Судьба королевского наследника - Амо Джонс

парней», и оно не хочет, а поступает наоборот. Клянусь, мои мышцы напрягаются, как будто я заставляю их двигаться, просто чтобы моя шея не поворачивалась, а ноги не несли меня в их направлении.

Я буквально представила, как один из них наблюдает за мной, пока ему отсасывают член, который я уверена, божественен.

Мои гормоны точно охренели.

Маленький коридор, ведущий в дамскую комнату, пуст, когда я добираюсь до туалета, освещение, на мой взгляд, слишком тусклое для ресторана. Я собираюсь толкнуть дверь, чтобы войти, когда чья-то рука ложится на мою, разворачивая меня и прижимая к стене.

— Что за черт!

Я пытаюсь оттолкнуть руку, но чья-то ладонь крепко зажимает мне рот, заставляя замолчать, и я смотрю в пару сердитых голубых глаз. Их цвет больше всего напоминает бирюзовый, похожий на оттенок бурлящих волн у берегов тропического острова, одновременно темных и светлых. И прямо сейчас они — бушующее гребаное цунами, а я — земля, которую оно жаждет уничтожить.

Он наклоняет голову набок, его рука скользит вниз ровно настолько, чтобы освободить мои губы. Этот парень выводит меня из себя. Он преследует меня?

— Как тебя зовут?

Я снова отталкиваю его от себя, игнорируя то, как заколотилось мое сердце в груди в ту секунду, когда мои пальцы коснулись обнаженной кожи его рук.

— Вот так ты спрашиваешь у каждой девушки ее имя?

Уголок его рта слегка приподнимается, как будто моя ярость забавляет его.

— Обычно нет. Отвечай на вопрос.

— Я бы предпочла этого не делать.

Он возвращает руку к основанию моего горла, снова мягко прижимая меня к стене. Мне кажется, я чувствую легкую дрожь в его прикосновениях, но его тон заставляет меня усомниться в своих чувствах, потому что он спокойный и контролируемый.

— Ха. Забавно, что ты не разыгрывала из себя недотрогу с языком в горле.

— Пошел ты.

Я собираюсь уйти от него, но он преграждает мне путь.

Мой взгляд бросается через его плечо, что трудно сделать, поскольку он буквально на фут с небольшим выше меня, возвышаясь и загоняя в клетку мое маленькое тело, как зверь, приготовившийся к следующей трапезе. Остальные стоят позади него, двое с темными волосами и неестественно бледной кожей, как у него, и один с самым странным оттенком серебра в волосах, который я когда-либо видела. Они почти кажутся неестественными. Их энергия не поддается прочтению.

На мгновение мой взгляд останавливается на том, кто задумчиво смотрит слева от него. Когда он подходит ближе, его темно-голубые глаза обвиняюще сужаются, и выражение разочарования напрягает его черты, чем дольше он смотрит на меня. Когда его губы жестоко изгибаются, я уступаю, возвращая свое внимание к парню передо мной.

— В чем дело? — я вскидываю бровь. — Вы, ребята, хотите позлорадствовать? Может быть, намекнуть на то, что я, женщина, была в отчаянии? Я была пьяна, и если ты хочешь правду, то поцелуй был чисто игровой фишкой, которая мне была нужна, чтобы отвязаться от кое-кого.

— Да, потому что так оно и было… — вежливо отвечает он. — Как тебя зовут?

Смех покидает меня, но когда его взгляд становится только резче, я прочищаю горло, и на этот раз, когда я пытаюсь протиснуться мимо него, он позволяет мне.

Немного более взволнованная, чем хотелось бы признать, я хватаю свой телефон и бумажник, направляясь к входной двери, чтобы дождаться Джастиса. К черту этих парней. Неважно, насколько он горяч…

Неважно, насколько они все горячие.

Двери снова открываются, и я выпрямляюсь, ожидая увидеть, как они выходят, но Джастис проводит рукой по волосам, морщинки между его глазами становятся глубже.

— Мне нужно возвращаться на работу. Я провожу тебя обратно в кампус, если хочешь?

— Я могу сама, просто… Все в порядке?

Он не отрывается от телефона, морщинки беспокойства становятся глубже.

— Не совсем! — он засовывает телефон в карман, его поведение меняется. Притягивая меня ближе, он прижимается губами к моему лбу. — Я позвоню тебе, хорошо?

— Конечно!

Я смотрю, как он идет в противоположную сторону, перебегая дорогу и оглядываясь через плечо каждые две секунды.

Как будто кто-то гнался за ним.

Или преследует его…

Измученная голодом, поскольку нам все-таки не удалось поесть, я тащу свою капризную задницу обратно в кампус.

Когда прихожу домой, я пинком закрываю входную дверь, расстегиваю куртку и бросаю ее на маленький столик в гостиной, когда оттуда выпадает маленький конверт. Наша комната — одна из самых маленьких, предлагаемых здесь, в кампусе, но она была единственной доступной в общежитиях для студентов. Мы не собирались жаловаться. Ни за что на свете мы с Беном не оказались бы снова разделены, даже если бы это было всего на несколько сотен футов или около того. Мы — все, что есть друг у друга.

Я наклоняюсь и поднимаю конверт, бросаю его на стол и скидываю туфли. Падаю на диван, прислоняясь головой к краю, когда в моем кармане начинает пищать телефон. Я провожу пальцем, чтобы ответить, когда вижу, как на экране высвечивается имя Бена и первое селфи, которое мы сделали друг с другом. Его проколотый язык высунут, на щеках появились ямочки, а медово-карие глаза озорно блестят.

— Да?

— Джастис рассказывал тебе о своей вечеринке?

— О да.

Я встаю, направляясь в свою спальню, чтобы собрать все для душа. Усталость уже давно отравила мои мышцы, и с каждой секундой я чувствую, что слабею. Черт.

— Мы идем?

— Определенно.

Код, означающий, что он нашел кого-то, с кем можно общаться, пока он там.

— Мммм. И как ее зовут? — спрашиваю я, подбирая свои вещи и направляясь к нашей двери в душевую.

Мы могли бы жить за пределами кампуса, но ни один из нас не мог себе этого позволить прямо сейчас, что является еще одной причиной, по которой мы остановились на комнате с двумя спальнями. Достаточно хорошо, чтобы называться домом.

— Аааа, тебе придется подождать до выходных, потому что она едет с нами.

Я бросаю свое барахло на стойку и стаскиваю с себя одежду.

— Отлично. Ты закончил? Мне нужно в душ.

— Нет! Что ты хочешь на ужин? Вот почему я позвонил. Сегодня моя очередь готовить.

— Что угодно. Я не настолько голодная сегодня вечером. Скорее устала.

— О? — спрашивает он, и я знаю, что не избавлюсь от него в ближайшее время, поэтому переключаю внимание и направляюсь в душ.

— Это не… Просто.

Мне сказать ему? Мой лучший друг, который может читать меня, как гребаный алфавит? Он увидит мою ложь у меня на лице, когда докопается, так что, может быть, я смогу