Странник - Виктор Тюрин

– Ищи! Быстро!

Боевик сделал шаг назад, потом другой, стал у закрывшейся двери. Я не видел его глаз за темным лицевым щитком, но не сомневался, что тот не спускает с меня взгляда. Опустив глаза, пробежался взглядом по тусклому, донельзя затертому пластику пола. Статус – карта лежала в шаге от наемника. Искоса брошенный взгляд на боевика. Разгрузка, броня, шлем, высокие ботинки с берцами. Цвета – черный и темно-синий. Стандартная униформа наемника. Но нет, ни девизов, ни знаков различия. Солдаты корпорации 'Роботс' носили серый цвет и девиз компании на груди и на рукаве, вместе со знаками различия. К армии Папаши Дугласа он тоже не относился. Там все как на подбор, верзилы, обвешанные оружием с ног до головы, а этот сложения спортивного, но никак не мощного. 'Непонятно. Теперь карточка'.

– Вот она, – пискнул я жалобным голосом.

– Где вот, урод?! – рявкнул в ответ наемник.

– Но вы же сами сказали: 'не шевелиться', – начал оправдываться я. – Вот я…

– Покажи на нее. Медленно.

Медленно поднял руку с зажатым в ней 'Зверем'. Указал на карточку. Тот даже не повернул головы.

– Что у тебя в руке? Ствол опустился, теперь он смотрел мне прямо в сердце.

– И – игрушка, – для правдоподобия я даже начал заикаться. – Для р-ребенка. В подарок. Зовут 'Зверь – Нож'.

Но тот будто не слышал моих слов: – Медленно подползи к карточке. Возьми. Подашь ее мне, не поднимаясь с колен.

Я подал ее той же рукой, в которой у меня был зажат 'Зверь'. Невидимое лезвие смотрело вниз. Как только наемник взял карточку, я развернул кисть и вонзил невидимое лезвие в бедро над пахом, а затем просто стал опускать руку вниз, разрезая живую плоть. Наемник не то что бы почувствовал боль, но ощущение, что его левая нога затекла и стала как чужая, заставило его перенести вес на другую ногу и опустить голову. Вид потока струящейся крови и достигшая, нервных окончаний, боль вызвали мгновенный шок. Он замер, не веря своим глазам. Именно этого момента я дожидался. Отбив ствол дробовика в сторону, вскочил на ноги, замахнулся, готовясь сбить его с ног. Но тот упростил мне задачу. Потеряв от вида льющейся крови голову, наемник сам отбросил дробовик и сейчас пытался, трясущимися руками, зажать рану. При этом разрубленная нога подломилась окончательно, и он рухнул на пол. Жалости я не чувствовал, зато чувствовал боль в груди от удара прикладом. Со словами дезактивации: – Зверь. Нож, – спрятал свое оружие в карман, потом, наклонившись, резким движением сорвал с наемника шлем. Тот даже не заметил этого. Лицо молодого, почти юного парня, было белым, как мел, а взгляд прямо прикипел к льющейся, из-под его рук, крови. Секунду смотрел на стянутое гримасой боли лицо, потом расстегнул магнитные замки разгрузки, осторожно снял ее. Посмотрел с сомнением на его испачканную кровью куртку, после чего встал, надел разгрузку. Затем шлем. Взял в руки дробовик и шагнул к двери.

Пройдя коридором, бегом спустился к коробке лифта. Рядом с ним, прислонившись боком к стене, стоял еще один наемник. У этого лицевая пластина была откинута. Дробовик лежал на плече. Меня приветствовал оскал в тридцать два зуба еще одного молодого лица.

– Стас, ты чего? Сигареты кончились? – и тут его улыбка завяла.

Я, с силой, вбил ему ствол дробовика в живот, чуть пониже брони. Крик, замер у него на губах. Глаза выпучились, лицо побелело, искаженное гримасой боли. Оружие гулко ударилось об пол. За ним начало медленно сползать, по стене, тело. Сдернув с его головы, шлем, резким ударом в висок оглушил наемника. Вызвал лифт. Не теряя времени, затащил тело в тупичок за лифтовой коробкой. Туда же бросил его дробовик. В этот момент пришел лифт. Пустой. Выдохнул с облегчением воздух. Опять повезло. Поехал вниз, слушая перекличку голосов в рации. Попытки понять, о чем говорят, разбивались о малопонятные команды и условные коды. Наконец, лифт остановился. Сердце заколотилось, как бешенное, готовясь выплеснуть адреналин в кровь. А вот мозг, в противовес ему, работал холодно и четко.

Шумевшая в фойе толпа жильцов, в два десятка человек, на секунду замерла, но, увидев выходящего из лифта еще одного наемника, вновь взорвалась криками, воплями негодования, матерными ругательствами. Их с трудом, сдерживал кордон из четырех наемников, не давая им прорваться к лифту и лестнице. Охране явно было не до меня, что не могло не радовать. Грубо растолкав толпу, я добавил в огонь злобы и негодования еще несколько дровишек, но что такое толчки и изощренная ругань, после того, что я испытал? Пустое.

'Сумерки сгустились. Легче будет уйти от погони, – это первое, о чем я подумал, выйдя из подъезда. Охраны у самого подъезда не было, зато в десятке метров, на противоположной стороне улицы, стоял часовой возле большого военного транспорта, на воздушной подушке. Бросив неторопливый, но внимательный взгляд вокруг, я прошел мимо него, потом завернул за угол. Добравшись до пустыря, перешел на бег, затем с лету перемахнул полуразрушенную стену. Резко затормозив, затаился, прислушиваясь. Явных звуков, указывающих на погоню не было, но тут тон позывных и команд, передаваемых по рации, резко изменился. В следующее мгновение, на крае слышимости, стал зарождаться гул турбин вертолета.

'Обнаружили. Снова облава, – сердце екнуло, перед тем как отчаянно забиться. Быстро оглядевшись, я выбрал направление, строго противоположное зданию – ловушке, из которой с таким трудом выскользнул, и размеренно побежал, старательно обегая неровности почвы и кучи мусора. Не знаю, сколько бы я так бежал, если бы не замеченный мной обрывок кабеля, за который я умудрился зацепиться ногой и со всего размаха рухнуть на землю. Рация подо мной хрюкнула в последний раз и замолкла. Вскочил, огляделся, и тут только понял, что уже почти стемнело. Прислушался. Уши уловили невдалеке шуршание какого-то мелкого зверька или крысы, в воздухе басовито жужжало насекомое, еще где-то тонко свистело. И тут легкий ветерок донес до меня запах. Отвратительный и до боли… знакомый. Горько усмехнулся. Где-то невдалеке была свалка. Теперь я понял, куда привели меня ноги. Поднял голову. Ночь, накрыв землю, рассыпала по небосводу мириады звезд. Их бледный свет падал на меня, вызывая желание выть. Я опять оказался на помойке… жизни.

Осторожно выполз из норы, вырытой в куче строительного мусора. Несколько минут сидел, отходя ото сна, оглядывался по сторонам. Болело тело от неудобной, жесткой постели, да и спал в полглаза, просыпаясь при каждом шорохе. Встал, несколько раз потянулся, разминая мышцы. Затем снял и закинул амуницию наемника обратно в нору. Забросав мусором, стал выбираться со свалки. Сначала шел осторожно, памятуя свое недавнее падение, но чем выше забиралось на небосвод утреннее солнце, выжигая остатки сумерек, тем быстрее ускорял я свой шаг. Мне хотелось, как можно быстрее, уйти с открытых пространств, чтобы затеряться среди домов и людей. Чувствовал я себя не так что бы бодро, но вполне сносно. Деньги есть. 'Зверь' в кармане. А главное, я теперь знал точно, что за мной гоняется не полиция и не бандиты, а кто-то со стороны. А кто тут может быть иной, кроме СБ концерна? Взяли и наняли боевиков со стороны! Чего-чего, а денег у них хватает! Правда и тут концы с концами не вязались. Ни по повадкам, ни по возрасту, эти боевики никак не походили на матерых наемников, а больше походили на курсантов военного училища, отрабатывающих практические навыки по захвату террористов. Тут даже вертолет вписывается. Отработка действий в реальной обстановке. Но почему на мне? И кто они? Откуда Папаша Дуглас знает обо мне? Кто дал ему информацию? Всю дорогу от пустырей до границы жилого массива я пытался анализировать все эти факты, складывал из них различные версии, искал недостающие звенья, которые могли бы объяснить скрытые мотивы происходящего, но все было бесполезно. Как она была кучей, состоящей из отдельных, не связанных между собой, фактов и событий, так кучей и осталась.

'Выживу, попробую разобраться, а для начала надо убраться из этого района'.

Вынырнув из просвета между домами, влился в редкий поток прохожих, только набиравший силу. Еще полчаса и он превратиться в толпу людей, торопящихся на работу. Вступив на тротуар, я думал, что чувство отверженности, вцепившееся в меня со вчерашнего вечера, пройдет, как только окажусь в толпе, а получилось наоборот, оно стало еще острее. Шел, кося настороженным взглядом по идущим рядом со мной людям, изредка бросая взгляды вокруг, стараясь маскировать их под интерес к товарам в витрине или рекламе. Неожиданно взгляд выделил из массы человека, сидящего за столиком открытого кафе. Он ничем не отличался от других подобных ему посетителей, но в тоже время что-то выделяло его из толпы. Что именно, я так и не смог определить, оставалось просто поверить, как зверь верит в свое чутье. Предупрежденный подобным образом, сделал вид, что меня заинтересовала вывеска – реклама, висевшая над распахнутой широкой дверью, в которую тут же не замедлил свернуть.