Спешащие во тьму. Урд и другие безлюдья - Адам Нэвилл

Но тут Рэй резко потерял дар речи. При виде того, что вылезло из спортивной сумки и встало прямо, ноги у Рэя подкосились. И оно ездило весь вечер в его машине. Это была не собака, не кошка и не какое-либо другое домашнее животное.

– Итак. – Джон поднял вверх руки и сделал серию быстрых жестов, будто заговорил на языке знаков. – Либо вы сядете на свое кресло самостоятельно… – Джон кивнул на вершину незажженного костра, – либо она заставит вас сделать это.

Задняя дверь закрылась. Рэй услышал, как в замке повернулся ключ. Он повернулся и увидел, что Гленрой сел за кухонный стол.

– К счастью, продолжительность мероприятия невелика, – сказал Джон. – Чуть больше, чем вам потребовалось, чтобы сбить сына Гленроя с велосипеда на Роки-лейн.

– Я… Я… Я…

– Да, да, все так. Но каждое действие имеет последствия. Становится уже поздно, а вы – последний в этом году, и нет времени на всякую ерунду. Так что, пожалуйста, сядьте в кресло.

– Что…

В мерцающем свете огня было видно, что из сумки выбралась не обезьяна, хотя ростом и волосатым телом стоящая на террасе тварь походила на шимпанзе. Но Рэй понял, что перед ним не примат, поскольку ее короткие задние лапы заканчивались свиными копытцами. И хотя рыло твари до жути напоминало свиное, это была не свинья, поскольку она стояла прямо, как ребенок. Маленькая фигурка подрагивала от ночной прохлады.

Когда она ухмыльнулась Рэю, он захныкал и сделал шаг к садовой ограде.

Резкий окрик Джона вырвал его из состояния шока.

– Водитель, вы будете чувствовать огонь всего три секунды. Больше от вас ничего не потребуется. Затем она обескровит вас. Поэтому я всегда предлагаю поднять подбородок, иначе во время ритуала вы будете гореть дольше, чем необходимо. А теперь, водитель, сядьте, пожалуйста, в кресло.

Рэй повернулся и упал на ограду. Та была старая и гнилая. Он мог бы сломать ее ногой и убежать.

– Водитель, как только я опущу руки, ее ничто уже не будет сдерживать. Могу вас заверить, что вы не убежите дальше моего двора.

– Что…

– Вы сбили человека и скрылись, – произнес Джон напыщенным, начальственным тоном. Свет огня из бочки мерцал в линзах его очков, и Рэй уже не видел глаз старика. – Она шла на запах вашего бессердечия. Мы поставили ей эту задачу. Споры вины, стыда и даже гордости пускают глубокие корни. Сегодня у нее было трое таких, как вы, и она воссоединила трех матерей с их детьми, пусть и на ничтожно короткий срок.

– Что… это?

С нетерпением и раздражением, характерными для Джона, неопрятный старик оборвал его на полуслове.

– Она стала хорошим другом моей жены. После того как Уэнди погибла на пешеходном переходе, недалеко отсюда, в 1994 году. И ее убийца сидел на кресле гораздо дольше, чем будете сидеть сегодня вы, водитель. Поэтому будьте благодарны, что время смягчило меня. Говорят, что время лечит. И ты даже начинаешь забывать. Но я помню. Ну что, начнем?

Рэй ухватился за верх деревянной ограды.

– Пошел на хрен!

Джон опустил обе руки, хлопнув себя ладонями по бедрам.

* * *

Рэй начал кричать еще до того, как сел в автокресло на вершине костра.

Джон сунул в основание груды папоротника пылающий газетный рулон. Материал для растопки был пропитан бензином. Лицо Рэя стал обволакивать дым. Он обратил взгляд на кухню, чтобы призвать к милосердию.

Сквозь стеклянную панель кухонной двери Рэй увидел последнего пассажира, Гленроя. Перегнувшись через кухонный стол, тот обнимал другую, более темную и расплывчатую фигуру. Она спрятала от Рэя лицо, уткнувшись головой в отцовское плечо.

Рэй снова закричал, когда жар от огня взмыл вверх и опалил волосы на его обнаженных лодыжках. Он запрокинул голову назад, подставляя твари горло.

– Давай же!

Эвмениды

(Благосклонные)

Единственное, что увлекло Джейсона в первый рабочий день, это Электра и ее ноги. За последующие два месяца в логистическом офисе распределительного центра «Агри-Тек» его восхищение превратилось в настоящую манию.

Всякий раз, когда Электра отходила от его стола, Джейсон погружался в транс. Когда его взгляд невольно опускался на ее ноги, она, казалось, бесконечно отдалялась, дразня его, чем доставляла скорее муки, чем удовольствие.

Электра была единственным лучом света во мраке трудовой жизни, единственным отвлечением, которому он был рад. И хотя работа в распределительном центре, казалось, должна была стереть остатки его индивидуальности и надежды на что-то лучшее в жизни, Джейсон тайно трепетал в предвкушении каждого нового дня, поскольку тот всегда сулил встречу с ней, благоухающей, со вкусом накрашенной, тихой, практически немой, с шелковистым шуршанием перемещавшейся между столами и серыми металлическими полками. Электра была сиреной на высоких каблуках, создававших собственную странную музыку, когда она расхаживала по бетонному полу проходов или отстукивала стаккато по обширным асфальтированным площадям, предназначенным для легковых автомобилей и грузовиков доставки, под вечно серым небом, поглотившим «Агри-Тек».

Офис Джейсона был частью огромного, но скудно укомплектованного логистического центра запчастей для сельхозмашин, в месте, не имевшем значения. Город Саллет-апон-Трент, где располагался «Агри-Тек», являлся частью Северного Мидлендса. В нем чувствовалось немного Черной Страны[8] и немного Стаффордшира, хотя ни к тому ни к другому он не относился. Саллет-апон-Трент, или «Салли», не имел ни географического, ни культурного, ни политического значения. В нем отсутствовала какая-либо общественная жизнь или достопримечательности. Район представлял собой своего рода антиматерию, застрявшую на пересечении новых скоростных дорог, по которым мимо него проносились люди.

Пять лет назад, стремясь попасть после университета в мир лондонских СМИ, Джейсон уже побывал в другом мертвом пространстве, сразу за трассой M25, вроде бы относящемся к графству Бакингемшир. За неделю после поспешного отъезда оттуда он еще больше разочаровался в Саллет-апон-Тренте. Теперь ему казалось, что его жизни суждено угаснуть среди дорог с двусторонним движением, металлических заборов, устрашающе тихих промышленных зон, белых фургонов, новых домов, построенных на железнодорожных насыпях, похожих на склады торговых центров с магазинами зоотоваров и супермаркетами бытовой техники размером с футбольный стадион.

Джейсон понял, что жизнь в Саллет-апон-Тренте и ему подобных городах – это полная противоположность той, которая может интересовать, манить или как-то вдохновлять. В таких местах ты просто существовал и не имел возможности достичь хоть чего-то, полного смысла. Они были совершенно лишены жизненной силы. Он также обнаружил, что рабочие места в них обычно создавались и занимались людьми, обделенными воображением.

Салли наполнял Джейсона апатией и инертностью, присущими таким зонам. Они вызывали у него вялость, а иногда желание кричать, истерически смеяться или крушить