Страна без волшебства - Стивен Элбоз

Кит не подозревал, какая опасность ему угрожает. Не успел он и глазом моргнуть, как над головой его просвистел бич, он пригнулся — и оказался посреди галдящей людской толпы. Толпа поглотила его, окружив плотным кольцом тел. И это было Киту на руку: ему вовсе не хотелось, чтобы вчерашние его знакомцы — стражи порядка — узнали его. Надо было пока что смешаться с массой людей, а потом, когда патрульные уйдут, он продолжит путь. Кит забрался в самую гущу народа и даже пригнул голову, чтобы никто не видел его лица.

Тем временем стражи загнали людей в продолговатую Комнату без окон. Сразу стало тесно и душно. Патрульные стояли по углам и угрюмо молчали, крики в толпе стали стихать, люди напряженно прислушивались, ждали, что будет дальше. Какая-то кухарка всхлипнула. Похоже, все, в том числе и «патрульные», ждали какую-то важную персону, которая должна была прибыть с минуты на минуту.

И вот дождались.

Дверь распахнулась, с оглушительным треском хлопнув по стене, и наступила тишина. Такая тягостная, такая плотная, что казалось, можно ее потрогать. Плачущие поспешили поскорей вытереть слезы, а те, кто собирался кричать, быстро закрыли себе рот рукой.

В тишине был слышен лишь мерный звук шагов: топ… топ… топ… Это шагал кто-то важный, и все, включая капитана Элефанта, так боялись его, что не смели поднять глаза — не смели посмотреть на него. Топ… топ… топ… Незнакомец прошелся перед толпой — руки в боки — казалось, он ждет чего-то. На плечах его, как императорский плащ, болталось длиннополое пальто с меховым воротником.

Вдруг он принюхался.

И не просто принюхался, а так мощно втянул воздух ноздрями, что показалось, будто над залом пронесся ураган. У него был огромнейший нос. «Наверное, самый большой в мире», — подумал Кит. И когда он вдыхал, волоски в его огромных ноздрях топорщились и дрожали, как напружиненные антенны.

Потом он выдохнул, кивнул зрителям и важно, как оперный певец на сцене, промокнул лицо платком.

Киту стало не по себе. Он и раньше слышал о таких людях. Они с гордостью именовали себя «обонятелями», но в народе были известны как «нюхачи». Так или иначе, эти прозвища даны были им за уникальную способность чуять волшебство.

Один из «патрульных» принес табуретку, но нюхач так поглядел на него, вращая белками и поводя бровями (ну вылитый актер из провинциального театра!), что тот с извинениями попятился назад вместе со своей табуреткой, а потом вернулся снова, на этот раз он нес массивное золоченое кресло с бархатной обивкой. Обонятель, которого звали синьор Нюхни, небрежно бросил пальто на спинку стула, уселся и стал ждать, когда «патрульные» с помощью бичей и дубинок выстроят простолюдинов в длинный ряд. Кит, видя, что попадает в первый ряд, только ниже пригнул голову и прикрыл глаза ладонями. От этого ему было не видно, куда его толкают. За его спиной в толпе началась какая-то давка, и кто-то протолкнулся и встал рядом с ним, но Кит даже не посмотрел в ту сторону.

— Я чую МАГИЮ! — зарычал синьор Нюхни и взмахнул огромнейшим носовым платком.

— Этот запах — он здесь! — завывал синьор Нюхни. — Он переполняет мои ноздри! Да-да, я чую этот запах — так пахнет выгребная яма, так пахнет зловонное болото — даже черви и те уползают прочь с омерзением, даже навозные жуки…

Капитан Элефант подошел к нему и сказал с поклоном, нервно вытирая жирные ладони о лоснящиеся галифе:

— Синьор Нюхни, прошу вас, обратите внимание. Мы выстроили их в ряд, чтобы легче было проинспектировать. Не могли бы вы приступить? Пройдите до конца ряда и укажите на того, кто так раздражает ваш нежный нос своим ужасным зловонием.

— Хорошо, капитан, я постараюсь.

Синьор Нюхни устало вздохнул и поднялся со стула. Он начал обход с дальнего конца ряда, нюхал долго, внимательно, качал головой, потом переходил к следующему.

Кит упорно смотрел себе под ноги и дрожал всем телом.

Обонятель постепенно подходил к нему все ближе и ближе. Ожидание становилось невыносимым.

— Вонь бьет мне в ноздри! — заявил синьор Нюхни и картинно потряс кулаками над головой.

Какая-то женщина истерически завизжала.

«Ну, все, — подумал Кит. — Он меня унюхал. А я, как назло, ничего не могу сделать! Значит, я никогда не вернусь домой:..»

— Запах все сильнее! Меня выворачивает от вони! — завыл нюхач.

И тут Кит решился: он вырвется отсюда с помощью магии. Будет махать руками — в каждой по огненному мечу — и прорвется! Но куда бежать? «Патрульных» слишком много, да и магия внутри, как нарочно, съежилась от страха.

Нюхач сказал, сверкая глазами:

— Он здесь, этот гаденыш, этот вонючий скунс… Ну ничего, сейчас я выведу тебя на чистую воду…

И в этот момент он остановился и стал громко сморкаться в огромный, как скатерть, носовой платок. Он стоял в двух шагах от Кита. Еще секунда — и…

Кит приготовился. Тень упала на его ботинки. Кит убрал ладони с лица и поднял глаза. Глубоко вздохнул…

Потом услышал, как нюхач торжественно произнес:

— Господа, этот гад разоблачен.

У Кита подкосились колени.

Синьор Нюхни протянул руку:

— Пустите меня! Пустите!

Кит не верил своим глазам. Синьор Нюхни схватил человека, который стоял рядом с ним, — того, кто в последний момент просунулся из толпы и встал рядом с Китом. Длинные черные волосы волной упали на лицо, плечи тряслись от рыданий. «Патрульные» грубо схватили ее и поволокли к двери.

За ними проследовал синьор Нюхни, прижимая к лицу использованный носовой платок.

Кит смотрел на это в немом изумлении.

«Патрульные» арестовали Тану.

Но… но это означало только одно: Тана была волшебницей!

Глава девятая

— Так ты думаешь, она нарочно вышла вперед, чтобы ее схватили, а тебя оставили? — спросил Генри и через всю кровать бросил Киту коробку рахат-лукума.

Кит покачал головой. Ему даже думать о еде было противно. Он все еще переживал счастливое спасение. К тому же его не покидала мысль о том, что же теперь будет с Таной. Может, ее заперли в какой-нибудь каменной норе и она томится сейчас в дворцовом каземате?

Генри притянул к себе коробку с лукумом и взял самый большой кусок. Сахарная пудра посыпалась на шелковое покрывало.

— Ты вот о чем подумай, — сказал Кит. — Представь себя на месте Таны. Кроме тебя никто не знает, что волшебников в зале двое, и спастись проще простого. Нужно только перебежать в дальний конец ряда и спокойненько дождаться, когда вычислят первого волшебника, то есть меня.

— Ну и что из этого следует? — сказал Генри с набитым ртом.

— Не знаю, может, и ничего. Тебе кажется, ты все понимаешь, потом происходит что-то — и все как в тумане. Если Тана волшебница, то зачем она водит компанию с таким подозрительным типом, как Скиннер? И не забывай, что только она могла оставить в моей комнате предупреждающий знак. Я видел, как она выходила из моей комнаты.

Генри потянулся за следующим куском рахат-лукума, но потом передумал.

— Фу, у меня такое чувство, что в животе все слиплось.

— Так тебе и надо, обжора, — буркнул Кит.

Генри отпихнул коробку и облизал пальцы.

— Есть только одна возможность узнать, прав ты или нет, — сказал он как бы между прочим. — Надо мысленно сходить в темницу и спросить девчонку.

Кит только глазами захлопал.

— А что я такого сказал? — забеспокоился Генри.

— Ничего, ничего. Ты — гений, больше ничего. И как это я сам не додумался?

— Это все от лукума, — объяснил Генри, потупясь. — Прочищает мозги.

Генри засуетился, забегал по комнате. Накидал на кровать побольше пухлых подушек, чтобы Киту было удобнее лежать, пока его мысль будет странствовать в отдалении от тела. Набрал покрывал и пледов. Он не замечал, что Кит как-то притих и смотрит невесело.

— Генри, — сказал Кит, покусывая палец, — как ты думаешь, на что похож каземат? Там очень страшно? Как ты думаешь… — он понизил голос и зашептал: — там правда до сих пор пытают людей тисками и горячей кочергой?

Генри помолчал.

— Никогда об этом не думал, — признался он. — Может, ты и прав, в конце концов, из истории известно, что в дворцовых казематах бывают пыточные камеры. Знаешь, Кит, если ты передумаешь и не пойдешь туда, я ничего не скажу.

— А я не говорил, что не пойду туда, — с вызовом ответил Кит. — Что бы ни случилось, мы обязаны помочь Тане.

А теперь не мешай мне, Генри, и сходи посмотри, хорошо ли закрыта дверь. Если заглянет мистер Скиннер, скажешь, что у тебя разболелась голова и ты хочешь полежать в Темноте. А если спросит обо мне, скажи, что не знаешь, где я.

— А я и правда не знаю, — усмехнулся Генри. — Могу только догадываться.

Кит вытянулся на покрывале и закрыл глаза. Его разум отделился от него и, как привидение, вылетел за дверь и помчался по коридору. Потом стал спускаться по ступенькам все ниже и ниже — в казематы. Но найти дворцовую темницу было не так-то просто. Пару раз он оказывался в каких-то чуланах, один раз даже забрел в старинный королевский винный погреб. Генри, наблюдавший за лицом Кита, видел, как дрожат от отчаяния его ресницы.