Чужестранка в гареме - Грассо Патриция

– Р-разумеется, – прошипела Хедер.

Халид вышел из шатра следом за своим воином.

Несмотря на то что принц неоднократно объяснял ей, что место раба на полу, Хедер уселась на кровать. Господи, до чего же она ненавидела его! Будь она немного поумнее, она бы давно уже отравила это животное. С другой стороны, правда, для него это будет слишком легкая смерть. Лучше уж придумать способ покровожаднее.

Врунья, обругала себя Хедер. Несмотря на ненависть, она прекрасно понимала, что никогда не сможет причинить ему вреда. По какой-то непонятной причине в его присутствии она чувствовала себя живой как никогда. Халид не убил и не изнасиловал ее. Более того, он даже пальцем до нее не дотронулся. Может так случиться, что этот достойный страха и восхищения воин, Меч Аллаха, прячет нежное сердце?..

Подрагивающее пламя свечи окутывало роскошные апартаменты принца мягким светом, оставляя в тени углы шатра. Халид и Малик сидели за столом в ожидании ужина. Перед принцем стоял хрустальный кубок с розовой водой, а Малик потягивал принесенное из дома вино.

– Как поживает твой маленький ястреб? – спросил Халид по-турецки.

Малик улыбнулся:

– Хорошо, если его хорошенько вздуть. Ты послал весточку?..

В этот момент откинулся полог шатра, и оба мужчины обернулись. Вошел Абдул, закатил глаза и придержал полог, чтобы впустить рабыню принца с ужином.

Хедер возникла на пороге как ангел мщения. Облаченная в яшмак, позаимствованный из гарема Малика, она была укутана с головы до ног. Видны были только глаза девушки.

Она медленно пересекла комнату, поставила тяжелый поднос на стол и принялась расставлять приборы. В качестве основного блюда сегодня был кебаб из кролика, в оливковом масле, с тимьяном и петрушкой. На гарнир подали шафранный рис, маринованные огурчики и артишоки в легком уксусе.

– Я задыхаюсь, – пожаловалась Хедер по-французски, наполняя бокалы водой. – Тело обычно пеленают после смерти, а не до.

– Ты что-то сказал? – обратился Халид к другу.

– Нет, – ответил Малик, не в силах сдержать улыбки.

Кажется, сейчас начнется фейерверк, которого он ожидал весь день. Наблюдать за принцем и его пленницей было весьма увлекательно.

– Я, наверное, ослышался, – сказал Халид. – Отменные манеры моей рабыни не позволят ей заговорить, пока к ней не обратились. А еще она знает, что после того, как еда подана, рабыня должна удалиться в темный угол комнаты и ждать, пока хозяин позовет ее.

Выругавшись про себя, Хедер отошла в угол и погрузилась в молчание. Зная, что со своего места за столом чудовище ее не увидит, девушка быстро избавилась от удушливого черного покрывала, бросила его на пол и для пущего эффекта наступила сверху. Ни за что больше она не наденет эту штуку. Боже всемогущий, она англичанка, а не турчанка!

– Восхитительно, – сказал Малик по-турецки, попробовав кролика. – Это она готовила?

– Нет, конечно, – фыркнул Халид, бросив взгляд в тот угол, где находилась Хедер. Перейдя на французский, он добавил: – О стряпне моей рабыни я могу сказать только одно – она несъедобна. Да что там, за обедом она меня чуть не отравила.

– Случайно или нарочно? – спросил Малик, пригубив вина.

Пожав плечами, Халид проговорил презрительно:

– Артишоки были кислыми. Рис недоварен, а бедный ягненок еще дышал.

Малик расхохотался и подавился вином. Халид постучал другу по спине. От неловкого движения вино разлилось по скатерти.

Халид взглянул на Хедер и щелкнул пальцами. Она проигнорировала этот жест.

– Нам нужна твоя помощь, рабыня, – сказал Халид. – Ты должна приучаться все время быть к услугам своего хозяина.

Проворчав что-то себе под нос, Хедер двинулась вперед, как самый настоящий воин. Халид сразу заметил воинственное выражение на ее прекрасном лице. Вечер с каждой минутой становился все интереснее.

– Хорошая рабыня никогда не опускает вуаль, – заявил Халид.

– Никогда из меня не выйдет хорошей рабыни, – проворчала Хедер.

– Вытри все и налей еще вина моему другу, – приказал Халид.

Опустившись на колени возле стола, Хедер принялась вытирать лужу.

– Моя месть Хорьку была бы полной, если бы эта девушка вышла за него замуж, – проговорил Халид, снова насмешив своего друга. – Фужер вызвал бы меня на открытый бой, только бы избавиться от нее.

Хедер с мрачным видом принялась разливать вино. Ужин еще не успел закончиться, а она уже поклялась отомстить.

– Кстати, о Фужере, – сказал Малик, переходя на турецкий, чтобы Хедер не догадалась о содержании их разговора, – как ты собираешься выкурить его из берлоги? Я всегда любил твою сестру и хочу принять участие в мести.

– Мой человек как раз везет сообщение на Запад, – ответил Халид тоже по-турецки. – Нареченная графа де Болье, пленница Меча Аллаха, будет продана на частном аукционе в Стамбуле. Разумеется, граф сможет принять в нем участие.

Малик удивился. Он-то понимал, что Халид привязался к девушке.

– Хорек – трус и никогда не высунет нос из норы, – сказал он.

– Фужер приедет в Стамбул, – возразил Халид.

– А что же будет с твоей рабыней? – спросил Малик.

Халид взглянул на Хедер, которая, не понимая, что говорят о ней, тоже смотрела на него. Нежное выражение на лице принца красноречиво свидетельствовало о его зарождающейся любви, но он заставил себя подавить жалость.

– Что будет с ней? – переспросил Халид. – Она для меня представляет интерес исключительно как приманка для Хорька, так что я продам ее тому, кто предложит наибольшую цену.

Искоса взглянув на друга, Малик лукаво проговорил:

– Если ты уже все решил, то почему бы тебе не продать ее мне?

Слова Малика вызвали гнев принца. Но он небрежно пожал плечами, и двое старых друзей начали подтрунивать друг над другом как подростки.

– Ты не сможешь держать в узде двух диких англичанок, – сказал Халид, перейдя на французский для удобства Хедер. Малик не замедлил выразить свое возмущение оскорблением со стороны друга.

– А ты, конечно, сможешь? – парировал он также по-французски.

– Конечно, – кивнул Халид.

Бросив на этих двоих презрительный взгляд, Хедер направилась к выходу из шатра, где ее ждал Абдул. Он протянул ей поднос с десертом, двумя кубками лимонного шербета.

– Ты с одной-то справиться не можешь, – сказал Малик. – Послушай совет мастера.

Халид демонстративно обвел рукой шатер.

– Я здесь что-то не вижу мастера обращения с женщинами, – сказал он. – Если мне принесут зеркало, я...

Хлюп! Хлюп! Хвастовство принца нарушил разлившийся по столу лимонный шербет.

– Ваш десерт, – объявила Хедер. – Что-нибудь еще, милорды?

Малик и Халид одновременно перевели потрясенные взгляды с шербета на девушку. Когда жидкость закапала со скатерти им на колени, они как ошпаренные повскакали с мест.

– Это случайно вышло! – воскликнула Хедер, осознав, что сделала.

– Вот видишь, что я тебе говори, друг мой, – сказал Малик и расхохотался.

– Дрессировать раба нужно так как и домашнее животное, – сказал Халид, стряхнув щебет с пальцев на лицо Хедер. – Раз она лезет не в свое дело...

– Вам послание от Миримы, – перебил его вошедший Абдул. С этими словами он протянул принцу письмо.

Халид прочел послание от матери. Подобно внезапно налетевшей буре, его лицо превратилось в зловещую гримасу. Вернулся Султанов Пес.

– Я должен срочно отправиться в Стамбул, – сказал он Малику по-турецки. – Кто-то пытался убить моего кузена Мурада. Мерзавец промахнулся, но ему удалось скрыться.

– Кому понадобилось убивать наследника султана? – потрясение спросил Малик. – Надо быть просто сумасшедшим.

Халид пожал плечами:

– Скоро я узнаю ответ на этот вопрос.

– «Саддам» доставит тебя в Стамбул быстрее, чем лошадь, – сказал Малик. – Моя команда будет готова к отплытию ранним утром.

– Я скажу воинам, что завтра мы сворачиваем лагерь, – сказал Абдул и вышел.

– Моя рабыня поедет со мной, – отозвался Халид и, перейдя на французский, добавил: – Пришли испорченные шаровары мне в лагерь. Она не будет есть до тех пор, пока все не выстирает.