Сопротивляйся - Мария Летова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На часах почти девять вечера. Может, у меня омлет был хреново прожаренный, потому что башку заполняют образы, от которых скручивает живот.
Такая же зима, и я держу на руках своего сына. Ему три дня, и он пугающе маленький.
Я счастлив.
– Сука… – закрыв глаза, откидываю голову на подголовник.
Сжимая челюсти, я пытаюсь убить нахуй это давление в груди, но уже знаю, как лучше всего с ним бороться. Просто двинуть кулаком по стене или отправить туда пульт от телека.
Достав из кармана телефон, проваливаюсь в фотографии, на которых моя бывшая жена позирует в компании какой-то блондинки. Локация не указана, но я знаю, что это за место. Это ночной клуб, принадлежащий одному “уважаемому” человеку. У меня есть собственные соцсети, но я редко там появляюсь, ими занимаются пиарщики. Мой пиарщик – один очень старый знакомый, и он прислал мне эти фото почти в тот же момент, в который они были опубликованы.
Когда в салоне машины становится теплее, чем на куске льда, стучу телефоном по колену.
Разминаю шею, хрустя позвонками, и набираю своей бывшей жене сообщение, которое, уверен, вызовет возмущение, но ведь я нихрена не боюсь сложностей.
“В пятницу у меня финал чемпионата по мини-футболу. Администрация против нефтяников. Хочу, чтобы Мишаня посмотрел игру, ты могла бы с ним побыть?”, – пишу и тру подбородок в ожидании ответа.
“В пятницу у меня планы. Пусть с ним побудет твой водитель”, – получаю в ответ.
– Ни хера, – бормочу, набирая свой аргумент.
“Боря в отпуске. Мне больше некого попросить”.
Она молчит.
Положив руку на руль, толкаю рычаг автоматической коробки и выезжаю с парковки, рассчитывая получить ответ к тому времени, как доберусь до дома.
Глава 14
Оля
Наши дни
– У папы тоже машина. У него “мерседес”, – презентует Мишаня с заднего сиденья.
– А твой папа не дурак, – тянет Маша, загоняя свой «бмв» на парковку перед спортивным комплексом.
– Папа очень умный, – сообщает сын.
Как всегда, все, что касается его отца, он воспринимает очень серьезно и близко к сердцу. С учетом того, что год назад они виделись от силы раз в месяц, такое преображение вызывает во мне очень кислую мину.
– А чем ты увлекаешься? – спрашивает Маша.
– Я? – уточняет он.
– Да, ты, – смотрю на него, повернув назад голову.
– Человеком пауком, лего, еще умею стрелять из пистолета… – перечисляет, ковыряя пластиковую фигурку своего «спайдермена».
– Круто! – отзывается Машка, бросив на меня смеющийся взгляд.
– Еще рисую, пою, танцую. Я талантливый, – продолжает он.
– Ого, – цокает подруга. – А подруга у тебя есть?
– Только не это, – бормочу себе под нос.
Я решила, что взять подругу с собой будет отличной идеей, раз уж мне предстоит два битых часа провести на трибуне в качестве зрителя любительского футбольного матча.
Отстегивая ремень, я в сотый раз задаюсь вопросом, почему вообще на все это согласилась в ущерб своим собственным планам?!
Я нашла только один ответ, и он не особо меня радует.
Мой бывший муж слишком редко просит меня о чем-то. За последние три года он ни разу не просил меня о чем-то. Может потому что знал – делать этого не стоит.
Небо над зданием «арены» темно-синее и свинцовое. Выглядит очень многообещающе. Похоже, снега в этом году хватит на то, чтобы разорить коммунальные службы.
Мы переходим дорогу в группе со скопившимися у светофора людьми, и все это время Миша напевает свою «тук-тук, я человек – паук».
Мне пришлось перенести встречу с Камилем на завтра. Он вошел в мое положение, хотя я не уточняла, по какой причине отодвигаю нашу попытку «узнать друг друга поближе». Возможно, настолько близко, чтобы между нами не осталось одежды.
Я не уверена в том, что с этим стоит спешить, но у меня есть очень откровенный комплект белья и меня достало то, что я в жизни не надевала его для кого-то.
Глядя на белые стены комплекса, сжимаю ладонь сына в вязаной варежке.
Я не хочу думать о том, откуда Чернышов узнал о моих субботних похождениях. Здесь нет ничего мистического, фото из клуба вчера прислал мне даже мой брат, добавив к картинке восемь вопросительных знаков.
Желающих посмотреть любительский футбольный матч больше, чем я думала, и у нас даже билеты есть. Вся эта блажь благотворительная. Билеты Чернышов прислал на электронную почту.
– Можно мне попкорн? – Мишаня вертит головой и лупает глазами.
– Мы же не в кино, – напоминаю ему.
– Тогда можно мне его потом? – просит он.
Потом он наверняка об этом забудет, поэтому отвечаю:
– Потом можно.
Приглаживаю его темные волосы, зная, что он не любит нежностей на людях. Но здесь всем по барабану, девяносто процентов присутствующих мужчины, и они пялятся на мою подругу.
– Боже, какой цветник, – сухо замечает она, забрасывая ногу на ногу. – Ну, и где наш герой? – всматривается в футбольное поле внизу.
Скрепя сердце, опускаю глаза.
Я нахожу его не сразу, но, как только глаза спотыкаются о высокую, подтянутую фигуру, Руслан поворачивает голову и смотрит на трибуны.
Осматривает их, пока не находит нас.
На нем белая командная форма, на бицепсе оранжевая повязка, очевидно, это означает, что он капитан.
Сердце немного бесится, потому что, однажды я влюбилась в него без памяти не только из-за его любви к театру. Я влюбилась в его тело тоже. И в его лицо. Я могла бы выколоть себе глаза, но даже слепая буду знать, какой этот мужчина привлекательный.
Он видит нас и машет сыну рукой. Тот машет ему в ответ.
– У-у-у… – тянет Маша. – Хорош, папаша.
Отвернувшись, я опускаю глаза в свой телефон, делая вид, что там гораздо интереснее, чем вокруг.
Я листаю план своих занятий на следующую неделю, вспоминая о том, что подруга прислала на почту бизнес-план школы, которую собирается открыть, и посмотреть который у меня не было времени, поэтому проваливаюсь в него сейчас. Все, что могу сказать вот так, навскидку, это не очень дорого.
Все что угодно, только бы не думать о том, что сегодня “годовщина” нашей свадьбы.
В то время мы были почти нищие. Саму
