Хроники Брэдбери - Сэм Уэллер

Рэй Харрихаузен[7]

Летом 1932 года семейство Брэдбери в пятый раз подряд отправилось отдыхать в леса на юге Висконсина. Несмотря на Великую депрессию, охватившую США, Лео Брэдбери сумел удержаться на работе в бюро энергоснабжения и освещения, а оно каждый год выдавало работникам путевки на курорт Lake Lawn Lodge в Делаване, штат Висконсин. В коттеджи на берегу озера съезжалось множество семей. В 1932 году вместе с Брэдбери туда отправился и дядя Инар с женой и дочерью; он все еще работал в прачечной Snow White Laundry и потому отвез всех на озеро Делаван в своем рабочем грузовичке.

Мальчишки Брэдбери с радостью гуляли по лесистому берегу и плавали в озере. Вечерами скучать тоже не приходилось – в главном отеле был павильон, где показывали кино, преимущественно немое. В павильоне играл оркестр, а за стенами пели в висконсинских летних сумерках лягушки и сверчки. Музыка начиналась в девять вечера, и на первые одну-две композиции танцпол отдавали детям. «Все девочки питали романтические чувства к дирижеру», – со смехом вспоминал Рэй. Вскоре дети убегали на улицу, и танцпол заполнялся взрослыми. Рэй, Скип и их кузина Вивиан – дочь Инара – оставались под окнами и, прижавшись к стеклу, наблюдали, как вальсируют родители. Волшебный ежевечерний ритуал наполнял сердце Рэя не только спокойствием, но и меланхолией: он знал, что скоро прекрасные вечера в Делаване закончатся. Как и в истории с дедушкой и воздушным фонариком на День независимости, Рэй начал оплакивать конец задолго до того, как тот настал.

В 1950 году он описал эти незатейливые детские воспоминания в рассказе «Кто там, под дождем?» (Someone in the Rain), который, как и многие другие его тексты, долго пылился в архивах, прежде чем много лет спустя был обнаружен давним библиографом и другом Рэя – Донном Олбрайтом. «Научившись раз за разом возвращаться в те времена, я получил возможность играть с разнообразными впечатлениями. Именно играть, не работать», – писал Брэдбери в эссе «Моя Византия», ставшем предисловием к изданию «Вино из одуванчиков» 1974 года. Написав множество рассказов, Рэй осознал: воспоминания зачастую становятся метафорой универсальных гуманистических истин. Он часто утверждал, что тексты «пишут себя сами», а метафоры появляются в них ненамеренно. Только написав «Кто там, под дождем?», Рэй понял, что рассказ выражает одну из таких идей. Герой, в котором легко узнается сам Брэдбери, много лет спустя возвращается на постаревший обветшалый курорт Lake Lawn Lodge с женой, приводит ее на танцпол и видит, как в окно, словно призраки прошлого, заглядывают дети. Он жаждет очутиться на их месте, а не танцевать со взрослыми, хотя в детстве это мнилось куда более веселым времяпрепровождением. Универсальное осознание – большинство детей отчаянно мечтает поскорее вырасти, а большинство взрослых тоскует по детству. Эта тема, так часто всплывающая в творчестве Рэя Брэдбери, раскрывает истинную суть его натуры: он беззастенчивый, бесстыжий сентименталист, и его произведения часто за это критикуют.

Несмотря на любовь к чудесному детскому возрасту, в 1932 году Рэй Брэдбери, которому исполнялось двенадцать, понемногу взрослел. В его крови начинали бурлить гормоны, однако разговоры на такие темы в семействе Брэдбери были запрещены, и Эстер строго следила за тем, чтобы запрет соблюдался. Лишь однажды, лежа без сна на диване, Рэй слышал, как родители занимаются любовью. Поскольку латунная кровать выходила в дверной проход, на приватность рассчитывать не приходилось, и Лео с Эстер очень старались делать все тихо. Тем не менее совсем рядом, в гостиной, их младший сын лежал с широко раскрытыми глазами, навострив уши. Он растолкал брата, и оба с любопытством вслушивались в тихие звуки, издаваемые родителями. Поскольку вопросы интимной близости никогда не обсуждались, мальчики Брэдбери были до наивности невинны и не догадывались, что именно слышат. Даже Скип, старше брата на четыре года, не мог объяснить, чем заняты родители. «Он знал еще меньше моего!» – восклицал Рэй.

На летних каникулах 1932 года Рэя смущали странные чувства, которые он испытывал в присутствии кузины Вивиан. Она была на два года старше, и, по его словам, «лучше кузины было не выдумать». Вечерами они вдвоем убегали в лес, чтобы рассказывать друг другу страшные истории. Вдали от освещенных окон и шума родительских голосов испуганная Вивиан крепко сжимала руку кузена, и вскоре они перешли к поцелуям и прикосновениям. Это стало поворотным моментом на пути взросления Рэя.

Во время отдыха на озере Делаван в том году случилось еще одно значимое событие, которое Рэй позднее опишет в рассказе 1945 года «Большая игра между черными и белыми» (The Big Black and White Game), позже вошедшем в сборник «Золотые яблоки Солнца» (The Golden Apples of the Sun). Члены семейства Брэдбери стали зрителями бейсбольного матча с расистским уклоном: несколько белых мужчин из бюро энергоснабжения и освещения вместе с другими постояльцами играли против команды работников курорта, состоявшей сплошь из афроамериканцев. Рэй, Скип, Эстер, Лео, Инар, Артурина и Вивиан устроились жарким летним вечером на трибунах вокруг бейсбольного поля. В воздухе кишели комары, и зрители обмахивались журналами и газетами, тщетно сражаясь с жарой и кровососущими. Затея поставить белую команду против черной была, конечно, странной. Рэй запомнил одного доброго темнокожего, продававшего вечерами попкорн в павильоне, и тринадцать лет спустя сделал его главным героем рассказа, в котором впервые отошел от фэнтези и фантастики.

Случай на озере Делаван послужил для Рэя поводом совершить один из ранних экскурсов в реализм. В дальнейшем он стал писать истории такого рода чаще. Как отмечает исследователь Уэйн Л. Джонсон в критической работе «Рэй Брэдбери» (Wayne L. Johnson, Ray Bradbury), рассказ выдержан в духе «хорошей спортивной журналистики». Более того, этот единственный образчик спортивной прозы Брэдбери вошел в бейсбольную антологию 1987 года «На бейсбольном поле» (On the Diamond): «Большая игра между черными и белыми» прекрасно вписалась в ряд спортивных рассказов о бейсболе от Ринга Ларднера, П. Дж. Вудхауса и Томаса Вулфа. Однако замечательные подробности, которыми изобилует текст, – стежки на мяче; то, как он, вопреки силе притяжения, зависает в воздухе, соприкоснувшись с желтым деревом биты; змеистый изгиб тела питчера, – вторичны по отношению к главным темам: предубеждению и расизму.

Расовая несправедливость была важной темой ранних произведений Брэдбери – от «Я никогда вас не увижу» (I See You Never) и «Высоко в небеса» (Way in the Middle of the Air) из «Марсианских хроник» до «Око за око» (The Other Foot) из «Человека в картинках». Рэй не помнил, чтобы родители открыто проявляли расизм, но говорил: