Главная роль 7 (СИ) - Смолин Павел

Пришлось японцам, как и в любой непонятной ситуации, собирать специальный Комитет из уважаемых людей. Неделю бедолаги совещались, и именем уполномочившего их на то Императора постановили собрать несколько стареньких торговых пароходов, оснастить их командами «запятнавшими свою честь малым и достойным искупления при жизни позором» моряков, утрамбовать каторжан в трюмы и выдать капитанам приказ обратно в Японию возвращаться только после высадки каторжан в обжитые людьми местам. Денег на пополнение припасов на стоянках выдали — без уголька и жратвы плавать затруднительно.

Кроме гарпунов и «стрелковки» в руках конвойных на пароходах вооружения не было — незачем, потому что кто вообще на конвой с зэками станет нападать? Зато были радиостанции, помогающие сигнальщикам «старого образца» — которые флажками машут — транслировать на все лады «не стреляйте, мы везем несчастных каторжан и у нас нет ничего ценного». Имелись и собственно белые флаги — заранее сдаемся, грозные боевые корабли! Капитаны от этакого позора скрежетали зубами, но стойко терпели — наказание такое, понимать надо.

Вот в таком виде началась небывалая в истории мира клоунада, многое рассказавшая хроноаборигенам и мне о старом добром человечестве.

Первым делом конвой попытался сунуться куда поближе — в обе Америки. В порты его запустили, припасами поторговали, но каторжан принимать отказались — «Мы бы и рады, но своих девать некуда. Может местечко в трюмах найдется, кстати? Мы заплатим!». Естественным продолжением главного рейда в жизни «запятнавших честь капитанов» выглядели бы попытки высадить каторжан в Индокитае или в мою Империю. Первое сочли невозможным по чисто военным причинам — неспокойны воды тамошние, и на радиостанции конвоя пришли совершенно однозначные советы так не делать.

Второе сочли невозможным потому что еще на этапе обсуждения проблемы Комитет решил все за меня: «Его Императорское Величество Георгий, будучи милосердным Православным правителем славящегося гостеприимством и дружелюбием русского народа (оставим пренебрежение всей богатой палитрой народов Империи на совести япошек), без сомнений примет каторжан, но мы не можем омрачить незыблемую дружбу наших Великих Империй столь подлым образом». Постеснялись, короче.

Почесав репу, капитаны отправились в обход Южной Америки в Атлантику — через позволяющие срезать путь проливы их не пустили, а мы с Вилли Панамский канал все еще не запустили. Атлантический океан велик, поэтому благополучно избежать неприятностей у японцев получилось. Причалив к Африке — в зоне влияния Германии — они закупились припасами и попросили возможности высадить каторжан.

К конвою к этому моменту было приковано внимание всей планеты, в том числе — самого Вильгельма, с которым мы по телефону обсуждали эту тему практически каждый день, цитируя друг дружке удачные фрагменты газетных статей и покатываясь со смеху. Приняли бы немцы такой проблемный груз — Африка любое количество рабочих рук примет и приведет к покорности, бежать-то все равно оттуда некуда — но кайзеру заканчивать такую интересную комедию не хотелось, поэтому он прямо запретил.

Уставшие и доведенные «до ручки» капитаны из последних сил попытались проявить смекалку — пользуясь туманами и радиомолчанием, они совершили переход на Север. Пользуясь туманом, отвлечением основных морских сил англичан подальше от метрополии и общим, как правильно заметил адмирал Чихачёв, «некоторым хаосом в управлении», капитаны подошли к британским берегам на расстояние в одну морскую милю. Запустив рации, они принялись умолять забрать уже каторжан, но перепуганные англичане ответили чередой метких залпов ближайших береговых крепостей и кораблей. Красиво ушли капитаны, по-самурайски, а англичане получили еще один сокрушительный имиджевый удар — не потому что невооруженные, полные людей суда потопили, а потому что дали целой группировке стареньких пароходиков подойти настолько близко.

Глава 10

— Проклятые лицемеры! — делился наболевшим Виктор Альберт.

От жаркого Ялтинского солнышка нас укрывала крыша обвитой плющом беседки. Воздух пах успевшими зацвести цветами, нарезанными фруктами на нашем столе и морем. Идиллию в глазах Альберта несколько портили доносящиеся звуки строек, но я считаю наоборот: если в Империи бурлит жизнь и работа, значит всё хорошо. На столе, помимо фруктов, имеются сыр и приличное белое местное винишко. Да, не сто лет выдержки, но отечественное виноделие я потихоньку развиваю — грузинские и крымские вина за прошедшее время сделали большой шаг вперед, потому что мы купили или украли все технологические приемы бывалых виноделов, до которых только смогли дотянуться. Теперь подтягиваем Болгарию — там климат хороший, сам Господь велел виноградиком поля засадить — это, кстати, одна из обещающих принести Болгарии экономическое процветание. Люди и «синька» всю историю бок о бок ходят, и, пусть пить что угодно очень вредно и желательно вообще ко всему этому не прикасаться, «переключить» массового потребителя с водки на вино и пиво в целом полезно — меньше урона организмам. Скоро массовость производства без потери качества сделает вино самым доступным алкоголем.

Беседка недалеко от бассейна — только что в нем купались, и теперь сидим в мокрых полосатых плавательных костюмах, кои тоже служат спасением от жары.

— Словно весь мир позабыл о том, что любое судно, без предупреждения и согласования вошедшее в чужие территориальные воды, грубейшим образом нарушает общепринятые законы! Вот ты бы что на моем месте сделал, Жоржи, если бы в твоем Кронштадте невесть откуда образовался конвой, учитывая состояние войны, в котором сейчас находится моя Империя? — обратился горе-король за моральной поддержкой к прямому архитектору того самого «состояния войны».

— Да мне и делать ничего не пришлось бы, — развел я руками, задержав опустевший бокал около лакея Петьки, который подлил в него вина. — Защита территориальных вод прописанными в Уставе способами — это забота армии и флота.

Виктор тоже получил порцию «добавки», нервно отпил и продолжил:

— Об этом тоже словно позабыл весь мир! Что это вообще за бред — «согласно пожелавшему остаться анонимным источнику из высоких кругов, распоряжение потопить мирный конвой с несчастными каторжанами отдали лично Его Императорское Величество»⁈ С каких пор каторжане вообще кого-то интересуют? Это все проклятая политика: да там одни воры, убийцы и япошки! Я знаю, ты любишь этих островитян, но разве они не нарушили законы? Разве мое правительство не предупреждало их? Чертовы идиоты!

— Шавки и бездельники любят гонять воздух, — пожал я плечами. — Полагаю, таковой «источник» действительно существует, просто кто-то хочет нажить на тебе политического влияния.

— Враги! — от избытка чувств британский Император швырнул бокал в стену будки с насосом и генератором, обеспечивающим бассейну работу.

Давай, ломай, чужое-то не жалко — подумаешь, полтыщи рублей золотом! Всего-то семнадцатого века изделие!

— Везде враги! — схватился он руками за голову и запустил пальцы в мокрые волосы, принявшись нервно чесаться.

Неврастенийка у вас, уважаемый.

— Они окружили меня, они гробят ради своих подлых делишек мою Империю, они плетут паутину заговоров и шепчутся, шепчутся, шепчутся за моей спиной! Почему Господь так жесток ко мне? Он отнял у меня семью, из-за чего я занял Престол, к которому я совсем не готов, он насылает на мою Империю бесчисленные испытания и совсем не отвечает на мои молитвы…

— Твари вокруг, — мрачно подыграл я. — С самого начала душу, а им конца и края нет. Каждую ночь кошмары снятся — даже мертвыми предатели и кретины не могут оставить меня в покое. Руки в крови по локоть, и да простит меня Господь за гордыню и поступки мои, но разве не сами они виноваты в том, что не могут всего лишь честно трудиться, не воровать и не вынашивать заговоров? Разве я многого требую от них?

— Никто не поймет тебя так хорошо, как я, друг, — приняв сочувственный вид, заявил Виктор Альберт и, словно позабыв о собственных богохульных речах, добавил. — Господь не посылает испытаний слабакам — напротив, он щедро дарует их сильным!