания, сюжеты были вспомогательным средством для исповедания веры и проповеди веры. Органичным ли было это образование, не мне судить, сейчас у меня нет даже возможности прочесть это: все написанное "выброшено в пространство", мной не контролируемое, живо ли это или предано огню - я не знаю. Это отдано мной Богу, как и вся моя жизнь.

Я успела написать всего две-три главы, повторяю, что не жалею об их утрате. Наверное, потому, что я поняла следующее: тема была неисчерпаемой, и вряд ли я была готова к ее исполнению, а во-вторых, "идея побега" главная идея человеческой жизни, и если Бог даст силу и возможность, ее никогда не поздно осуществить. И здесь я хочу отвлечься и рассказать тебе о своем понимании воплощения в духовном творчестве идей и тем, владеющих душой и умом. Все чаще я возвращаюсь к мысли, что творчество делится на душевное и духовное при их взаимопроникновении. Мы знаем, что Апостол Павел отличает человека душевного и духовно-го. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может (I Кор. 2, 14-15). Далее в этом же Послании св. Апостол Павел вновь обращается к этому разделению: Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное... Так и написано: первый человек Адам стал душою живущею (Быт. 2, 7), а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное (1 Кор. 15, 42-46). Ты видишь, как св. Апостол Павел разворачивает эту мысль о непременном для воскресения преображении душевного тела в духовное? Тление, уничижение, немощь - вот определения душевного тела, душевности. Душевное подвержено смерти, оно преображается, приняв смерть. Духовное же умереть не может, оно рождается в смерти душевного. Сеется, значит, по-видимому, в этом контексте - хоронится, погребается. Основной признак душевности - чувственное восприятие окружающе-го мира, диктующее определенный статус пребывания в этом мире, участие в его жизни. Это эмоциональное восприятие всего видимого и невидимого. Духовное - это сверхчувственное восприятие сотворенного мира, созерцание сущностей, корней, проникновение в глубины вещей и явлений. В становлении этого восприятия, как говорят св. Отцы, существует как бы своеобраз-ная лестница. Переход от одной ступени к другой - ввысь - зависит от "выключения" страстей и чувств, желаний, вплоть до смерти, душевного тела - мертвости Господа Иисуса (II Кор. 4, 10). Это восхождение связано с непрестанной борьбой за мертвость, борьбой с дьявольской ратью, ибо они побеждают нас, воздействуя на душевное тело.