Мертвая сцена - Евгений Игоревич Новицкий

да, вспомнила. О вчерашнем приятном вечере (вернее, о первой его половине — вторая оказалась отвратительной). Если у меня сейчас и случается что-то приятное, то только вне работы. И, конечно, не рядом с У.

Вчерашний вечер я провела со своей старшей подругой Лилианой. Сводила ее на «Человека-амфибию». Лилиане фильм тоже понравился. Мы битый час его обсуждали, но под конец нашего разговора мне вдруг стало грустно. Я ощутила себя как будто на месте главной героини фильма, которую играет Настя Вертинская. В кинокартине за ней по сюжету волочится неприятный тип, сыгранный Мишей Козаковым. И она почти собирается выйти за него замуж, поскольку этого хочет ее отец. Но тут Настя встречает человека-амфибию — его играет очень красивый юноша Володя Коренев, — и с тех пор для нее все в жизни решено: она никогда не согласится стать женой гадкого персонажа Миши.

Может быть, и я встречу кого-нибудь, кто вдохнет в меня силы порвать с У.? Не такого, как Ихтиандр, само собой, а кого-то вроде… Нестора. Он, Нестор, так часто появляется на страницах моего дневника (да и в моих мыслях), что я сама удивляюсь. Мы ведь не виделись почти десять лет. Но если бы вдруг мы сейчас встретились, я бы ему рассказала все-все. Все, о чем не знает никто, кроме меня и моего дневника. Я ведь даже ни одной из подруг ни разу и не намекала на то, как меня терзает жизнь с У. Все они уверены, что у меня с ним отличный союз — творческий и семейный.

С Лилианой мне в последнее время особенно приятно общаться. Она вообще никогда не задает вопросов о личной жизни. Возможно, о чем-то догадывается. Она ведь такая умная. Но даже когда я с ней, на меня может накатить грусть. Вот как вчера.

Когда же мы простились и я пошла домой, мне стало совсем невмоготу. Ну а дома, разумеется, случился предсказуемый разговор.

— Ты где была? — сквозь зубы проговорил У., едва открыв мне дверь.

— В кино, — сказала я.

— Ах, в кино? — протянул он. — И с кем же?

— С подругой.

— С какой подругой? — он чеканил каждое слово.

— С Лилианой.

— Это та престарелая переводчица, что ли? — фыркнул У.

— Ей всего сорок, — поморщилась я, стягивая сапоги.

— Так, ну а если серьезно? — спросил У., упершись локтем в стену и глядя на меня сверху вниз. — С кем ты встречалась?

— Я же сказала, — простонала я и прошла в комнату.

— За кого ты меня держишь? — брезгливо продолжал У., следуя за мной.

«Сказать бы ему сейчас, за кого я его держу! — мелькнуло у меня в голове. — Но нет, на это я неспособна. Придется снова унижаться и уговаривать его, чтобы он мне поверил. Как это все осточертело…»

— Я. Была. С Лилианой, — раздельно произнесла я, глядя У. в глаза.

— С Лилианой, значит? — хмыкнул он. — В кино, значит? И чего смотрели?

— «Человека-амфибию».

— Что? — взревел У. — Мы же вчера на этот фильм ходили!

— А я еще раз захотела…

— Ну и вкусы! — замотал он головой. — Ладно, я готов поверить в то, что у тебя паршивый вкус. Чего там верить — я об этом знаю! Но что ты пошла туда именно с этой толмачкой — вот в это я никогда не поверю.

— Не веришь — не надо, — пробормотала я.

— Ты, видно, даже не хочешь, чтобы я тебе поверил? — не унимался он.

— Я просто сказала тебе правду, — промолвила я, с неудовольствием ощущая, что у меня уже выступили слезы. — Я смотрела с Лилианой «Человека-амфибию»! Что тебе еще нужно?

— А если я ей сейчас позвоню? И сам об этом спрошу?

— Разве у тебя есть ее номер? — с опаской посмотрела я на него.

— Нету, но ты мне его скажешь.

— Не скажу, — замотала я головой. — Не хватало еще втягивать в наши скандалы посторонних.

— Ну так я и думал! — всплеснул он руками. — Стало быть, ни с какой Лилианой ты сегодня не виделась! Лгунья!

И такой разговор продолжался до самой ночи. Уже в который проклятый раз…

6.1.62

Сегодня Лилиана зашла ко мне на «Мосфильм» — и к нам тут же подскочил У. Я вся так и сжалась, ожидая, что сейчас он начнет у нее что-то выяснять. Но вместо этого У. проявил еще одну свою отвратительную черту — лицемерие. Он стал уверять Лилиану, что ценит ее переводы и так далее… Ничего из ее переводов он не читал — я-то знаю. Но он даже при мне не смущался так нагло врать. Я поначалу все не могла понять, зачем ему это вранье, и вдруг все прояснилось.

— Работы вашего супруга мне тоже нравятся, — заявил Лилиане У.

«Точно, ее муж — сценарист!» — немедленно вспомнила я.

— Знаете, я давно мечтаю поработать с вашим талантливым супругом, — продолжал трепаться У.

Лилиана пожала плечами:

— Ну, об этом вам лучше с ним поговорить. Кстати, он всегда работает в соавторстве с Нусиновым…

— Вот что, — перебил ее У. — Приходите завтра к нам на ужин, — тут он с фальшивой улыбкой посмотрел на меня. — Можете и Нусинова захватить.

— Я даже не знаю, — замялась Лилиана. — Посоветуюсь с мужем.

Вечером она позвонила мне и сказала, что они придут. Неужели не догадалась по моему лицу, что мне этого совсем не хочется?

7.1.62

Пресловутый ужин оказался ужасным. Конечно, по вине У. Сначала он был со всеми любезен, очень словоохотлив. А потом понял, что не получит, чего хотел, и моментально изменился. В этом он весь. К тому же он уже стал избалованным. Привык, что в последнее время ему все легко дается. И при этом как будто не понимает, что каким бы он ни был успешным, есть и другие успешные, самодостаточные кинематографисты. И не все из них так уж рвутся с ним поработать.

В общем, вечер начал портиться ровно в тот момент, когда У. приступил к цели этого устроенного им вечера.

— Ну что, братцы, — весело посмотрел он на Семена (мужа Лилианы) и его соавтора Илью, — поработаем вместе над картиной?

— Над какой именно? — доброжелательно поинтересовался Семен.

— Там посмотрим, — небрежно ответил У. — Главное ведь — договориться.

— Можем договориться прямо сейчас, — вставил Илья. — Если у вас есть хорошая идея.

— Идей у меня — навалом, — хвастливо произнес У. Я заметила, что он уже изрядно пьян.

— Мы тоже не жалуемся на отсутствие идей, — с улыбкой отозвался Илья. — Обычно мы сами и предлагаем режиссерам свои сюжеты.

— Отлично, тогда предложите мне, — призвал У.

Семен и Илья растерянно посмотрели