Хроники Брэдбери - Сэм Уэллер

творчество проходит тема смерти. То и дело в его работах появляется фраза «жить вечно». Пережив менее чем за два года смерть деда и сестры, маленький мальчик постиг окончательность смерти. Напуганный утратой и виной, он еще глубже погрузился в фантазии, чтобы сбежать от реальности, и с головой ушел в страну Оз, фильмы и волшебство.

Центральная школа, на месте которой сегодня стоит Публичная библиотека Уокигана, когда-то выходила фасадом на задний двор театра Academy, и в 1928 году, когда Рэй учился во втором классе, его потрясла большая афиша на стене кирпичного здания – потрясла настолько, что захотелось сорвать афишу и унести домой. На холсте размером шесть на три метра был изображен фокусник Блэкстоун. В ту пору иллюзионисты пользовались в Америке огромной популярностью – люди валом шли в театры, чтобы посмотреть на новых волшебников, и Гарри Блэкстоун был одним из лучших. «Он красовался в центре, а вокруг – все его фокусы: танцующий платок, канарейка в клетке…» – вспоминал Рэй.

«Он давал очень насыщенные, захватывающие представления в сопровождении красивых девушек, – рассказывал в интервью 2003 года Дэниел Уолдрон, автор биографии «Блэкстоун: жизнь волшебника» (Daniel Waldron, Blackstone: A Magician’s Life). – Его динамичные шоу значительно отличались от куда более вычурных представлений, традиции которых зародились во времена Первой мировой войны. Блэкстоун умело использовал дух времени и был живым воплощением эры джаза».

Афиша, анонсировавшая скорое прибытие волшебника, привела Рэя в экстаз. «Когда Блэкстоун наконец приехал в Уокиган, я находился на грани нервного срыва», – вспоминал он. Иллюзионист целую неделю выступал в театре Genesee, и Рэй купил билеты в первый ряд на все представления. После уроков он спешил в театр на утренние выступления и до самого вечера смотрел одно шоу за другим; делал зарисовки, писал подробные заметки о каждом фокусе и сумел разгадать многие из сложных трюков. К тому моменту, как Блэкстоун покинул город, фокусы полностью овладели разумом Рэя: «Под влиянием Блэкстоуна я сделался безумен, как Ахав». Он облазил всю библиотеку Карнеги и собрал все доступные книги по искусству фокуса.

Летом 1928 года на когда-то безопасных улочках Уокигана появилась таинственная угроза – вор-форточник по прозвищу Одиночка. Он, как и Блэкстоун, поразил воображение восьмилетнего мальчика. Образ загадочного вора, тайком проникающего в закрытые окна назло полиции, зачаровал Рэя. В 1950 году Одиночка появится в одном из, пожалуй, лучших страшных рассказов Брэдбери – «Весь город спит» (The Whole Town’s Sleeping), который позже войдет в состав повести «Вино из одуванчиков», где Одиночка играет ключевую роль. Личность реального Одиночки так и осталась невыясненной – поймать его не удалось.

В библиотеке бабушки Рэя, где когда-то любил посидеть с газетой покойный дедушка, был большой эркер, несколько кресел, лампа для чтения, диван и огромный книжный шкаф во всю стену, вмещавший пять сотен книг, собранных Сэмюэлом Хинкстоном Брэдбери. На западной стене висела черно-белая фотография дяди Рэя, Сэмюэла Хинкстона-младшего – с коротко стриженными темными волосами, в сером мундире академии Вест-Пойнт. «Когда бабушка сидела в кресле дедушки рядом с лампой для чтения, то всегда видела портрет сына, – вспоминал Рэй. – В детстве мне казалось, что я его знаю, поскольку видел каждый день». У другой стены стоял книжный шкаф Невы, где, среди прочего, обитали книжки о стране Оз, «Алиса в Стране чудес» и «Таинственные рассказы» Эдгара Аллана По. В библиотеке также имелся напольный радиоприемник, около которого часто собиралась вся семья.

Постояльцы бабушки Брэдбери тоже пользовались библиотекой. В 1928 году в доме жила шумная молодая девица, которая однажды оставила на столе осенний выпуск бульварного журнала Amazing Stories Quarterly. На обложке красовалась иллюстрация к рассказу «В мире муравьев-гигантов» А. Хайата Веррила, писателя, археолога, путешественника и авторитетного специалиста по Южной Америке. На рисунке, сделанном Фрэнком Р. Паулем, известным художником, «лучшим кандидатом в отцы современной научно-фантастической иллюстрации» по версии «Энциклопедии научной фантастики», был изображен темнокожий охотник, за которым гонится огромный дикий муравей. Как и рисунки в книгах о стране Оз, обложка Amazing Stories Quarterly очаровала Рэя, а истории о мифических тварях, далеких планетах, летающих машинах, ракетах и удивительных механических аппаратах Викторианской эпохи пробудили его воображение.

Открывая для себя все новые явления популярной культуры, Рэй подсознательно делал ментальные заметки, которые пригодятся ему позже, чтобы внести собственный вклад в кино, фэнтези и научную фантастику. При этом он никогда не интересовался технической стороной дела. Признанный фантаст, редактор и критик Деймон Найт как-то заметил, что, хотя Брэдбери «имеет множество поклонников среди читателей научной фантастики, на свете ничуть не меньше тех, кто на дух не переносит его работы, поскольку он, как считается, совершенно не уважает жанр, даже не пытается сделать свою научную болтовню убедительной и – ужаснее всего – не доверяет науке и боится ее». В своей близорукой любви к технике пуристы не понимают, что Брэдбери совершенно не заботит техническая точность. По сути, его рассказы – это истории о людях в барочном антураже его ранних научно-фантастических увлечений.

Вскоре после знакомства с ежеквартальником Amazing Stories Quarterly Рэй начал читать Wonder Stories – еще один бульварный журнал. Почти двадцать пять лет спустя он поднимется на вершину жанра, очаровавшего его в 1928 году: журнал Time назовет Брэдбери «поэтом бульварной прозы».

В третьем классе Рэй, по собственным словам, был слабаком. Не имея склонности к спорту, он жил в тени мускулистого старшего брата Скипа. К тому же у него начало ухудшаться зрение, хотя об этом пока не догадывался ни он сам, ни другие. Когда брат, отец или друзья кидали мяч, Рэй его упускал, а в школе с трудом разбирал слова на доске. Недостаток физической силы он компенсировал красноречием, и его разговорчивость порой вызывала серьезное неудовольствие учителей, которым то и дело приходилось призывать болтливого светловолосого мальчугана к тишине. Несмотря на безграничные запасы энергии, в конце 1928 года Рэй подхватил коклюш, и Эстер, не желая терять третьего ребенка, немедленно забрала сына из школы. Уложить непоседливого восьмилетку в постель на три месяца – все равно что затормозить взлетающую ракету, однако Лео и Эстер были строгими родителями, а их дети – воспитанными мальчиками (поскольку непослушание наказывалось ремнем), так что Рэй смиренно проводил недели на большой латунной кровати в родительской спальне за чтением. Иногда Нева читала ему вслух. «Пока я болел, Нева все время была рядом, – вспоминал Рэй. – Читала мне «Алису в Стране чудес» и Эдгара Аллана По».

Прикованный к постели, Рэй все дальше уходил в мир фантазий, и на каждом повороте, за каждым