Прекрасная лилия - Кимберли Кейтс

Теперь она должна завладеть его мечом и бежать, исчезнуть навсегда. К тому времени когда Конн узнает, что произошло, ни одна живая душа ее не найдет.

Подобравшись поближе к вепрю, Кэтлин опасливо потянула за рукоятку меча, потом дернула посильнее. Нагнувшись, она внимательно разглядывала грозно изогнутые клыки. Чтобы спасти ее, Нилл готов был погибнуть ужасной смертью. Все это было очень странно.

Слезы, хлынувшие из глаз Кэтлин, обожгли ей щеки.

– Что мне делать, матушка? – прошептала она, обращаясь к единственному на земле человеку, в котором привыкла искать защиту. – Я не знаю, что мне делать!

Воспоминания вдруг нахлынули на нее. Перед ее мысленным взором вставали то морские волны, пронизанные лучами солнца, то мрачное лицо Нилла с сурово сжатыми губами. И еще одно видение, которое она никогда не забудет, навечно врезавшееся в ее память за мгновение перед тем, как туша вепря ударилась о тело Нилла: его лицо, искаженное ужасной мукой. Нет, это был не страх смерти, а, скорее, безысходное отчаяние человека, когда душа его рвется на части.

«Он пролил свою кровь ради тебя, – подумала Кэтлин. – Он сражался за тебя, рискуя собственной жизнью. И если ты сейчас уйдешь, то никогда не узнаешь, почему он пытался тебя убить, и будешь мучиться из-за этого до конца своих дней».

Кэтлин осторожно подкралась к краю обрыва и глянула вниз. Подножие утеса было залито тусклым лунным светом. Тело Нилла лежало на гребне скалы. До него было страшно далеко. Даже такой человек, как Нилл, не мог бы упасть с такой высоты не разбившись насмерть. Она может только помолиться о его душе и уйти.

Но не успела она перекреститься, как услышала слабый жалобный звук, едва донесшийся до нее в тишине ночи.

Нилл был жив.

Глава 5

Бок Нилла острыми когтями рвала боль. Стиснув зубы, он отполз от края гребня, и сердце его екнуло, когда он представил, что ждало его там, внизу. Он понял, что достаточно было ему потерять сознание, и его беспомощное, истерзанное болью тело, соскользнув по изрезанной глубокими морщинами поверхности утеса, рухнет туда, где его ждет смерть.

Наверное, ему нужно было яростно цепляться за жизнь – ведь он так и не выполнил своего последнего поручения и, значит, останется с позорной кличкой навсегда. Насмешница судьба настигла его, когда он сражался в последний раз. И все же Нилл лежал неподвижно, не решив, что для него страшнее всего: уйти из жизни с запятнанным именем или же убить невинную девушку и тем самым восстановить свою честь.

Наверное, именно так много лет подряд в нерешительности мучился Конн, подумал он. Его останавливал страх – страх перед Финтаном, живым или мертвым, потому что даже из царства мертвых рука его могла покарать убийцу дочери. Ужас быть проклятым навеки, потому что кровь Кэтлин оказалась бы на его руках, – вот что удерживало Конна.

И Нилл вдруг с горечью осознал, что его попросту использовали.

Логично было предположить, что тан не станет обшаривать свои владения в поисках молодой девушки. Ведь если в Гленфлуирсе станет известно о судьбе, которую он уготовил единственной дочери Финтана, невозможно даже представить себе тот хаос, который воцарится во владениях тана. За те годы, пока ее не было, страх перед проклятием почти исчез, и причиной этому была всеобщая любовь к Финтану. А клятва Конна защитить его дочь избавила всех от мучительного выбора между своим таном и ребенком всеми почитаемого героя.

Но даже теперь, когда Финтана уже не было в живых, преданность воинов его памяти намного превышала верность тану. Финтан проливал вместе с ними кровь, вел их в сражения, стал живым символом славы и торжества. В могущество его волшебного дара все они верили с детства. Только Ниллу, своему приемному сыну, Конн мог верить как самому себе, и по иронии судьбы именно Нилл обманул его доверие.

Угрюмый смешок сорвался с его губ. Девчонка оказалась не только храброй, но и толковой. И к тому же наверняка сообразила прихватить его лошадь. А если так, то скоро она будет уже далеко.

Что она станет делать? Вернется в аббатство? Оставалось только молиться, чтобы монахини смогли защитить ее, раз уж это оказалось ему не под силу.

Закрыв глаза, он попытался отогнать прочь воспоминание о том, как она испуганно смотрит еще сонными глазами на занесенный у нее над головой тяжелый меч. Он вдруг снова услышал радостный смех Кэтлин, когда море приняло ее в свои объятия и вода играла ее черными кудрями.

Нил нахмурился. Наверное, сейчас она ненавидит его. Или боится. Впрочем, какая разница? Он знал, что в Гленфлуирсе многие считают его отродьем дьявола.

Но почему-то мысль о том, что именно эта девушка станет ненавидеть его, была нестерпима. Она ни на минуту не усомнится, что, делясь с ней плащом, он уже хладнокровно замышлял убийство. Что ж, его смерть все уладит, с чувством какого-то странного удовлетворения подумал Нилл и закрыл глаза. И теперь уже не надо решать, что для него важнее – верность своему тану или жизнь этой девушки.

Вдруг чуть слышный звук коснулся его слуха. Нилл слегка приоткрыл глаза, ни минуты не сомневаясь, что гребень скалы начал потихоньку осыпаться, не выдержав веса его тела. Но то, что он увидел, было настолько дико, что он чуть было не вскрикнул. Призрачный свет луны окружал серебристым облаком хрупкую девичью фигурку, свесившуюся с края обрыва. Волосы цвета воронова крыла, бледный овал лица – все это было ему до боли знакомо.

Кэтлин! Господи, к этому времени она должна быть далеко отсюда. Неужто она сошла с ума? Или просто хочет убедиться, что он не станет преследовать ее?

– Нилл? – Голос ее дрогнул.

Адский огонь! Ведь она должна бояться его!

Ответить? Нет, пусть лучше идет своей дорогой, считая, что он мертв. По крайней мере бедняжке не в чем будет себя винить… Винить?! Дьявольщина, да в чем ей винить себя, коль скоро он чуть было ее не прикончил?! Да если бы она столкнула его со скалы собственными руками и сплясала бы над его могилой, то и тогда не за что было ее обвинять.

Кэтлин исчезла, и слуха Нилла коснулся негромкий звук – это звякнула подкова. Слава Богу, у нее хватило ума воспользоваться его конем. Нилл мучительно вслушивался в темноту, дожидаясь, когда Кэтлин уедет, и вдруг поймал себя на мысли, что, если она исчезнет из его жизни навсегда, он станет еще несчастнее, чем прежде.

Как странно: он, который с детства привык держаться особняком, вдруг почувствовал себя безумно одиноким. Почему? Из-за того, что какая-то девушка в один прекрасный день поделилась с ним своими радостями и печалями?

Внезапно с вершины утеса до него снова донесся какой-то неясный звук. Несколько мелких камешков ударились о его грудь, и Нилл вскрикнул. Что это? Какой-то зверушке не повезло, как и ему? Что-то коснулось его тела, и он схватил это «что-то» своими израненными в кровь руками. Веревка! Его собственная веревка, которую он всегда возил под седлом и о которой совсем позабыл!