Судьба королевского наследника - Амо Джонс

нам не хватает? — Ледженд откусывает от своего яблока. Мы все знаем, чего бы он хотел.

— Да, ну может быть, происходит что-то о чем мы еще не знаем, и они придут чтобы рассказать нам.

— Что-то, чем они не могли поделиться по телефону? — Крид размышляет, но его взгляд встречается с моим.

Со вчерашнего дня в закусочной он набрасывается на меня, как гребаная овчарка в аэропорту. Крид от природы сдержанный и капризный, так что нет ничего необычного в том, что он такой. Я просто хочу, чтобы он, наконец спарился, черт возьми, и избавил нас всех от этих страданий.

— Очевидно, что нет.

Тот факт, что наши родители делают все возможное, чтобы вырваться из комфортного ада, вызывает тревогу. Они ни за что не сделали бы этого просто так.

Крид все еще не сводит с меня глаз, и я пододвигаю баночку напитка через стол, проводя пальцем по верхней губе. В последний раз, когда мы с Кридом столкнулись лицом к лицу, была кровавая баня. Буквально. Тот факт, что Крид — старший брат, здесь ни хрена не значит. Если ты слаб, тебя отсеивают. Крид не слаб. Я просто надеюсь, что он сначала спарится, чтобы занять гребаный трон, которого он так жаждет. Помимо очевидного, есть смысл, что он примет это. Он умнее. Уравновешенный. Принимает правильные решения. Но прямо сейчас он балансирует на моих последних нервных клетках. Я не могу решить, злюсь ли я из-за того, что он явно копается в моих эмоциях, как в ебучем буфете, или из-за того, что последняя ссора, о которой я только что упомянул, произошла всего пару недель назад.

Я не хочу корону и чертовски уверен, что мне не нужна пара. Я слишком импульсивен для этого, слишком… одержим. Скорее всего, я бы убил ее в приступе ревности, и тогда моя душа выжрала бы меня изнутри. А никому не нужен мертвый член королевской семьи.

Наша семья не пережила бы этого во второй раз.

— Прекрати.

Я поднимаю голову и вижу, что Крид пристально смотрит на меня через стол, и я пожимаю плечами, откидываясь на спинку стула.

— Никто не говорил, что ты должен спариваться.

Если бы он нашел свою пару или, по крайней мере, надежную игрушку, он мог бы тратить свое время, зацикливаясь на ней, а не на том, что черт возьми, происходит в моей голове.

Его глаза только сильнее сужаются, поэтому я даю ему отмашку, но затем мое внимание переключается направо, когда входит Джастис, блядь, хрустальный мальчик.

Он бросает один взгляд в нашу сторону и пытается направиться в противоположном направлении, но я вскакиваю со стула быстрее, чем он успевает это сделать, и хватаю его за воротник как раз в тот момент, когда он выскальзывает через двойную дверь.

Я дергаю его назад, и тут появляется Син, закидывая руку на плечо Джастиса. Он притягивает его ближе, его рука крепче обхватывает его шею, чем что-либо еще, и плечи Джастиса расправляются, когда он борется в попытке не дать своему лицу нахмуриться.

— Как дела, приятель? — Син ухмыляется, но это та ухмылка, которая обещает нечестную игру. — В твоем маленьком магазинчике подарков с тобой хорошо обращаются?

Джастис хмурится, но не борется с Сином.

— Это не магазин подарков. Множество Одаренных верят в силу кристаллов, и он не мой. Я просто работаю там, чтобы помочь своим родителям.

— Если это не магазин подарков, то почему там работает девушка?

Его глаза устремляются в мою сторону, сузившись.

— Это были вы, ребята, сегодня в закусочной? — его глаза осматривают помещение, пытаясь понять, что все делают, когда находятся рядом с нами, и терпит неудачу.

— Я почувствовал запах применения силы. Там воняло свинцом, — обвиняет он.

Син хихикает, похлопывая себя по груди, когда отходит, мы оба стоим перед ним.

— Кто эта девушка, и почему она работает в твоем магазине?

Мне нужно, черт возьми, остыть. Не с этим конкретным куском дерьма, скорее с моими братьями. Они чувствуют что я хочу сказать еще до того, как это дерьмо слетает с моего рта.

Ему становится не по себе, его пристальный взгляд обегает все вокруг, прежде чем остановиться на мне. Он пожимает плечами.

— Она никто. Какая-то цыпочка, которая учится в Дарагане. Она подала заявление, и мои мамы наняли ее.

— Ты говоришь каждой девушке, которая приходит в магазин твоих мам, что трахнешь ее? — эти слова оставляют кислоту у меня на языке. Ненавижу этот вкус. Как гребаная кровь бездарных. Горький, отчаянный и чертовски ванильный.

— Я был… — он замолкает, сглатывая.

Да, почувствуй, что будет, прежде чем, блядь, соврешь.

Прежде чем я успеваю дважды подумать, слова вылетают у меня изо рта так же быстро, как приходят в голову.

— Уволь ее.

Его голова откидывается назад.

— Я не могу.

Я вхожу в его пространство, приподнимая бровь.

— Что, прости?

Беспокойство растет в нем, его сердцебиение учащается. Все, что оно делает, подпитывает мое. Как будто тебя оставили со зверем, жаждущем крови. Жаждущим убийства. Хаоса. Мой дар гремит внутри меня, выплясывая под кожей покалывающей волной.

— Она… — он делает паузу, чтобы подумать. Наконец, его покидает вздох поражения. — Ей будет все равно, если я скажу ей, что она уволена. Она просто будет возвращаться, пока мы не наймем ее снова, — он слегка хихикает, и мне не особенно нравится, как это, блядь, звучит.

Моя рука ложится на его горло, и я наблюдаю за контрастом моей кожи с его. Джастин — обычный. В нем, блядь, нет ничего особенного. Его способности начинаются с исцеления и в значительной степени заканчиваются защитной магией. Я имею в виду, они не совсем бесполезны, если у вас есть маг способный пробудить их. И я… маг. В нем около пяти футов шести дюймов, и руки которые я видел прижатыми к ее плечам.

Ярость вскипает на верхушке моего позвоночника, превращая его в сталь на пути вниз. Он знает ее. Не только ее имя, а ее. Черт. Я мог бы просто убить его. К черту закон. Ни мои братья, ни я блядь, вообще не хотели здесь находиться.

Это университет был для магов. Те кто не предал силу, которая есть у нас, или родословную. Университет предназначенный для того, чтобы все попадали в соответствующие факультеты силы и развивали свои дары в надежде стать хоть на четверть такими же могущественными, как мы.

Нахуй это. Я мог бы убить его, и люди бы и глазом не моргнули, потому что я Найт гребаный Деверо, и все