Смерть в Панама-сити - Джордж Кокс

- Придется мне просить авиакампанию аннулировать ваш заказ на билет, сказал он, - надеюсь, вы понимаете...

Вошла стенографистка с показаниями Рассела. Когда тот взял их, чтобы проверить и подписать, зазвонил телефон.

Просматривая показания, Рассел краем уха прислушивался к вежливому телефонному разговору по-испански. Повесив трубку, Квесада сказал:

- По-видимому, у вас здесь есть друзья. - Он показал на телефон. Кто-то уже звонил по поводу вас консулу и тот спросил меня о вашем положении и о моих планах. Я сообщил ему, что вы уже уходите.

Комиссар прошел к двери и открыл её, глаза его вновь стали жесткими.

- Сегодня вечером вы сделали большую глупость, - сказал он, - причем отнюдь не в панике, как утверждаете. Будем надеяться, удастся доказать, что рассказали вы правду... Спокойной ночи, мистер Рассел.

В приемной, где сидели четверо, было душно и влажно после кабинета с кондиционером. Трое присутствовавших были полицейскими, но Рассел видел только девушку, которая поднялась ему навстречу и улыбнулась.

- Это вы звонили консулу? - спросил он.

- Я думала, что кто-то должен это сделать, - ответила Клер. - Кто знал, что ещё может произойти, а они, - она кивнула на двух детективов и стенографистку, - сказали, что я могу воспользоваться телефоном, так что... - Она сделала паузу и добавила, - Так все в порядке? Вы уже можете идти?

От этой самой приятной неожиданности, которая случилась с ним за столь долгое время, он с трудом нашелся что ответить. Мысль о том, что она сделала, сам факт, что она ждала его, сочувствие, которое подсказало ей так поступить, высекли в нем искру, стремительно разжегшую пожар, странным образом лишивший его дара речи. Джим откашлялся и улыбнулся ей, млея от счастья и забыв про все неприятности.

- Пойдемте, - сказал он, так как ничего другого не пришло в голову. И он взял её за руку и повел.

10

В тот вечер рано взошла луна, но когда Джим Рассел с девушкой спустились по каменным ступеням, она уже скрылась. Он повел её, совершенно не представляя, куда, через миниатюрный сквер, именовавшийся "Лоттери Плаза", и мягкая нежность звездной ночи охватила их, и он чувствовал себя так, словно окунулся в новый мир, мир новых, непривычных для него чувств.

На другой стороне улицы стоял потрепанный автомобиль, и увидев экскурсионный значок на ветровом стекле, Джим остановился справиться у водителя, крупного мулата в помятом костюме и соломенной шляпе, сколько тот возьмет до отеля.

- Доллар с четвертью.

- Даю доллар.

- Уже слишком поздно, сэр.

Рассел чувствовал себя настолько уверенно, что решил поторговаться.

- Доллар, - покачал он головой, отступая назад.

Водитель улыбнулся, вышел и открыл заднюю дверь.

- Я считаю, лучше ехать, чем стоять на месте, - признал он, - но эти чертовы развалюхи жрут такую уйму бензина...

Рассел был готов согласиться, ибо на вид автомобилю было не меньше двадцати лет и сзади у него оказалось больше места, чем на обоих сиденьях в современных машинах. Зато когда автомобиль двинулся, они удобно вытянули ноги и откинулись назад на потертых кожаных сидениях, и руки их касались друг друга.

Секунду или две Рассел размышлял, не обнять ли плечи, которые оказались так близко. Ему казалось, что как раз это и нужно сделать, к тому же у него было чувство, что она не станет возражать. Собственно, колебаться его заставляла не робость, а просто понимание того, что сейчас все чудесно, и боязнь все испортить. Так что он только слегка повернулся, чтобы её лучше видеть, ощущая приятную тяжесть её руки, и внезапно обнаружил, что рассказывает ей все, что случилось, и у него растет чувство, что она его девушка, что он знает её уже много недель. Ему не пришло в голову, что их толкнуло друг к другу общее чувство одиночества и опасности; просто он знал, что это так.

Она слушала, время от времени поднимая на него глаза, так что он мог видеть нежную линию рта и пляшущие огоньки в её глазах - отсветы проносившихся мимо уличных фонарей. Автомобиль катился мягко, двигаясь плавно, хотя и медленно, водитель скромно помалкивал, а они разговаривали вполголоса, размышляя над тем, кто убил Макса Дарроу, и не находили ответа. Затем, когда они ехали по почти опустевшей Виа Эспанья, она заговорила о своем отце.

- Он был лоцманом? - спросил Рассел.

- Да. До тех пор, пока его не заставили уйти в отставку... Я считаю, что это очень глупый закон, - добавила она с неожиданным возмущением. - Это все правительство...

- Да?

- Каждый, кто работает здесь на них, должен уходить в отставку в шестьдесят два года. И не только уходить в отставку, но и уезжать.

- Уезжать из страны?

- Нет, уезжать из зоны. Так как здесь все принадлежит государству. До тех пор, пока вы работаете на них, можете арендовать квартиру. А когда вы ушли в отставку, вам предоставляют какое-то время для подготовки к отъезду. Можно переехать в отель "Тиволи", но только на шестьдесят дней или что-то в этом роде. Затем вы можете попытаться найти себе место в Панаме или вернуться домой. Моему отцу так здесь нравилось...

- Потому он и остался.

- Но он не мог просто сидеть, ничего не делая в свои шестьдесят два года. Он имел свидетельство судоводителя без ограничения района плавания и нашел два старых военных транспорта, но у него не хватало денег, чтобы приобрести их. Макс Дарроу узнал об этом, - меня в тот момент здесь не было, но отец мне рассказывал, - у него были деньги, так что они выработали соглашение, в соответствии с которым отец делал большую часть текущей работы и ходил капитаном на одном из судов. Ему это нравилось и, я думаю, все было бы хорошо, если бы не тот сердечный приступ. Когда он поправился, врачи сказали, что такая работа больше не для него и что он должен вернуться в Штаты. Дарроу выплатил какую-то часть, а на остальное дал вексель...

Ее голос затих и, поскольку она не продолжала, Рассел спросил:

- А чем он занят сейчас?

В темноте раздался тихий смех.

- Он не может без кораблей и без воды, потому купил небольшое судно и плавает по озерам в Северной Каролине. Он прекрасно проводит время, но чтобы все было так, как ему хочется, на судне нужны некоторые изменения. Вот почему для него так важны эти десять тысяч долларов.

- Теперь он их получит, - сказал Рассел и, увидев, что она не понимает, пояснил: - Изумруды Дарроу - это целое состояние. Судебный исполнитель или душеприказчики должны оплатить вексель.

- Да, - кивнула она, - я тоже так думаю.

Когда они добрались до отеля, было уже два часа ночи. В это время и бар, и кафе "Белла Виста" были закрыты, но Рассел решил, что они обязательно должны что-то выпить, не так ли? Или, может быть, съесть что-нибудь?

Она ответила, что выпить бы неплохо, и они зашли в кафе, расположенное в самом конце коридора, и уютно устроились в одной из кабинок. Ночная чашка кофе показалась Расселу чудной, но разговор скоро выдохся и он понял почему. Они слишком устали и когда стала сказываться реакция на происшедшее, он заметил сонную мглу в зеленых глазах девушки. Джим сказал ей об этом, она улыбнулась и согласилась.

- Все произошло так неожиданно, - сказала она.

Он заплатил по счету и они зашагали обратно вдоль темных широких окон пустой галереи. Выйдя из лифта на третьем этаже, Клер открыла сумочку, чтобы достать ключ и неожиданно остановилась.

- Странно, - сказала она, - я думала, что захватила его с собой.

Пришлось вернутся в холл, где заспанный дежурный достал из-под стойки дубликат ключа, и опять пошли по открытой галерее, выходившей на внутренний дворик и бассейн. У номера 306 он взял ключ, отпер тяжелую дверь, широко распахнул, чувствуя, что девушка совсем рядом, шагнул внутрь и потянулся к выключателю.

Когда Рассел повернул выключатель, ничего не произошло. Он опять повернул его с тем же результатом, и в этот миг инстинкт и быстрая реакция заставили его действовать. В обычных условиях он шагнул бы вперед в поисках работающего торшера, но события, происшедшие в этот день, не могли не оставить след. Хотя Джим и не отдавал себе в этом отчета, но все его чувства были напряжены из-за столь жестокого убийства, и в ту же секунду на него вновь навалились все прежние страхи.

Предостережение пришло изнутри, так как в комнате стояла мертвая тишина. Его вдруг охватило предчувствие, что опасность затаилась в темноте где-то перед ним, и оно мгновенно обострило все его чувства.

Хотя в комнате было темно, двери, ведущие на балкон, были открыты и на фоне звездного ночного неба что-то двигалось.

Он не знал, что это было-оно не имело формы, но не стал тратить времени на размышления. Даже в темноте он помнил расположение своего номера. Надеясь только, что этот номер устроен аналогичным образом, и мгновенно подчиняясь толкнувшему его страху, он свернул налево к двери в ванную комнату-если она там была - сжимая запястье девушки.

Только легкий возглас удивления был ответом на его рывок и что-то упало рядом. Краем глаза он уловил движение в темноте - и тут же глаза резанула вспышка и раздался грохот выстрела, от которого задрожали стены.