Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило - Лана Туулли

Но отступать дон Текило не привык.

Он пробрался на четвертый этаж. Замер. Прислушался. Чей-то голос с полным самозабвением рассказывал – что, из-за двери было не разобрать, и любопытнейший дон вошел в лабораторию. Вошел на цыпочках, чтобы не спугнуть и не привлечь к себе лишнего внимания.

Голос вещал:

- …Меж  тем в Дацком Замке наступило время обеда. Были поданы великолепно изукрашенные блюда, в том числе розанчики из свежего лука, суп из тертых помидор, жареная форель, фальшивая курица из морковного пюре и голосящие рябчики. Принц Офелин неспешно обвел взором обеденную залу и опустился в кресло во главе стола.

- Кресло едва слышно скрипнуло, - прибавил другой голос. Очень похожий, но чуть более визгливый.

- Повинуясь сигналу мажордома, гости начали трапезу, - вернул себе слово первый из голосов. – Синхронно застучали ложки, зачерпывающие суп, раздался ритмичный звук жевания пятидесяти челюстей и одной вставной добавочной…

Последовало долгое и подробное описание того, чем потчевались гости Дацкого Замка. Дон Текило, большой знаток и ценитель кулинарного искусства, невольно заслушался.

- … И только принц Офелин равнодушно тыкал вилкой в содержимое своей тарелки, едва лишь отведывая по кусочку. Предложенная еда не доставляла ему удовольствия, казалось, принца гнетет какая-то мрачная мысль…

- Все гости видели, - вмешался третий голос. Еще более визгливый. И неожиданно азартный. – Что принц необычно бледен, что время от времени он бросает острый выжидающий взгляд на сидящую неподалеку леди Гамгулину, что он покусывает губы и будто ждет какого-то знака.

- «Уже скоро,» - визгливо вернулся второй из голосов. – Прошептала леди Гамгулина.

- Принц Офелин резко отставил высокий кубок с эльфийским вином, - бойко и ревниво перехватил инициативу первый голос, - и вышел из обеденной залы.

- За его спиной зашептались придворные, - не менее ревниво перебил второй голос. Повизгивания в нем прибавилось. – Все единодушно решили, что принц нездоров, ибо изволил отведать слишком много незрелых слив…

- Но никто не знал, - еще более визгливо возопил первый голос. – Что принц тревожился из-за предсказаний, сделанных его личным астрологом в минувший полдень!

Второй или третий из голосов-конкурентов попробовали вмешаться, но не тут-то было! Голос, глотая от спешки окончания слов, поведал подслушивающему дону Текило краткую биографию астролога вышеозначенного Офелина (родился, учился, женился, нет, да, привлекался, способствовал, виновен, оправдан, старался, понял, заткнулся). И продолжил повесть о душевных метаниях принца из Дацкого замка.

- Вечерело, - с замогильными интонациями возвестил первый голос.

- Темная громада Дацкого Замка чернела на фоне непроглядной ночи! – не сдавался третий голос.

- Заухал филин! – отстаивал свои позиции второй из голосов. – Дважды  заухал!!! И капризное эхо поспешило повторить глухой отдаленный звук!

- Принц Офелин, - с непонятной, но многообещающей угрозой вещал первый, самый говорливый и настырный из голосов. – Спустился в сырое темное подземелье…

- Подземелье освещалось дюжиной чадящих факелов, расставленных вдоль стен, - затараторил третий голос, повизгивая, - и белоснежные ворот и манжеты принца были единственными яркими пятнами в темноте, живущей в узком каменном тоннеле. Казалось, сумрак ожил, он тянул к Офелину свои черные щупальца…

- Где-то капала вода…

- И пятна селитры ползли белесыми призраками по каменным сводам низкого потолка…

- Пугая червей и сороконожек до полусмерти!!! – завопил один из трех голосов.

Дон Текило почесал лысинку.

- Как только в темном мрачном коридоре, - голос перебил голос, - раздались неспешные шаги принца, в одной из огороженный железными решетками темниц послышался осторожный вздох. «Мой принц,» - проговорил пленник.

- Пленник – мужчина лет шестидесяти, невысокий, среднего сложения, с отвисшей нижней губой, одет опрятно, хоть штаны и грубая суконная куртка  немного потерты на локтях и коленях…

Дон Текило понял, что запутался в нумерации голосов, потому как с каждой фразой они становились все более и более пронзительными, визгливыми и одинаково жадными. Но решил дослушать занимательную историю до конца.

- Пленник приветствовал принца церемонным поклоном…

- Лишь чуть заскрипела ревматическая спина!

- И сказал…

- Нет, это моя реплика!  - возмутился один из голосов, и дон Текило различил едва слышное царапанье камня о камень, будто кто-то неловкий высекал искру огнивом. – И пленник сказал: «Ваше высочество! Здесь, в подземелье, я не слышал погребального звона». «Его и не было,» - с мрачной печалью ответил Офелин. «Значит, никто не умер? – недоверчиво переспросил пленник. - Означает ли ваше появление, что мои предположения верны? Вы не решаетесь отступиться от плана, как бы плох он ни был…» - и нотка печали прозвучала в хрипловатом голосе старика.

На лице дона Текило отразилось глубокое недоумение.

- На лице принца Офелина отразилось глубокое недоумение. Из глубокой задумчивости его вывело появление леди Гамгулины.

- Леди Гамгулина успела сменить парадное вечернее платье на более простое, с длинными разрезными рукавами, из бархата цвета полуночи, которое выгодно подчеркивало безупречную белизну груди, отрытую глубоким вырезом…

Дон Текило настроился слушать про вырез и белизну, но рассказ таинственных голосов снова прервался каменистым царапаньем.

- Пленник поздоровался и с леди Гамгулиной, - с интонациями подзаборника, который стал самым подзаборным из всей подзаборной компании, продолжил свою повесть выигравший серию царапанья голос.

- На что прекрасная дама…

- Кого ты называешь прекрасной! – возмутился другой голос.

Снова царапанье.

- На что не слишком прекрасная дама протянула пленнику для поцелуя белоснежную руку и ответила нежным голосом!

- «О, старый добрый друг! Прости нас! У нас нет другого выхода!»

- А принц Офелин поспешил вмешаться: «Я рад бы сказать, что выход есть!» И на его глазах появилась непрошенная слеза…

- Вызванная неумеренным потреблением незрелых слив! – радостно заложил принца один из голосов. Снова царапанье.

- Принц смахнул слезу…

- Она совершенно беззвучно упала на ржавую тюремную решетку…

- И продолжил: «Ты совершил ошибку, наш добрый старый друг. Не стоило тебе противиться превращению нашего доброго короля в вампира. Но раз уж такая беда случилось – у нас нет другого выбора. Пусть он правит».

- «И пусть никогда над его могилой не проливается святая вода,» - подхватила леди Гамгулина, - торжественно провозгласил голос-помощник.

- Принц Офелин будто и не слышал слов своей верной подруги…

- Это кто тут верная!

Снова царапанье.

- Принц Офелин продолжал, озвучивая тайные мысли, которые давно не давали покоя его чистому честному сердцу…

- Это кто тут честный!..

Царапанье.

- «Я не должен править. Я туп, недальновиден,  склонен к перманентной истерии и падок на дешевую лесть,» - говорил сам себе принц Офелин. [краткое царапанье после слова «дешевый»]  «Печально, что мой старший брат погиб при столь странных обстоятельствах; видят боги, я сделал всё, чтобы сохранить ему жизнь. Пусть он правит и после смерти! Вампир на троне, собственно говоря, намного лучше, чем призрак. Стал бы мой брат привидением – придворные бы промахивались, целуя ему туфлю в знак почтения».

- Леди Гамгулина выразила свое согласие кивком; ее нежная грудь вздымалась от волнения, взгляд принца Офелина, до той поры рассеянный, скользнул по белоснежной коже и лебединой линии плеч его верной [царапанье] прекра…[сильное царапанье, завершившееся негромким стуком] дамы, и…

Дон Текило прошел по лаборатории, увидел полупрозрачный силуэт отдыхающей Ядвиги; сел рядом на пол, скрестив ноги, и приготовился внимать захватывающему рассказу.

Три крокодильчика из снежно-белого нефрита, каждый приблизительно восьми дюймов в высоту. Расставленные на лабораторно-магическом столе прямо перед ли…мордой Ядвиги фигурки не обратили внимание на увеличение аудитории, самозабвенно мутузя друг дружку каменными малоподвижными короткими конечностями и буквально выцарапывая право продолжить повесть о принце Дацкого замка.

- «Ты только представь,» - с рыданием в голосе воскликнул Офелин, - наконец, выговорил один из трех крокодильчиков, отчаянно стараясь держать закрытыми пасти рассказчиков-конкурентов. – «Благодаря превращению в вампира мой брат первый раз в жизни станет законодателем мод! Сколько мы сможем заработать на белой пудре и алой помаде!»

- «Прошу прощения,» - проговорил пленник, - вывернувшись из зажима, подал голос третий из крокодильчиков. – «Но вампир останется вампиром, в какие бы тряпки вы его не нарядили. Поверьте, осиновый кол – это самое лучшее, что вы можете сделать для своего старшего брата. Осиновый кол, мое заклинание – и да здравствует, как говорится, король Офелин.»