Невеста по принуждению (СИ) - Вишневская Виктория

А я продолжаю ритмичные толчки, наблюдая за её лицом.

Она то закусит щёку изнутри, то приоткроет губы. Закатит глаза или вовсе прикроет их, зажмуриваясь. Мельком замечаю, как сжимаются и разжимаются её пальчики. Ноготками впивается в кожу.

А ноги сводятся вместе, обхватывая меня за талию.

Сумасшедшая.

Делает всё это со мной.

Что даже кусаю её за губу, оттягивая и пробуя на вкус.

А она мычит в такт толчкам, которые становятся всё быстрее.

— Если у меня всё отсохнет, тогда ты не получишь оргазма, — шепчу ей, забавляясь. Оставляю мимолётный поцелуй, но не сдерживаюсь.

Углубляю его, нажимая на кнопку «старта». Конец моему терпению. Хотя, его и так было мало.

По комнате разносятся её стоны, вырываемые из груди. И шлепки. Настолько мокрая, что влага передаётся на другие пальцы.

А у меня уже всё ноет в штанах. Буквально горит.

Но нет. Сегодня сводим с ума одну маленькую особу. Чтобы в следующий раз… Секс был не на кровати. И она не сопротивлялась.

Запускаю язык в её маленький ротик и чувствую острые зубки, так желающие меня укусить.

Но под влиянием усиленных движений не может даже воспротивиться.

Решаю совсем добить: опускаю свободную ладонь на её грудь, чуть сжимая. Приспускаю платье, хватаясь за розовую горошинку.

Какая же у неё кожа…

Так и хочется трогать и трогать.

Неожиданно Каролина мычит мне в рот, выгибается, касаясь животом моей груди. Стенки лона приятно сокращаются, обхватывая пальцы.

Отрываюсь от её пухлых губ и смотрю в её дико милое личико, пропитанное удовольствием.

Всё. Такая чувствительная, что не продержалась и двух минут.

Слабенькая и всё-таки невинная. Один мужчина — херня. А только Громов… Буду не удивлён, если Каролина и оргазмов толком не испытывала.

— Развяжи меня, — у неё и так тихий голос, так она ещё и почти прохрипела эти слова.

Блин. Меня ждёт ванная комната. Кулак и салфетки.

Не раздумывая отстёгиваю девушку, откидывая ремень в сторону. Вот и кончилось всё веселье. Надо будет поработать над её выдержкой, но чуть позже.

Руки Лины падают плетьми на подушку, и она сама еле привстаёт на локтях.

Чувствую, будет ненавидеть меня ещё больше.

Ну и плевать. Зато оба получили удовольствие от процесса.

Что даже Кара встаёт на колени, а мой взгляд сам опускается на мокрые складки. Блестят. Так заманчиво. Если в неё сейчас войдёшь, всё пойдёт гладко, без затруднений.

Как бы не сорваться.

Продолжим потом.

Моя задача была не трахнуть её, а дать расслабиться.

Внезапно эта бестия-недотрога делает то, что шокирует даже меня.

Человека, повидавшего за тридцать лет своей жизни дохрена чего.

Но не этого.

Каролина с вызовом поднимает на меня свой взгляд.

Словно кошка в один прыжок оказывается возле меня и упирается ладонями в мою грудь, толкая назад. Слабенькая. Но подыгрываю.

Интересно, что будет дальше.

Опускаюсь спиной на покрывало и наблюдаю.

Мотылёк, не отводя взгляда, перекидывает колено через мои ноги. И пока она делает это, снова смотрю на влажное лоно, где так не хватает моего члена.

Садится мне на бёдра, и опускает пальчики на пах. На твёрдый ствол, напоминающий камень. Ударь им сейчас по лбу — проломишь голову.

И всё из-за одной недотроги.

— Чего удумала? — спрашиваю равнодушно, наблюдая, как она пытается справиться дрожащими руками с замком. Получается, ведёт вниз и приспускает брюки.

— Бесишь ты меня, — шипит так, что хочется рассмеяться.

Нет. Мотылёк ей не подходит. А вот кошечка — да. Ласковая, иногда покорная, а порой выпускающая коготки, как сейчас.

Лина привстаёт и опускает всю одежду вниз вместе с боксерами.

Член уже готов к бою. Стоит как маяк, на который плывут корабли. Вот и Лина. Что она сейчас сделает? Обхватит тонкими ладонями? Видимо, это всё, чему научил её Громов.

Но она снова удивляет.

Пододвигается, и рывком садится на бёдра, вбирая всю мою плоть в себя полностью.

Блять, да она настолько узкая, что в одну секунду перед глазами всё темнеет.

Неосознанно хватаю её за бёдра и делаю первые толчки.

Мокрая, тугая, вбирающая по самые яйца…

Волшебна, чёрт возьми.

Не сдерживаюсь, делаю один удар.

Но Лина упирается своими руками на пресс, наклоняя чуть голову.

Смотрю на неё с этого ракурса и возбуждаюсь ещё больше. Даже с задранным платьем она — ходячий афродизиак.

— Стой, — голос похож на писк. — Слишком… Ах. Приятно.

Будь я в состоянии — рассмеялся бы.

Но сейчас мне не до смеха.

Хочу её взять. Грубо. Перевернуть на четвереньки и засадить, как можно глубже. Хотя, кажется, глубже уже и некуда.

Чувствую на коже её влагу, стекающую с розовых складок.

Хочу взорваться. Сделать то, что задумал — перевернуть и хорошенько оттрахать. Но кошка снова действует по-своему. Чуть привстает и резко опускается, выпуская из моего рта утробный рык.

Что творит?!

Не люблю, когда девушка пытается доминировать в сексе. И хоть действия Каролины не похожи на это, видеть её вот так снизу, что-то необычное. Не по душе такое. И если бы на её месте была другая, давно бы уже опрокинул её и взял.

И хоть она пытается привыкнуть — всё равно впиваюсь пальцами в её упругие ягодицы. Хочу начать двигать её, как желаю, но она резко приоткрывает глаза и останавливается.

Смотрит на меня затуманенными океанами и наклоняется к моему лицу.

Лямка платья сползает вниз, обнажая ещё больше кожи.

— Дай мне, — выдыхает, чуть ли не прося. — Я сама.

Ладони непроизвольно сжимаются на её попке.

Попробуй тут, чёрт, устоять.

Не нравится мне всё это. Но позволяю.

Каролина довольно улыбается и снова выпрямляется, делая первые толчки. Сжимает член тугими стенками, от которых уже хочется потереться. Агрессивно. Не так плавно.

Но девчонка испытывает. Привыкает сама, наращивая медленно темп.

— Не… — она хочет что-то сказать, прерывается и закусывает губу. Но свои движения не останавливает. — Сжимай так сильно… У меня… Скоро. Ах!

И снова Лина останавливается, раздражая меня. Впивается своими ноготками в низ живота, чуть царапая. Так приятно, что спускаю её маленькую заминку.

Снова начинает привставать, и тихо выдыхает:

— Фотосессия, — а мне-то до неё какое дело? — В нижнем белье… И боюсь, следы останутся.

Останутся. Я тебе это гарантирую.

Потому что моя невеста не будет сниматься полуголой для журналов.

Поэтому сильнее вжимаю пальцы, оставляя синяки. Я не эгоист. Собственник.

— Ублюдок, — наращивает темп, ругаясь.

— По губам получишь, — выдаю грозно и серьёзно. Не терплю к себе такие обращения.

— Да пошёл ты, — шипит, садясь до упора.

А мне так плохо, что закрываю глаза и считаю до десяти. Говорят, помогает успокоиться. Но мне нихрена.

Особенно когда слышатся последние влажные от её желания шлепки, и она резко останавливается, снова ловя оргазм.

Сжимает меня стенками своего тугого лона, впивается ногтями в пресс и протяжно стонет.

И этот стон заставляет превратиться в дикое животное.

Вскакиваю и, не церемонясь, выхожу из неё, пока она ловит звёздочки от кульминации. Переворачиваю, ставлю на колени и рывком вхожу, тараня девичье тело.

И снова она вскрикивает, еле стоя на ногах.

— Хватит с тебя сегодня доминирования, — врезаюсь на всю длину, чувствуя её каждой клеточкой. Каждым сантиметром плоти. Терпение лопается буквально в секунду. Хватаюсь за длинные каштановые волосы и вплетаю в них пальцы.

Тяну на себя, заставляя выгнуться девчонку сильнее.

Второй ладонью скольжу вверх, на талию и с силой сжимаю.

Пусть все видят эти синяки, которые появятся на её теле. То, что они будут — более чем уверен.

Те самые, что я оставил ей в тот день, до сих пор чуть виднеются на щеках, хоть она и пытается скрыть их тональным кремом. Еле заметные, что даже почувствовал укол вины.