Газета День Литературы # 73 (2002 9) - Газета День Литературы

Злой царской крови на лице судьбы.

За то, что Клеопатры нет без Рима.

Но Цезари его — её рабы.

ГАЛА

(опыты)

Не нравятся конкретные глаза

Мужчинам. Нет!

Им сто зеркал и свечка,

И марево… не взгляд, а так — слеза.

Соринка он? Иль кто? И тормоза

Игрушка лишь…

и лишь прицел — осечка:

Не нравятся конкретные глаза.

Взор дамы пик взамен туза

И сорванного банка,

бирюза,

Что цвет и нрав меняет вдруг и за

Мгновение до смерти,

яд конфетки,

Как знак отличья Медичи,

кокетки

Взор зашифрованный, русалочьи глаза.

И чуть манерные, как вальс из оперетки.

ЦВЕТИКИ ЗАПОЗДАЛЫЕ

(сарказмы)

На плече за тканью тусклой,

На конце ботинки узкой

Дремлет тихая змея.

………………………………

Ты влечёшь меня к безднам!

Александр Блок

А что романы? Только лишь привычка

Дурная: ну ещё раз прикурить…

И новый вечер догорел, как спичка.

А он сошёл с ума — какая прыть!

И написал (из глубины веков),

Что мир не Лувр — в нём нет запасников.

Куда я дену принца и альков,

Что снились на холстах метели?

Засуну в лабиринты Гжели

И зеркала особняков?

Но дамы там! — акцент, качели…

Пытая рок, подбросят кость в постели

Игральную — то позвонки полков.

А потаённая лихая дверка?

А на ступеньках замка табакерка

В крови и самоцветах фейерверка?

А шарф на императоре каков!

И головы не просто мужиков,

А фаворитов,

сдёрнув с плах, — поверка!

Как Пётр, целует в губы изуверка

История — шум пушек и шелков.

Ах, как он мил. И ах! как это мило.

Чуть раньше бы сказал,

и я сама

Пришла б и юбкою тома

С тахты смахнула,

и ему с ума

Сходить бы и не надо было.

Как поздно всё! И всё-таки, как мило!

ПРЕЛЕСТЬ

…божественная; я бешусь и я у ваших ног.

Александр Пушкин

Чем!? Этими морщинками у рта,

У глаз, разочарованных и лунных,

Как ночь, когда дверь Бога заперта

Для римлян и надежда только в гуннах.

Чем!? Этой сигаретою, как сон

Курящейся, — и дым над головами,

Как бритва гильотины, как Лион,

В историю вошедший кружевами.

Гонцы и письма, и Наполеон,

Среди фиалок вздёрнутый на трон

Звездой из гороскопа Жозефины…

Руины дыма и Москвы руины,

Хотя другая и была-то ради

Короны… И взмывает надо рвами

Конь опалённый прямо в дым тетради,

Что вы над свечкой жжёте. Медальон

Смиренный ваш и тот, как Вавилон:

Там все наречья спутались, тут — пряди…

Мажи нуар Лилит. Как пошло. В чём резон,

Я не пойму, как ни крути словами,

Какой резон мне в том,

что только вами,

Хотел бы вами быть превознесён

И так боюсь униженным быть вами!

СУДАРЫНЯ

Любовникам всем своим

Я счастие приносила.

Анна Ахматова

Но я бы стёр глаза свои и скулы

Лишь для того, чтобы тебя вернуть.

Павел Васильев

Его любовь и мой лихой уход, —

Жестикулируя своей судьбой,

Нечаянно? его задела.

Я жизнь ему расквасила, как нос,

При этом злясь, что юбок лунный лёд

Забрызгал кровью. Ладно б голубой.

Так нет же! Настоящей.

И гудела

Вселенная, как рой бездомных ос.

Терпенью Божьему нет на земле предела.

ПОЛНОЛУНИЕ

Лежу на кровати, на луну гляжу

Сквозь шёлковую сетку на окне.

Ли Цин Чжао

Сколько же людей высокую луну

Видели в окне

и на полу

Озеро голу-

боватое!

Мучает же не меня одну

Сердце виноватое,

Брошенное в озеро,

заклятое

Сколькими бессонницами без

Глаз, что не хотят, и всё тут, сниться?

У меня и вечности в обрез,

Если перед ним начну виниться.

МИЛОСЕРДИЕ

Сколько мной пережито!.. О том

С ветром я поделюсь.

Ли Цин Чжао

Ветра в поле ищи,

Ветра в поле.

Это, значит, меня —

Я на воле.

Но у Бога обителей много.

Ветра в поле ищи,

Ветра в поле. —

Это, значит, его и тебя.

Ты и он с ветра спросите строго.

Только жён ваших шёлк золотой теребя,

Ветер где? умолчит от него и тебя

То, что я-то одета убого.

Ну а мне прошумит, что не зря

Я просила для них лучшей доли,

Что она существует, как жар октября.

Незабудкой цветёт на подоле.

Ветра в поле ищи,

Ветра в поле.

БЕЗ РОДУ-ПЛЕМЕНИ

Одной звезды я повторяю имя.

Иннокентий Анненский

С отчаяньем спрошу тебя: ужель

Звезда — и ржавчина, и гжель —

И та пузырь лишь из соломины?

Киношка мыльная в тверской

Глуши она! что до оскомины

Романсы пичкала тоской.

Кулисы сумерек, Рашель!?

Пуховка, пудреница, — бес!

Погоны юнкерские без

Рождественской звезды, но шпиль —

Дурак соборного Кремля —

Уже в ней пляшет. О-ля-ля!

Меж мёртвыми и лошадьми.

Ты, гирька в ходиках, и в пыль

Сметавшая хвостом империи…

Чердак и ты на рваном веере,

Звезда, что правила людьми

Из кельи неба, словно Авель. —

Его ссылали все цари,

Но судьбы их, что там ни ври,

Лишь сны безродного монаха.

Во времени звезда, и табель

О рангах наших — пузыри.

На небе лобном ты, как плаха,

Зеро и джокер, шулер и…

Пари!

Неужто и на ней стрелецкая рубаха,

Скафандрик мыльный, стрижка Дюбарри?

ЗЕРО

Ноль — это царь потустороннего мира.

Из древнего трактата.

Ноль в мистическом опыте Ленорман

означал зеркало.

Мне ставить не на кого больше,

Как Польше.

И вот я ставлю на зеро,

На ноль, как на Отрепьева и Та-

раканову. У рта

Гусиное перо серо,

Как пепел вновь сожжённого моста.

Но я Орлову не отвечу. Я?

Кто на кого поставил! Ставка чья?

Морского флота и казачьих банд.

Марина Мнишек — я поправлю бант,

Как позже чуть поправлю я корону.