Охота на олигархов - Павел Генералов

Он позвонил начальнику Икотского ФСБ Лапину:

— Степан Львович, надо срочно встретиться. Есть разговор. Только… — Василий чуть замялся, — в таком месте, где нас уж точно никто не услышит…

— Ну, тогда лучше в тундре, — в трубке раздался хриплый смешок. — В моей машине…

— Нет уж, лучше в моей, — предложил Полубояринов. — Я сейчас за вами заеду.

Полковник Лапин в своё время был сослан на Икотку из самой Москвы за какие–то таинственные служебные провинности. Оказался, видать, в ненужном месте в неподходящее время. Однако определённые связи у Лапина, естественно, остались. Да и Станиславу Евгеньевичу он был порядком обязан. Котов, не желая наживать внутренних врагов и заодно прекрасно понимая, что специфические услуги Лапина могут рано или поздно понадобиться, закрывал глаза на «золотые» дела ловкого эфэсбэшника. Ведь именно Лапин контролировал практически всю золотодобычу на Икотке. А долг, он, как издревле повелось, платежом красен.

Василий сам был за рулём. Подхватив на крыльце ФСБ Лапина, он выехал на шоссе, ведущее на восток. Лишь отъехав километров пять от Ондыря, в чистом поле Василий притормозил.

— Это материалы из третьего номера журнала «Фейс», — передал он папку с бумагами Лапину. — Один из них не в лучшем свете показывает нашего шефа.

Лапин зашуршал бумагами. Василий ждал. Лапин славился умением почти мгновенно проглатывать практически любые объёмы информации. Статьи и газеты он не читал, а лишь просматривал. И при этом тут же мог прокомментировать со знанием дела любой печатный материал. О его способности за вечер одолеть толстенную книгу и вовсе ходили на Икотке легенды.

— Ясно, — лаконично подвёл итог Лапин, возвращая Полубояринову папку с бумагами. — И какая поставлена перед нами задача?

— Воспрепятствовать выходу материала про «Россию» любыми средствами. Денег Жемчужников не берёт, хотя шеф был готов на любые затраты. На угрозы американец вроде как не очень реагирует, судя по сведениям из моих источников да и… из личного опыта исходя, — махнул рукой Василий.

— Ясно, — повторил Лапин и почесал плохо выбритую щёку. Похоже, Василий вырвал Лапина из объятий Морфея. — Значит, Василь Василич, говорите — любыми средствами?

— Именно так он и выразился, — подтвердил Полубояринов.

— Ну, в общем, не велика фигура этот ваш Жемчужников. И не таких обламывали, — Лапин достал пачку лёгкого «Кэмела» и закурил. Полубояринов от предложенной сигареты отказался. Он предпочитал исключительно свой «Ротманс–интернешнл» в плоских синих пачках. Его доставляли для вице–губернатора целыми коробками с Большой земли.

— Это будет стоить, — Лапин затянулся и выпустил дым на лобовое стекло урчавшего мотором джипа, — сто пятьдесят тысяч. Деньги завтра же должны быть в Москве. Наличными, естественно…

— Без проблем, — откликнулся Полубояринов. — Организую…

— Ну, тогда разворачивайтесь, Василь Василич, — Лапин загасил в пепельнице сигарету и достал из внутреннего кармана тулупа плоскую фляжку. — За это можно и выпить. За удачу и, так сказать, процветание. И вечерней лошадью — в Москву. Пока погода лётная.

— Но только никакого разговора между нами не было, — бросив быстрый взгляд на Лапина, проговорил Василий.

— Само собой, — с готовностью подтвердил Лапин, делая хороший глоток из фляжки.

Майями

К полудню Зера уже успела искупаться в бассейне, а Нюша — написать полторы страницы. Русифицированная пьеса по «Парфюмеру» получалась неожиданно смешной. Почему–то изысканные, ароматные убийства, столь вкусно выписанные Зюскиндом, при переносе места действия в Россию–матушку становились потешными, бутафорскими.

Они с Зерой уже третий месяц жили здесь, на берегу океана в новом доме, специально для них купленном Гошей. Зимовали в комфортных условиях. А Нюша заодно и делала работу, до которой в Москве ну никак не доходили руки. Здесь же работалось легко, только вот результат получался какой–то… Легкомысленный, что ли?

Нюша потянулась к пульту и включила телевизор. По НТР передавали рекламу — причём рекламировали предстоящие премьеры своего же канала. Это означало, что передача, где будут показывать Гошку, вот–вот начнётся.

Зера с темнокожей молоденькой няней Джессикой появились вовремя — на экране одна за другой из искры разгорались буквы: В–С–П-Ы–Ш–К-А.

— Нюша, Нюша! — стуча деревянными подошвами сабо, Зера бросилась к Нюше. — Я нурять научилась!

— Что ты говоришь!? — восхитилась Нюша, прижимая к себе девочку.

— Только вынуривать пока не получается, — пожаловалась Зера, оглядываясь на Джессику.

— Она делает успехи, — по–английски подтвердила Джессика.

— Ну всё, зайка, давай папу смотреть, — Нюша налила в высокий стакан с Микки Маусом молока для Зеры. Сама она пила свежевыжатый апельсиновый сок. — Значит так, смотри внимательно. Когда папа дотронется до брови, это он передаёт нам привет.

Теперь можно было не сомневаться: Зера будет следить за происходящим на экране самым внимательным образом. Нюша надеялась, что Гоша передаст им условный привет не более десяти раз, иначе начнутся проблемы. И, вместо того, чтобы смотреть долгожданную «Вспышку», ей придётся давать незапланированный урок арифметики — Зера пока умела считать только до десяти, по количеству пальцев на руках.

Передача получилась. Софье Перовской даже не надо было смотреть на данные социологов, чтобы понять: это успех. Телевизионные ведущие такое чувствуют шкурой. Есть контакт с аудиторией, горят глаза выступающих, дымятся телефоны интерактивного опроса — это действительно успех. Однозначно. Неизвестно ещё, долгая ли жизнь предстоит «Вспышке», но старт оказался просто супер–пупер.

Даже то, что телемост с Герцензоном прервался на самом провокационном моменте, сыграло ей на руку.

Когда она спросила с самым невинным видом уважаемого Ивана Адамовича, пользовался ли тот инсайтинговой информацией от правительства, опальный олигарх ответил вполне недвусмысленно. Он попросту прервал связь. Что, согласно русской поговорке «молчание — знак согласия» означало ответ «да».

Больше всех участников передачи Соне понравился глава «Севернефти» Георгий Сидоров. Георгий Валентинович вёл себя достойно и на все вопросы отвечал чётко и без экивоков. Что на фоне блудливых на слово приглашённых публичных политиков выглядело чрезвычайно эффектно.

К тому же Сидоров оказался весьма фотогеничным — прямо голливудский вариант молодого миллионера, мечта искательниц приключений и домохозяек со стажем.

Поблагодарив съемочную группу и проводив гостей, Софья на минутку заскочила в гримёрку и поднялась в кабинет Кобрина. Лев Викторович строго–настрого приказал ей сразу после передачи зайти к нему «на ковёр».

Приоткрыв дверь, она услышала весёлый Лёвкин голос:

— Хью Грант отдыхает. У него только внешность, а у тебя ещё и нефть. Только ты объясни, Гош, зачем ты всё время бровь почёсывал? Это что, нервное? Для звёздной болезни вроде бы рановато…

— Это я так Зере привет передавал, — рассмеялся Гоша и объяснил возникшей в кабинете Софье: — Зера — это дочь. Они сейчас с моей сестрой в Америке передачу по спутнику должны были смотреть.

— Понятно, — любезно кивнула Софья, усаживаясь в кресло, чуть в стороне от стола начальника. Рыжие волосы–пружинки весело подпрыгнули.

Какая солнечная девушка, — подумал Гоша, с удовольствием разглядывая ведущую.

— Постойте, Софья, — удивлённо сказал он и даже приподнялся на стуле, — а почему у вас глаза — голубые? На передаче были — зелёные, и на сайте — зелёные?

— Линзы, — рассмеялась Софья. — Я их только на эфир надеваю, иначе глаза устают.

— Имидж зеленоглазой умной стервы, — пояснил довольный Лёвка. — Молодец, Софья! Мне уже отзвонили, рейтинг — зашкаливает. Для политической передачи, естественно.

Софья покраснела от удовольствия. Похвала Кобрина дорогого стоила. От Лёвки же фиг–два дождёшься комплимента. Его политика — три кнута на полпряника.

— Поздравляю, — присоединился к Лёвке Гоша. — Предлагаю незамедлительно отметить рождение «Вспышки». Как вы относитесь к французской кухне, Софья?

— Положительно, — Софья вопросительно взглянула на Кобрина. Как–никак — начальник.

— Соглашайся, Софья, — Лёвка склонил голову. — За репутацию господина Сидорова я могу поручиться.

— Я и тебя, между прочим, приглашаю, — вмешался Гоша.

— Вынужден отказаться, — вздохнул Лёвка. — У меня важная встреча.

— Ля–ля–ля? — словами детской песенки поинтересовался Гоша.

— Жу–жу–жу! — в тон ему ответил грозный телевизионный босс.

Глава седьмая. Тигриная шкура на выброс