По морям вокруг Земли. Детская морская энциклопедия. Часть II - Святослав Сахарнов

Даже открытие Австралии не охладило пылких мечтателей. «Южный континент есть! — утверждали они. — Богатый и благодатный, он ждет своих исследователей».

Второе плавание Кука длилось три года. Следуя по меридиану от мыса Доброй Надежды, он достиг кромки антарктических льдов. Затем открыл острова Новая Каледония, Южная Георгия, Южные Сандвичевы острова. Обходя земной шар, корабли Кука трижды пересекали Полярный круг. Экспедиция не достигла берегов Антарктиды, но ее плавание доказало, что благословенного Южного материка, по крайней мере такого, каким он представлялся географам, нет.

Третье путешествие капитана Кука было предпринято для отыскания северо-западного прохода. Проход из Атлантического океана в Тихий Гудзон искал со стороны Гренландии. Кук должен был пытать удачу, двигаясь с запада.

12 июля 1776 года капитан вновь покинул Англию. По пути он посетил Новую Зеландию и Таити, Гавайские острова, сделал описание западного побережья Северной Америки. Наконец его корабли вошли через Берингов пролив в Северный Ледовитый океан. Здесь англичан ждала неудача. Ледяные поля преградили кораблям путь. Целый месяц крейсировала эскадра Кука у кромки льда. Корабли пытались пробиться то на север, то на восток. Приближалась зима. Льды становились все тяжелее. Кук решил зимовать на Гавайских островах. Это посещение островов стало для него роковым. 14 февраля 1779 года, во время случайной стычки с туземцами, Кук был убит.

С наступлением лета спутники Кука возобновили поиски прохода. Встретив вновь неприступные льды, они повернули назад и возвратились в Англию.

Кук был первым, кто трижды обошел вокруг Земли. Из последних одиннадцати лет жизни он провел на берегу в родной Англии всего два года. Соотечественники считают его образцом моряка.

ЛЕС ИЗ МОРЯ

Застучал мотор. Шлюпка отошла от борта судна и направилась к берегу. Нас было четверо. На то, чтобы осмотреть мангровый лес, капитан дал нам всего полчаса.

Зеленая неровная линия берега приближалась. Берег на глазах всхолмился и распался на отдельные зеленые островки.

Сцепление стволов и ветвей преградило нам путь. То, что мы принимали за берег, оказалось лесом. Прямо из воды росли деревья. Они опоясали сушу.

Мой приятель Борис сунул в воду отпорный крюк. Тот уперся в дно.

Заведя шлюпку в глубь леса, мы засучили штаны и перелезли через борт. Десятки проворных существ, таившихся на ветвях, при нашем приближении бросились вниз. Они описывали в воздухе широкие полукруги, шлепались в воду и, отчаянно трепеща плавниками, похожими на крылья, разбегались, оставляя за собой кольчатые следы.

Один беглец налетел на мою ногу. Я зачерпнул его ладонью. Влажная черная рыбка с выпученными глазами испуганно глядела на меня.

— Ишь ты! — сказал я и бросил незнакомку в шлюпку.

Щелкая длинными грудными плавниками, рыбка обежала полшлюпки, вскочила на банку и перемахнула через борт.

— Видал? — спросил Борис. — Во бегает!

Я узнал рыбку: это был периофтальм, илистый прыгун. Я подошел к дереву. Маленькие колючие крабы копошились на липких ветвях. К стволу прикрепилось несколько моллюсков в черных раковинах. Дерево было многоногим, изогнутым. Ветви его спускались, роняли в воду корни и снова поднимались вверх.

В этом странном, стоящем по колено в воде лесу было жарко и влажно. Желтые пятна света дрожали на черной воде.

Начался прилив. Вода поднялась. Лес тонул. Погружались сплетения корней, укорачивались стволы, приближались к воде шапки тяжелых, мясистых листьев.

Нам пора было возвращаться. Капитанские полчаса истекли.

ПОПУГАИ ПОД ВОДОЙ

Все утро мы провозились с нашим ящиком.

— Давай, давай! — говорил Борис — Капитан шлюпку обещает.

— Какую шлюпку?

— Тузик. С двенадцати до часа.

— Даю, даю!

Борис ножовкой вырезал из листа прозрачной пластмассы квадратные пластины. Я клеил из них ящик. Красный, остропахнущий клей пачкал пальцы, растекался по оргстеклу. К счастью, он засыхал быстро. К одиннадцати ящик был готов. В двенадцать нам дали тузик.

Судно стояло внутри лагуны. Невысокий берег кольцом опоясывал ее. В нескольких местах кольцо разрывалось, белая пена указывала проходы в океан.

Первым спустился Борис. Он сел на весла. Я передал ему про ящик и прыгнул на корму. Шлюпка качнулась и черпнула бортом воду. Борис крикнул:

— Ты что? Утопишь!

Мы оттолкнулись и пошли по направлению к берегу.

В глубине неясными бурыми пятнами просматривалось дно.

— Прозрачность-то метров сорок! — сказал Борис.

Дно повышалось. В бурых пятнах появились желтые промоины. Розовые и красные точки замелькали под килем.

Мы подошли ближе к берегу. Здесь из воды торчало несколько плоских скал. Белые шапки высохших водорослей венчали их. Обошли одну скалу. Я лег на корму и положил ящик на воду.

В неспокойной, покрытой голубоватой пленкой поверхности лагуны появилось окно. Оно было чистым и прозрачным. Подо мной, словно выхваченное из темноты прямоугольным лучом прожектора, заиграло всеми красками радуги дно. Покрытые причудливыми извилинами, лежали на нем выпуклые кораллы-мозговики. В кустистых водорослях хороводила рыбья мелочь.

Я присмотрелся. На бурой поверхности кораллов мерцали зеленые актинии. Над ними вертелся голубой рифовый окунь. Стайка щетинозу-бов, желтых и высоких, похожих на каски пожарников, проплыла мимо. Рыбы что-то пощипывали.

Щетинозубы были причудливы и полосаты.

Около ветвистого кораллового куста суетились два красно-зеленых попугая. Массивными короткими клювами они выламывали из коралла кусочки, раскусывали их и, выпуская изо рта белые облачка мути, жевали.

— Смотри-ка, Борис, — сказал я.

Из-за скалы, медленно шевеля плавниками, выплывала красная крылатка. Она была похожа на птицу. Длинные, стоящие веером шипы на ее спине шевелились. Рыба горбилась, сворачивала и разворачивала алые плавники.

Крылатка проникла в стаю щетинозубов. Проплыла у самой морды рифового окуня. Спугнутые ее движением рыбы закружились. Они вертелись, как осколки разноцветного стекла в калейдоскопе.

— Да смотри же, Борис!

Я толкнул к нему лежавший на воде ящик. Он уронил весла в воду, поймал ящик и наклонился над ним.

Шлюпку покачивало. За бортом голубела неспокойная, искажающая картину дна поверхностная пленка.

Я вытащил записную книжку и стал рисовать по памяти причудливых, похожих на плавающие огоньки, обитателей лагуны.