Боги, пиво и дурак. Том 2 (СИ) - Гернар Ник

Странный знакомец Януса пригладил серебристую бородку и, наклонившись, взглянул на меня в упор.

Впрочем, понятия не имею, откуда я это знал, потому что ни зрачков, ни белка с радужкой у Эреба не было.

В его глубоких глазницах, как черные грозовые облака, клубилась тьма, время от времени вспыхивая в глубине отдаленными зарницами.

Инстинктивно я хотел было отступить, отшатнуться от этого взгляда, но не мог даже пошевелиться.

— Ты... Ты не человек, — проговорил я, не в силах ни отвернуться, ни отвести взгляд от этого жуткого лица.

— Верно, — ответил мне Эреб.

И придвинулся ко мне еще ближе.

— Тебе страшно? — спросил он.

Его зловещий шепот прозвучал прямо в моей голове.

И это было уже слишком.

— Не лезь в мою голову!.. — выпалил я, даже не успев подумать, насколько опасно возражать этому существу.

Мой протест сработал, как оберег. Я словно вырвался из-под его влияния и смог, наконец, отступить назад.

Не понимая, что происходит, я вопросительно обернулся на Та’ки, но мой наставник все с тем же серьезным и невозмутимым видом наблюдал за происходящим.

— Даня, ему придется, — сказал Ян, приободряюще касаясь моего плеча. — Иначе Эреб не сможет разглядеть тебя как следует. А мне нужны ответы. Да и тебе, я думаю, тоже.

И, повернувшись к своему жуткоглазому знакомому, спросил:

— Так он выдержит?

— Да, — кивнул тот. — У него достаточно цельная личность, так что расщепление ему не угрожает.

— Расщепление личности? — ошеломленно переспросил я. — Сумасшествие то есть? Ян, мне все это не нравится. Я могу вообще узнать, кто это? И что происходит?.. — выпалил я.

— Эреб — мой старый друг. И я хочу, чтобы он разобрался с особенностями твоего источника и структуры всего магического зерна, — отозвался Ян, вставая с другой стороны от меня и скрещивая руки на груди. — Сам я этого сделать не могу, Та’ки не хватает силы и опыта. Но, к счастью, ты оказался совсем не болтлив. Я был немало удивлен, когда узнал, что за все это время ты сам никому не рассказал ни о своем происхождении, ни об «истинном грифе». Хотя поводов было предостаточно, ведь упреков, издевок и вопросов тебе досталось немало. А значит, и по поводу знакомства с Эребом сможешь держать язык за зубами.

— Теперь понятно... — проговорил я.

Хотя на самом деле понятного было немного. Например, почему про Эреба нужно молчать? И почему наша встреча происходит в склепе, среди мертвецов?

— Твой друг... Он — смерть? — осенило меня.

— Нет, — ответил Эреб. — Я — тьма. Но тебе от этого легче не будет. Потому что прикосновение тьмы к человеческой душе приносит страдание. А для того, чтобы разглядеть твой источник, мне придется очень глубоко в тебя заглянуть, Даниил чужеземец. Ты готов?

У меня во рту пересохло. Нечто подобное я уже проходил — обещание счастливого исхода после гарантированных страданий. Все закончилось вмешательством Яна и рваной паутиной. Но могло завершиться желейным покойничком Даней.

Я вопросительно взглянул на Та’ки. Тот молча кивнул — давай, мол, решайся.

И тогда я решился.

— Ну, если так надо, и я действительно не свихнусь от всего этого — то готов.

— Хорошо, — сказал Эреб. — Будет лучше, если ты сядешь.

Я опустился на холодный пол.

Эреб наклонился ко мне, положил руки на плечи и пристально взглянул в глаза.

Могильный холод пронзил меня насквозь. Я видел только две бездонные дыры, в которых клубилась чернота. Дышать стало трудно. Мое сердце заколотилось, как сумасшедшее — его переполняла внезапно нахлынувшая обида на друзей и Ленку, горечь из-за магической неполноценности, необъяснимый гнев и щемящая тоска, от которой вдруг захотелось плакать.

Я чувствовал, как меня начинает трясти. Боль, горечь, тоска, одиночество, злоба, зависть накрывали меня по очереди, сменяясь с такой скоростью, что буквально разрывали грудь изнутри.

Не знаю, сколько продолжалось это испытание. Но мне показалось, что оно длилось целую вечность.

В конце концов моя бедная голова закружилась и я потерял ощущение пространства. В глазах засверкали звездочки. Холодный пол ударил меня в спину, но голову бережно поддержало что-то мягкое.

Тяжело дыша, я приходил в себя.

— ... Внутри он сильней, чем кажется... — услышал я голос Эреба. — Быстро очнется.

Тряхнув головой, я приподнялся на локте и осмотрелся.

Эреб, полностью укутанный в черный плащ, негромко говорил с Яном. А за моей спиной на одном колене стоял Та’ки.

— Живой? — коротко спросил он.

— Нормально, — кривовато улыбнулся я. — Ну так что? Я — истинный гриф?

— Однозначное да, — ответил он.

— И как мне его прокачать? Ну, то есть усилить?

— Та’ки, выведи этого болтуна на воздух? — вмешался в нашу беседу Ян.

Мой наставник кивнул, легко и беззвучно поднялся и помог подняться мне.

— Погоди, я тоже хочу услышать, что скажет твой темный друг! — запротестовал я.

— Я сказал, выйди! — тоном, не терпящим возражений, приказал Ян.

Звучало это как-то не обнадеживающее. Так смертельно больному человеку говорят — выйдите из кабинета, нам нужно поговорить с вашими близкими.

Но тем не менее из кабинета мы вышли.

Очутившись на крыльце, я закурил. Та’ки молча сел рядом, поджав под себя ступни — весь какой-то собранный, жесткий, с прямой спиной и не выражающим никаких эмоций лицом.

— И что теперь будет? — спросил я наставника.

— Перемены, — коротко ответил он. — Наберись терпения.

***

Когда звуки шагов в подземелье наконец-то смолкли, Ян повернулся к Эребу.

— Ну так что скажешь?

— Твой чужеземец действительно уникальный, — ответил Эреб. — Вот уж воистину дитя Фортуны...

— Так что там, в источнике? — прервал его лирическое отступление Ян, присаживаясь на опустевшее место Та’ки.

— Его корень безусловно привнесен извне. И он настолько глубок, что купировал возможность прорастания естественного источника.

Ян присвистнул.

— Так у него все-таки был свой источник?..

— По всей видимости, да. Но Фортуна решила подарить ему иной. Особенности этого корня и определяют специфический характер развития сил у чужеземца. Его судьба — вечные качели. За успехом непременно следует провал, за удачей — невезение. Или же наоборот — за провалом последует чудесное избавление, а на грани краха должен проявиться успех. И чем серьезней провал или опасность — тем больший отклик за ним последует.

— Фортуна... — все так же хмуро проворчал Ян, но скрыть мелькнувшую на губах улыбку не смог. — Как обычно, в своем репертуаре. То есть, если я правильно понял, чтобы наш Даня вырос, его нужно почаще засовывать в самую задницу?

— Пожалуй, — ответил Эреб. — Но при этом не забывать, что удача не любит холодный расчет. И порой она покидает даже тех, кого любит.

— Это ты мне рассказываешь?..

— Я лишь говорю, что страховка никогда не помешает, — пояснил Эреб.

— Ладно, я тебя понял. И какой же тип магии моя жена подарила Дане? — спросил Ян.

Эреб развел руками.

— Я не могу ответить на этот вопрос.

— Что значит «не могу», ты же осмотрел его источник!

— О да. И это было... странное зрелище.

Эреб мечтательно прикрыл веки, вспоминая увиденное.

— Янус, его магия — она нечеловеческая. Она выглядит совсем иначе. И я теряюсь в догадках, что это за тип, или, может быть, даже смешение типов. Если бы ты мог хоть на мгновение снять с себя печати, чтобы самому посмотреть на чужеземца, как следует!

Ян усмехнулся.

— Боюсь, моего взгляда изнутри он бы не выдержал. Да и слишком дорого может обойтись это мгновение без печати. Прямо сейчас я не готов к войне.

— Это верно, — вздохнул Эреб.

— Ну что ж. Значит, будем окучивать подарок Фортуны. А там уж что вырастет, то вырастет.

— Если тебе удастся развить его до состояния, достаточного для демиургики, особенности юноши быстро привлекут чужое внимание, — заметил Эреб.

Ян почесал затылок.