Стерва получает все, или Почему хотеть не вредно - Елена Кабанова

Что это за пугало такое — конфликт личности и общества? Отчего все нервничают, когда приходит пора отстаивать свой кусок, а некоторые особо бесконфликтные личности жизнь готовы прожить в темном чулане, лишь бы не наступать Его величеству Социуму на больную мозоль? В самом конфликте участвуют противоречивые чувства — боязнь выделиться из толпы или боязнь в ней затеряться. Вопрос в том, какое из них победит. Как ты уже догадалась, Винни–Пухи, Тигры и Крошки Ру легко и охотно склоняются к «выделяющей» стратегии, а Пятачки и Кролики – к «хождению строем». Ну, а Ослики Иа–Иа вообще так устроены – что они ни делают, любой их поступок выглядит странно. Даже тот, который приносит хороший профит.

Рассмотрим образ поведения оригиналов – он более актуален. Тем более, что в наше время в моду вошла «креативная манера», а в ней неизбежно присутствует элемент эпатажа. К эпатажу человека толкает желание выделиться. Приходит оно в подростковом возрасте. В этом возрасте человек протестует против всего сущего, знает мало, поэтому эпатаж молодежи как правило грубый, тяжеловесный, действенный – точно удар битой по лбу. У многих людей это явление проходит с возрастом – то есть практически у всех. А те, кто сохраняет способность эпатировать окружающих, используют это свойство вовсю – и с немалой выгодой. Хотя существует такая характеристика, как «качество эпатажа», которое бывает неравномерным и отнюдь не всегда — высоким. Все мы время от времени с неодобрением наблюдаем образцы «халтурно сделанного» эпатажа. Почему, спрашивается, обладатели столь оригинальной черты не пытаются ее развивать и совершенствовать?

Чтобы понять это, стоит рассмотреть, как используется эпатаж. К означенному приему прибегают не только «сердитые молодые люди», но и люди взрослые — натуры творческие, светские и… деловые. Причем самые шокирующие поступки они совершают не вдохновения ради, а лишь преследуя собственные цели – и цели довольно прозаические. Поэтому их «креативная манера» обычно достигает только нижней планки. По принципу «Сработало – и ладно». На усовершенствование не хватает ни сил, ни времени. Зачем заменять хорошее на лучшее? Авось и этого хватит. Тем более, что психологические приемы — не кухонный комбайн: печальную истину, что привычные «фишки» уже не действуют, понимаешь с некоторым опозданием, а не моментально, как только перестает жужжать.

В общем, у большинства людей вполне зрелого – и даже перезрелого — возраста эпатаж по указанным причинам грешит подростковым содержанием и столь же неказистой формой. К тому же человек, даже шокируя конформистов, сам ведет себя, как конформист, – то есть старается «передрать» готовые образцы. Кумиром большинства эпатирующих личностей с начала прошлого века остается Сальвадор Дали. Сюрреалист оставался верен своей идеологии и в своем поведении: в эпатаже Дали делал главную ставку на оглушающий шок и посему прибегал к грубым приемам — душился козьим пометом, гулял в водолазном костюме с риском для жизни и т.п. Почти столетие назад это было свежо. Но тот, кто начнет, воняя пометом, бродить в скафандре по улицам современного города, вряд ли покажется свежим и интересным. Вероятнее всего, окружающие решат, что где–то рядом прорвало канализацию. И эффект от представления, конечно, будет не тот. Сами видите: форма эпатажа может устареть, а дозировка — поменяться. Значит, нужно следовать за эпохой, а не повторять достижения дня вчерашнего. Но это понимают не все.

Вот отчего хороший эпатаж на сегодняшний день уникален. Добротный – большая редкость. Для такого уровня нужны некоторые способности в довольно оригинальном сочетании: чувство меры, внутренняя свобода, кураж и расчет. И даже посредственный человек, умело используя все перечисленные свойства натуры, может стать знаменитым. Не верите? Тогда изложим теорию эпатажа на реально существующем примере.

Итак, скажите, о ком сейчас трезвонят средства массовой информации, кого хотят заполучить в свой проект режиссеры, кого вслед за Пугачевой печатают на обложке русского «Vogue» в знак признания заслуг перед отечественной культурой? Угадали, Ренату Литвинову. Возможно, ты скажешь: «Да ну ее! Актриса она никакая, перед камерой — дерево деревом, а ее сценарии скорее отличаются общей придурковатостью, чем психологической глубиной…» Но погоди, не торопись с выводами.

Подумай: если эта «публичная штучка» на деле особа столь негодящая, то каким образом она сумела получить немалый общественный резонанс? Выходит, если не сама Литвинова, то ее метод достоин если не уважения, то, во всяком случае, внимания. Уверяем, у «странной дамы» нашей индустрии развлечений есть чему поучиться. Рената Литвинова первая в нашем шоу–бизнесе отказалась от клоунадно–буффонадных форм эпатажа, и привнесла в этот метод общения с массами чувство меры. Она не превращала всю себя в объект творчества как, скажем, Андрей Бартенев. Или превращала, но слегка, не пугая публику. На уровне женского рукоделия. Типа вышивания крестиком.

С общественным вкусом можно контактировать без пощечин: социуму надо подыгрывать — и подыгрывать постоянно. Без перерыва на обед. Это правило номер один легко выучить, перефразируя Жванецкого. «Эпатаж в малых дозах полезен в любых количествах».

Аккуратно дозируя шокирующие моменты поведения, Рената к тому же использовала силу воображения. Актриса сформировала свою собственную манеру выделяться и быстро отошла от клишированных образцов отечественного эпатажа. Некоторые из этих образцов уже успели достать нашу – вполне охочую до скандала – публику. Массам, честно говоря, здорово поднадоели бесконечные вариации на тему «Красной туфельки»: писатели, режиссеры, актеры будто в сексологи–любители записались. Валом валила недостоверная, мягко говоря, мемуаристика насчет бурных сексуальных приключений. Какие–то подростковые сновидения, изложенные постаревшим, но отнюдь не повзрослевшим «претендентом на харизму». Эпатаж по принципу «Рассказал про поллюцию – зови следующего».

Рената Литвинова начинала с подобных «откровений», но быстро переключилась на никому не чуждые комплексы более раннего детства: одиночество, недовольство собой и сверстниками. Поэтому репутация дрянной девчонки к Литвиновой не пристала. Ну, если только чуть–чуть. Она не пошла торенным путем «бабенки–обнаженки», а сделала ставку на одежду. И правильно сделала. «Человека красит одежда», — заметил как–то Марк Твен, — «Голые люди имеют крайне малое влияние в обществе, а то и совсем никакого». «Отсюда мораль» — как говорила Герцогиня из «Алисы в стране чудес»: эпатируя, не стоит идти проторенными тропами, повторяя каждый жест за уже прославившейся личностью. Это почти наверняка провал. Эпатаж должен быть первой свежести.

Еще надо правильно подобрать имидж. Поражать исключительно новизной – тяжело и неприбыльно. Во–первых, новое надо создать, а, во–вторых, не факт, что окружающие поймут твое изобретение — и отреагируют позитивно сию минуту, а не лет так через «цать». Тем более, что у родимой публики — свои национальные особенности восприятия новизны: новое – это хорошо забытое старое, а лучше не совсем забытое. Словом, да здравствует ретро!

Рената Литвинова поставила на ретро и не прогадала. Массовая любовь к несегодняшнему и нездешнему не знает границ. Поэтому позавчерашние идеалы для сегодняшнего потребителя — продукция «в препорцию». Знаете, чем в старом голливудском кино красавица отличается от обычной девушки? Красавица крашена пергидролью в радикальную блондинку, на ней меха и вечернее платье, изогнутые нарисованные брови, а на губах – яркая помада. Какого оттенка – неизвестно, потому что кино черно–белое.

Сей «культовый» образ родился задолго до Мерлин Монро (с которой Литвинову очень любят сравнивать, как, впрочем, и с Марлен Дитрих, и с прочими–прочими–прочими). Актриса не переняла у вышеперечисленных звезд кино ни сексапила, ни обаяния, ни органики. Кстати, все это личностные характеристики. Литвинова взяла атрибуты: обесцвеченные волосы, тонкие брови, красная помада и наряды в стиле ретро. Поэтому похожа на всех фешенебельных блондинок сразу. Имя им – легион. Она — стойкий оловянный солдатик этого легиона. «До слез знакомый образ». И для публики есть работа – своеобразная шарада без конкретного ответа: на кого больше похожа актриса? А может быть, Орлова, а может быть, Серова, а может Заза Габор, а может, кто еще? Тут мы подошли к следующему резюме. Эпатирующий должен ставить публике задачи, посильные для восприятия.

Возможность разгадать которые ей – публике — страшно льстит. Ведь все хотят быть умными – или хотя бы казаться. И все–таки здесь приходится учитывать двойственность восприятия. Есть неудобный для «психологической обработки» типаж «человек умный»: далек от общественных стереотипов и идеалов; настроен равнодушно–иронически; разделять восторги масс по любому поводу не спешит; в экстазе сливаться не собирается. А потому умный и сам широким массам непонятен. И пока массовое сознание докочумает до индивидуальных идей умного человека – много воды утечет. В общем, и сам не гам, и другому не дам. Проблемный тип.