Библейские пророки и библейские пророчества - Моисей Рижский

И. М. Дьяконов пишет: «Современному читателю речи «пророков» кажутся темными в своей богатой метафоричности, витиеватыми, порой мистическими, но своими первыми слушателями они так не воспринимались. Каждая пророческая проповедь была произнесена на политическую злобу дня и содержала прямые и часто грубые намеки на людей и события; сейчас, имея в своем распоряжении многочисленные египетские, ассирийские и вавилонские источники, современные этим проповедям, мы можем часто, — а если проповедь касалась международных событий, то почти в каждом случае, — указать и соответствующее событие, и его точную дату, и ту конкретную международную обстановку на Ближнем Востоке, на которую «пророк намекает»[34].

Пророки-писатели своими выступлениями и сочинениями преследовали вполне определенные цели. Это могла быть пропаганда какой-то религиозной идеи или стремление исправить общественную нравственность или направить внешнюю политику своего государства. Случалось, пророк ставил своей целью утешить и ободрить народ, который в тяжелую годину пал духом, пришел в отчаяние и в котором необходимо было укрепить пошатнувшуюся веру в бога. И ради этой цели, такой важной в данный момент, пророк, по-видимому, считал вполне допустимым и вовсе не греховным использовать авторитет самого Яхве, уверять своих слушателей и читателей, что он лично видел и слышал бога, который повелел ему говорить от его, бога, имени, что, более того, сам Яхве говорит устами пророка.

В каждом отдельном случае, конечно, трудно решить, как относился пророк к своим пророчествам, верил ли он сам в то, что сказанное им открыто ему богом. Вполне возможно, что некоторым поздним пророкам, как и их древним предшественникам — шаманам, было свойственно временами впадать в экстаз, и в этом состоянии (или во сне) им казалось, что они видят бога, ангелов, слышат их речи… Но, пожалуй, не менее вероятно другое, что рассказы пророков о видениях и откровениях во сне и наяву, как и прямая речь в первом лице от имени бога, стали в пророческих выступлениях не более чем литературной формой и ораторским приемом, освященным традицией.

Как уже было сказано, пророки-писатели VIII–VI вв. были прежде всего теологами и религиозными проповедниками, и в истории древнееврейской религии они сыграли особую и весьма значительную роль, связанную с теми социальными переменами, которые произошли у их народов.

Если период «судей» у древних евреев можно определить как переходный период от родового строя к классовому, то установление у них государства в правление Давида, Соломона и их преемников ознаменовало важный исторический факт — рождение классового эксплуататорского общества со всем тем, что ему присуще: делением людей на эксплуататоров и эксплуатируемых, богатых и бедных, угнетателей и угнетенных, с классовыми противоречиями и классовой борьбой. Такие кардинальные перемены в социальном бытии не могли не отразиться на религиозном сознании.

С еврейским Яхве стало происходить то же, что произошло с египетским богом Амоном, вавилонским Мардуком или ассирийским Ашшуром. В еврейских царствах стали править «единые» цари, и с течением времени и евреи стали видеть в своем боге Яхве, так же как египтяне в Амоне, «единого» и «единственного» небесного царя, хотя, как мы уже знаем, «единственность» Яхве для израильтян была столь же относительной, как Амона для древних египтян. О том, что в те времена евреи наряду с Яхве поклонялись ваалам и Ваалу, ашерам и Ашере и другим ханаанейским богам и признавали существование у других народов своих богов, мы уже говорили. Но в складывающихся исторических условиях образ самого Яхве стал постепенно обретать новые черты и не совпадать с прежним характером племенного бога. Уже было сказано, какие это могли быть черты: универсализм и этическое совершенство. В Яхве стали видеть творца неба и земли, растений и животных, а также людей, творца и промыслителя всего существующего, как египтяне в Амоне. Когда-то израильтянин искренне верил, что власть и сила его бога Яхве, хотя он намного сильнее, чем филистимский Дагон или моавитянский Хамос, в основном проявляются на своей земле, в Ханаане, а в чужих землях властвуют чужие боги, которым и израильтянину следует поклоняться, если он там окажется. С течением времени в изменившихся исторических условиях израильтянин начинает верить в то, что Яхве — бог не только над Палестиной, что могущество его простирается за ее границы, а власть Яхве распространяется и на другие народы, а не только на еврейский.

Но вместе с тем пророки Яхве учили, что их бог, хотя и опекает все народы, но Израиль для него по-прежнему «избранный» народ. Пророки не уставали напоминать своим слушателям, какими благодеяниями осыпал Яхве их предков, начиная с древнейших времен, как он избавил их от рабства в Египте, помог им завоевать Ханаан и т. д. Но Израиль то и дело изменял своему богу и сейчас изменяет, служит другим богам, не выполняет его заветы, творит нечестие и зло. И за это Яхве по справедливости наказывал и наказывает свой народ. И еще будет наказывать, потому что Израиль не оставил своего дурного поведения. И пророки от имени Яхве грозили Израилю страшными карами: предрекали неурожаи и нападение саранчи, голод и эпидемии, но чаще всего — нашествие иноземных народов, которые, выполняя роль «бича Яхве», нападут на Израиль, предадут страну разгрому и разорению, а население уведут в плен. Обычно, однако, пророчество заканчивалось утешающей частью: если «избранный» народ одумается, раскается в своих грехах, то и Яхве вернет ему свою милость. Он самолично или через своего посланника, «мессию», вернет народ свой, весь или «избранный остаток», на родину, и тогда бог установит на земле царство мира и правды. Израиль будет процветать под эгидой царя, помазанника божия, потомка Давида, и тогда уже евреи будут господствовать над своими врагами, присвоят богатства тех, кто теперь их грабит. Так учили пророки.

И еще одна черта прибавилась к идее бога в религиозном сознании Израиля. В Яхве увидели не только грозного, сурового и ревнивого к своей славе бога, но и бога правосудия и добра.

Вспомним уже упоминавшийся нами эпизод из библейской биографии пророка Илии: историю с виноградником Навуфея. Яхве в ней выступил в роли, совсем необычной для древнего бога пустыни и грозы, бога войны Яхве Саваофа. Бог предъявил израильскому царю Ахаву обвинение: «Ты убил, и еще вступаешь в наследство?», вынес царю и царице Иезавели суровый приговор и привел его в исполнение. Яхве в этом эпизоде по справедливости воздал царю за обиду, учиненную простому человеку, он оказался верховным судьей, правосудным и нелицеприятным, карающим носителя зла независимо от его положения в обществе. Как Амон у древних египтян, Яхве у израильтян стал «визиром бедных». Ранее мы уже выяснили, что обусловило возникновение в религиозном сознании народных масс подобной идеи. В боге хотели видеть то, чего так не хватало земным правителям и что так требовалось простому человеку, испытывавшему гнет, притеснения и несправедливость, — справедливость и доброту к обиженным и несчастным.

В VIII–VII вв. положение двух маленьких еврейских государств стало особенно тяжелым, для них сложилась крайне опасная внешняя обстановка. До середины VIII в. Израиль и Иудея с переменным успехом вели войны с соседними столь же мелкими государствами в Палестине и Сирии: Эдомом и Моавом, Аммоном и Дамасским царством. При царе Иеровоаме II (786–746) Израиль вышел победителем из войны со своим ближайшим соседом с севера Дамаском. Но после этого он оказался лицом к лицу с могущественной Ассирией, которая уже захватила район Северной Сирии и неудержимо продвигалась на юг. Царям Израиля также пришлось признать над собой власть Ассирии и выплатить большую дань. Все это тяжелым бременем ложилось на плечи трудовых масс. Настоящее Иудеи и Израиля было критическим, будущее грозило гибелью, и население этих государств не могло этого не понимать. Сердца людей были полны страха и отчаяния, и в этих условиях неизбежно должна была расти религиозность. От кого могло прийти спасение? Только от бога, от своего бога-покровителя Яхве, который некогда заключил «завет» — союзный договор с Израилем, и должен же он заступиться за свой народ. Но заступится ли? Хватит ли у него сил? Может быть, боги ассирийцев, или египтян, или вавилонян сильнее Яхве и больше заслуживают поклонения?

По-видимому, многим такие мысли приходили в голову. Во всяком случае, чужие боги и чужие культы в это время вторгаются в Палестину, и главным образом именно из Месопотамии: культ ассиро-вавилонской «царицы неба» Иштар, великой богини-воительницы, и культ «небесного воинства», т. е. небесных светил во главе с богом Солнцем. Как известно, ассирийского бога Ашшура почитали также как бога Солнца и посвящали ему коней и колесницы. В Иудее этот обряд совершался даже в VII в. (4 Цар. 21:5; 23:5,11).