Ломаные линии судьбы - Татьяна Александровна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понятно, что не всё радужно-прекрасно проистекало и, как в любом бизнесе, много всякой фигни бюрократической и иже с ней происходило. Бывали и срывы, и разные непростые и напряжённые ситуации, но мужчины справлялись.
Как-то на общесемейных посиделках, на которые собрались, как водится, все трое компаньонов со своими семействами, в разгар застолья отец Аглаи Сергей Валентинович, он же генеральный директор их фирмы и признанный лидер компании, неожиданно задал вопрос:
– А вот скажите, мужики, мы-то какого лешего с вами тормозим? Почему себе-то дома не строим?
Мысль была настолько ошарашивающая в своей простоте и верности и настолько очевидная, что за столом воцарилось потрясённое молчание.
– Охренеть, – обалдев до изумления, первым подал голос Семён Валиев. – Вот это мы с вами, мужики, знатно протупили…
– Да уж, тарищ подпол, умеешь ты в арестантской камере околотка отсутствие четвёртой стены заметить, – подхватил Егор Степанов.
Ну и все разом загомонили, зашумели, принялись азартно и громко обсуждать, где, когда и как, уже готовые чуть ли не прямо завтра заселяться в свои новенькие дома…
– Папенька мой, Сергей Валентинович, – улыбаясь, продолжила свой рассказ Глаша, – у нас товарищ продуманный, степенный и рачительный, у него всё по плану, по порядку и по полочкам – добротно, качественно, «не абы как», как любит он приговаривать. Поэтому посёлок и участки под дома они с дядь Егором и дядь Семёном выбирали тщательно, придирчиво и дотошно. Ну и так же строились – продуманно до каждой мелочи, на века, как опять-таки объяснял папенька, «не времянки колотим, а родовые гнёзда возводим». Проект нашего дома папа делал и рассчитывал вместе с архитектором их фирмы, ну и понятно, что каждую мелочь во время стройки сам лично контролировал и проверял. И участок разбил, воплотив всё, что хотела и о чём мечтала мама: у неё там и грядки высокие, и суперсовременные теплицы с интернет-слежением и регулировкой влажности и температуры, и беседки, газоны, цветники, и летняя кухня со столовой. Всё есть. Мы свой дом все очень любим. Сейчас там, правда, только мама с нашим младшим братцем Васенькой остались, а мы все разъехались.
– Как же, а папа ваш где? – посмотрела недоумённо на девушку Муза Павловна, собираясь расстроиться.
– Так папенька там, где сейчас, как он говорит, «собрались серьёзные, решительные мужчины», – махнула неопределённо рукой Глаша. – Вернулся в армию, строит, возводит и восстанавливает разрушенное на новых территориях и не только на них.
– Понятно, – чуть вздохнула Муза Павловна и поинтересовалась: – А что ж вы, Глашенька, в Москву перебрались, раз вам так хорошо дома-то было?
– Ездить на работу оттуда долго, да и пробки, – объяснила Аглая. – Ну и иные причины имелись. – И вернулась к загородной теме, уходя от дальнейшего обсуждения обстоятельств, побудивших её переехать: – Я домой каждые выходные уезжаю и каждый выпавший свободный день обязательно: скучаю и по маме с Васей, и по дому. Мне всегда дома хорошо и замечательно, прекрасно дышится-живётся, совсем по‑другому, чем в любом городе.
– Да-а-а, – протянула, соглашаясь, Муза Павловна, – за городом сейчас прекрасно, особенно когда дом уютный и может вместить всех родных и близких, и участок большой, и лес-озеро рядом. Красота. Я за эти четыре недели повидала всех внуков и правнуков, что в городе удаётся куда как реже, все же заняты: круговерть дел, работа, учёба, школы-садики…
Она вздохнула светло, от приятных, близких воспоминаний.
– Только, понимаете, Глашенька, я не люблю гостевать. Слишком привыкла быть хозяйкой, привыкла к своему определённому устройству и укладу жизни, налаженным и устроенным по моему вкусу привычкам и удобству, когда всё под рукой, всё так, как мне по сердцу и нраву. Да и Вилли устал от природы, и не очень-то ему там нравилось: много людей, много шума и суеты, опять-таки коты поселковые постоянно вызывали на бой за территорию и дам кошачьих. Мы с ним с таким удовольствием вернулись домой, вы не представляете. Наверное, чтобы понять и почувствовать, как хорошо нам дома, стоит иногда куда-то уезжать. Впрочем, известно же, что старики боятся и очень не любят никаких перемен и весьма болезненно переносят нарушения их привычного быта и уклада жизни. Лет пятнадцать назад я была ещё невероятно легка на подъём: куда-то поехать, прихватив младших внуков, посетить новые места, заняться-увлечься каким-нибудь новым делом, подбить родных на эксперименты с активным отдыхом… А сейчас, как улитка: лучше в домике.
– Моя бабуля тоже такой была, – улыбнулась со светлой грустью Аглая. – Лёгкая на подъём, на идеи всякие, задумки. И нас всех могла увлечь, заразить своим энтузиазмом. Водила внуков по всем музеям, по каким-то выставкам, перформансам, интересным мероприятиям – и летала с нами от Финляндии до Сахалина.
– М-да, – покачала головой Муза Павловна, – как всё быстро проходит. Вы пока этого не понимаете, Глашенька, не ощущаете, но время – это очень странная субстанция, и в разные периоды жизни оно движется с разной скоростью. После пятидесяти пяти лет оно начинает стремительно ускоряться, и месяцы, годы и события пролетают как мгновения. У Жванецкого есть такое высказывание: «Старость, она как электричка – во‑о-о-н она ещё где-то там, и вот раз – и она уже здесь».
– А бабушка Поля частенько повторяла чью-то цитату: «Стареть не хочет никто, это неприятно, а частенько некрасиво и болезненно, но это единственный способ жить долго».
– Вот именно, – согласилась с девушкой, её бабушкой и автором цитаты Муза Павловна.
Обсудили, что называется, вдогонку дачной теме, в каком районе и посёлке расположены дача родных Музы Павловны и дом семьи Аглаи, что сажают на участках, какой урожай снимают и как замечательно и умиротворённо чувствуешь себя, когда в самый закат солнца летний денёк переходит в бархатный вечер и начинают выводить свои трели птицы… И так далее, так далее…
– Вы знаете, что враг Валерьяна попал в больницу? – спросила Глаша, вспомнив наконец о приземлённых делах житейских, далёких от птичьих трелей и загородных красот.
– Да, мне консьержка наша Анна Ивановна позвонила и подробно рассказала о происшествии, – кивнула женщина и усмехнулась: – И вы, Аглая, снова отличились спасением пострадавшего.
– Просто оказалась в нужное время в нужном месте и вызвала скорую помощь, – пожала плечами Глаша и внесла уточнение: – Нужное Виктору Юрьевичу место и время, но никак не мне.
