Такие разные миры (сборник) - Роберт Шекли

Нам сильно мешала реакция местного населения. Нидийцы не были врагами. Но они не были также и друзьями и не мешали свободному передвижению халиан, а часто даже прятали их. Причину такого поведения я понял позднее.

Шла безжалостная и бескомпромиссная борьба как в городах и селениях, так и за их пределами. Напряжение было столь велико, что возникла опасность эвакуации войск, – сводки о потерях выглядели устрашающе, если не в наших глазах, то по крайней мере в глазах населения планет. В конце концов, обыватели голосовали за бюджет Флота, и если они решат, что операция проводится плохо, политиканы спрячутся в кусты. Командование придет к выводу, что лучше пожертвовать стратегическими интересами и поспешно отступить, а там, глядишь, удастся одержать быструю и бескровную победу где-нибудь в другом месте.

К сожалению, войны не всегда выигрываются стороной, понесшей наименьшие потери. Некоторые величайшие победы одерживались теми армиями, которые сумели дольше продержаться на поле битвы и, несмотря на понесенный урон, сохранили монолитность. А бывало, войны проигрывались из-за нерешительности некоторых людей; примером могут служить карфагенские купцы, слишком медлившие с поддержкой Ганнибала.

Проблема эта не простая, поскольку задиристости и упрямства здесь недостаточно. Требуется недюжинный ум, чтобы угадать, когда следует уклониться от сражения на манер Фабия Медлителя, а когда и ударить изо всех сил, как поступил под стенами Карфагена его преемник Сципион Африканский.

Они оба были великими военачальниками и оба спасли Рим – притом что один не стесняясь медлил, когда это было необходимо, другой же, наоборот, не мешкая, довел дело до победы, когда для этого настало время.

Мы стояли на переднем крае, проходившем везде и в то же время нигде, и чувствовали, что за планету нидийцев стоит сражаться. Это можно было понять хотя бы по тому ожесточению, с которым боролись против нас халиане. Не было никаких конкретных признаков, ничего такого, что удается просчитать на компьютере, – и все же не отделаться от ощущения, что назревают какие-то важные события и итог окажется стоящим всех трудов. И мы также догадывались, что идет война характеров и окончательную победу одержит та сторона, которая сильнее стремится к исполнению своей воли.

Поэтому не афишировался тот факт, что время работает против нас. Мы ухитрялись тянуть это самое время, скрывая от Земли свои потери и похваляясь фальшивыми победами. Было ощущение, что здесь, на этой отдаленной планете, мы наблюдаем столкновение интересов, от которого зависит расцвет или закат целых биологических видов.

Поведение нидийских гильдий оказалось критическим фактором. Птицелюди явно сомневались, стоит ли менять правление халиан на наше. Вопрос стоял именно так. Сперва мы хотели пообещать свободу, но потом поняли, что не можем этого сделать и нужно честно сказать правду. Альянс должен овладеть планетой, по крайней мере на ближайшее будущее; это слишком важно для нас. Здесь много лет присутствовали халиане, а значит, есть шанс немало узнать о них. Цель – последний известный нам сборный пункт халианских налетчиков, именно здесь можно напасть на след, который приведет нас к их родному миру, к планете, питающей их силы. Образно выражаясь, нам удастся наконец-то отсечь голову змею. Мы должны отыскать на Цели разгадку тайны Халии.

И ключ к ней дал в конце концов именно птицечеловек.

Когда я повстречался с молодым нидийцем по имени Цк Отаи, которого окрестил про себя Дятлом, миновало уже два месяца со дня нашей высадки на Цель. Он был выше большинства своих соотечественников; его голову украшал красный гребень, встававший дыбом при малейшем возбуждении. Дятел был мастером в гильдии лудильщиков. Понимая, что для столь молодой особи это значительное достижение, я поздравил его с высоким рангом.

– Многие члены гильдии не хотели присуждать мне звание мастера, – ответил он, – но я продемонстрировал свое искусство в семи манипуляциях и трех способах соединения материалов перед лицом всех собравшихся мастеров. Так что у них не было другого выхода. Но они заставили меня дорого заплатить за такую честь.

– Каким образом? – поинтересовался я.

Отаи рассказал, что его родина находится примерно в трехстах километрах отсюда, возле границы Карнаянской пустыни – края невысоких холмов и каменистых лощин. Она стала любимым пристанищем для халианских головорезов, в выжженных солнцем каменных лабиринтах обнаружить их было невозможно. Нерегулярные халианские соединения время от времени навещали нидийцев и на манер всех бандитов вымогали у них продовольствие. Но в один прекрасный день халианская банда явилась к туземцам с иным требованием, ей понадобился мастер-лудильщик для ремонта оборудования.

– И выбрали вас? – догадался я.

– Против моего желания.

– Но я слышал, что члены гильдий свободны в выборе работы или отказе от нее.

– Обычно так и бывает. Но в этом случае халиане сослались на вассальные обязательства, и старейшины подчинились. Все же они должны были бросить жребий между всеми, вместо того чтобы просто приказать мне. Я ведь самый молодой.

– А что такое вассальные обязательства? – спросил я.

– На известный период времени господин может потребовать от гильдии определенных услуг.

– Но халиане вам больше не господа, – возразил я.

– Это верно. Но они были вооружены и озлоблены, а вы, люди Альянса, находились далеко, поэтому мы решили не поднимать этот вопрос.

– Значит, халиане увезли вас?

– Да, на свою секретную базу. Там я занимался простыми паяльными работами, к которым сами халиане, кажется, не очень способны, мастерил несложные вещи вроде дверных петель и дожидался дня освобождения, терпеливо снося грубое и буйное поведение своих тюремщиков.

– Поскольку сейчас вы в нашем лагере, – сказал я, – этот день уже наступил?

Дятел уныло покачал головой:

– Я получил недельный отпуск, чтобы привести в порядок домашние дела. Но как ни противна эта мысль, я буду вынужден вскоре вернуться к бандитам.

– Но зачем возвращаться? – спросил я. – Здесь они ничего не смогут вам сделать.

– Вы не понимаете. За меня поручилась гильдия. Если не вернусь, как обещал, она должна будет послать кого-нибудь другого. В этом случае меня исключат из гильдии.

– А почему бы вам не заняться чем-то новым? – спросил я его.

Он покачал головой:

– Если бы даже я хотел этого, что не соответствует истине, такой поступок просто невозможен. Каждый из нас, нидийцев, с рождения принадлежит к своей гильдии. На того, кто не состоит в гильдии, смотрят как на конченого. Он обречен жить в одиночестве, держаться подальше от людей. На меня больше не взглянула бы ни одна женщина. Если бы я имел детей, они отреклись бы от меня.