Искатель, 1999 №7 - Олег Суворов

свидетелями событий, которые происходили в те старинные, со вкусом обжитые века.

О чем думают персонажи, мы узнаем лишь после того, как познакомились с их внешностью, одеждой, привычками. Повествование не спеша продвигается от внешнего к внутреннему, от откровенного к сокровенному. Древние писатели вообще ничего не сообщали о духовном мире героев и лишь описывали то, что с ними происходит. История романа — это как бы история самосознания ребенка. Семилетние дети описывают себя чисто внешне да и оценивают однозначно: «хороший — плохой»…

— Это точно, — поддакнул бомж, — мой бляденыш тоже, бывало, талдычил: «Папа плохой, папа пьяный». Надька, сука, учила…

В этот момент за дальним столиком началась драка — послышался звон разбитого стекла, пьяный рев, а затем и звонкий мат барменши, угрожавшей позвать милицию.

Впрочем, милиция, по выражению Мишука, «нарисовалась» сама собой. Это были два здоровенных сержанта с бритыми затылками, упитанными физиономиями и короткими автоматами. При их появлении все мгновенно стихло, и милиционеры, пристально озирая посетителей, медленно продефилировали вдоль зала.

— Во, гады, — тихо пробормотал Мишук, когда милиционеры отошли подальше, — ходят тут, народ пугают, вместо того чтобы киллеров ловить, — ударение в слове «киллер» он поставил на втором слоге, отчего это грозное слово приобрело несколько комический оттенок. — А я намедни сам двоих видал.

— Где это? — равнодушно поинтересовался Федор, прислушиваясь к своим ощущениям и обдумывая предложение бомжа. Хватит на сегодня или взять еще пару кружек? А может, сто граммов?..

— Да тут, в кустах, неподалеку от одного дома по Живописной… Знаешь, может, угловой такой дом, окнами на мост…

Федор насторожился — судя по описанию, это был его собственный дом!

— Дальше, давай дальше, — поторопил он Мишука.

— А чего дальше-то… сидят себе и сидят. Там кусты со всех сторон, их и не видно. Я сначала подумал — «квасят мужики», ан нет, только курят.

— А с чего ты взял, что они киллеры?

— Ха! Да у них автоматы под куртками!

— Ты сам видел?

— А то нет! Я-то на чердаке сидел, и мне сверху все как на ладони. Один куртку распахнул и чего-то там передернул.

— Подожди, давно это было? — Федора постепенно начало охватывать возбуждение. — В котором часу?

— А я знаю? — и бомж показал пустое запястье, демонстрируя отсутствие часов. — Ну, может, час назад, может, два, а может, они и до сих пор там сидят…

— Слушай, тот подъезд, ну у которого они прятались, он самый крайний, да? И там еще слева помойка?

— Точно. А ты откуда знаешь? Эй, братан, ты куда? Давай еще возьмем…

Но Федор уже не слушал, мгновенно сорвавшись со стула и бросившись вслед милиционерам. Виктор! Эта засада может быть устроена только на него, скорее, скорее…

Выскочив на улицу, он с облегчением увидел, что милиционеры успели отойти не более чем на сто метров и теперь, стоя возле остановки, беседовали с каким-то штатским.

— Слушайте, мужики, — запыхавшись, начал Федор, — нужна ваша помощь. Тут такое дело — двое подозрительных у подъезда, надо бы проверить документы. Они могут быть вооружены… короче, едем скорей, где ваша машина?

— Машину я могу вызвать, — холодно заметил один из сержантов, у которого была рация, — и отправить тебя в вытрезвитель. Ты этого хочешь, да?

— При чем тут вытрезвитель? — ошарашенно произнес Родионов. — Я вам говорю, что на моего друга готовится покушение, у меня даже есть свидетель…

— На твоего друга даже собака не покусится. Сваливай отсюда и не морочь нам голову.

— Вы что, мужики? Да ведь…

Федор не успел договорить, как вдруг молчавший до этого штатский резко и сильно ударил его кулаком в грудь. Родионов отлетел в сторону, упал на траву и широко открыл рот, почувствовав, что у него перехватило дыхание. И тут над ним склонился один из сержантов:

— Что с вами, гражданин, вы плохо себя чувствуете? Может быть, вам нужно вызвать «Скорую»?

Родионов сел, мельком взглянул в лицо говорившего и отрицательно покачал головой. Кое-как отдышавшись, он поднялся на ноги. Штатский и второй сержант стояли поодаль и о чем-то разговаривали, краем глаза наблюдая за его действиями.

— Вы знакомы с нападавшим? Может быть, вы его чем-то обидели или у вас к нему есть какие-то претензии?

— Нет-нет, ничего, все нормально, — несмотря на то, что на улице еще было светло и всю эту сцену могли наблюдать прохожие, Родионов вдруг почувствовал такой страх, что медленно, стараясь не бежать, пошел прочь. Какое изощренное издевательство, ну и подонки! Из какого же они отделения?

В этот момент его обогнал автобус, подъезжавший к остановке. Федор поспешно отпихнул какого-то подростка, вскочил в открывшиеся двери и только после этого оглянулся на знакомую троицу. Когда автобус завернул за угол, Родионов облегченно вздохнул и уже хотел было пойти сесть, как вдруг понял, что ошибся. Автобус шел в другую сторону, увозя его от дома. Черт, только этого еще не хватало!

Выскочив на первой же остановке, он добежал до ближайшего телефона. Сначала он хотел было позвонить прямо в отделение, но затем передумал и набрал номер Виктора. Трубку сняла Динара.

— Привет, Дин, муж дома?

— Это ты, Фрэд? Нет, Вити пока нет, он задерживается, хотя должен был приехать еще два часа назад. Ему что-нибудь передать?

«Так, значит, они заранее знали, когда он должен вернуться, но его, к счастью, что-то задержало… Дело серьезное».

— Если он вдруг позвонит, передай, чтобы ни в коем случае не возвращался домой.

— То есть как это? Что ты несешь? Опять пил?

— Подожди, не перебивай. Я сейчас вызову милицию и дам твой адрес. Никуда не выходи из дома и обязательно передай Виктору, что я сейчас сказал.

— Зачем милицию, что случилось, ты сам где находишься? — переполошилась Динара.

— Я неподалеку, еду домой, так что через полчаса зайду к вам. Все, пока.

Федор нажал рычаг и тут же набрал номер своего бывшего отделения милиции. Ему повезло в том, что один из самых толковых оперативников, его приятель, оказался на месте. Молодой, агрессивный, с друзьями порядочный, со всеми остальными — нет, Валерий представлял собой тот тип людей, для которых нет ничего святого. Он был так жаден до всех удовольствий жизни, словно бы постоянно ощущал своими короткими ноздрями ее тленность и быстротечность. Выслушав Федора, он мгновенно все понял и не стал задавать лишних вопросов.

— Не волнуйся, Никитич, наряд будет на месте через три минуты. Я поеду сам, так что увидимся.

— Осторожнее, у них автоматы.

— Я все понял, будь здоров.

Выйдя из телефонной будки, Родионов вытер вспотевший лоб, сунул в зубы сигарету и склонился над зажигалкой. Когда