Обвенчанные утром - Лиза Клейпас

Управление поместьем означало намного больше, нежели праздное времяпрепровождение в библиотеке за стаканом портвейна — как и полагается аристократам в романах. Оно требовало обширных знаний по земледелию, предпринимательству, животноводству, строительству, лесозаготовкам и мелиорации.  Всё это вкупе с политическими обязанностями и представительством в парламенте было намного больше, нежели один человек мог одолеть. Поэтому Меррипен и Лео решили разделить лесозаготовительные и сельскохозяйственные дела, оставив Кэма управляться с недвижимостью и инвестициями.

В случаях, требовавших быстрого медицинского вмешательства, обычно командовал Кэм, хотя и Меррипен был сведущ в подобных вопросах. Обучившись искусству врачевания у своей бабки-цыганки, Кэм стал относительно опытен в лечении болезней и ран. Было лучше, даже безопаснее, позволить ему сделать всё возможное для Лео, нежели посылать за доктором.

По установившейся в современной медицине практике доктора пускали кровь своим пациентам по любому поводу, несмотря на разногласия, царившие среди врачебной братии. Специалисты по статистике уже начали отслеживать истории болезней, чтобы доказать вред кровопускания, но процедура по-прежнему была широко распространена. Иногда кровопускание использовали и для лечения кровотечения в соответствии с мнением, что лучше сделать что-нибудь, нежели не делать ничего вообще.

— Амелия, — позвал Кэм, когда они с Меррипеном уложили Лео в кровать, — нам потребуются  кувшины с горячей водой — пошли за ними на кухню –и все полотенца, что у тебя есть. Уин, может, вы с Беатрис проводите мисс Маркс в её комнату и поможете ей?

— О, нет! — запротестовала Кэтрин. — Благодарю вас, но мне не нужна помощь. Я могу умыться сама и…

Тем не менее, её возражения были отметены в сторону. Уин и Беатрис не смягчились, пока не проследили за тем, чтобы она искупалась в ванной, и не помогли ей вымыть волосы и надеть чистое платье. Запасные очки были найдены, и Кэтрин успокоилась — теперь она снова хорошо видела. Уин настояла на том, чтобы позаботиться и о руках Кэтрин, смазав их мазью и перебинтовав пальцы.

Наконец, Уин и Беатрис ушли ждать новостей вниз, и Кэтрин получила возможность отправиться к комнате Лео. Она обнаружила, что Амелия, Кэм и Меррипен окружили кровать, на которой Лео лежит без рубашки, погребённый под грудой одеял. И её совсем не удивило, что он умудрялся спорить одновременно со всеми троими.

— Нам не нужно его разрешение, — бросил Меррипен Кэму. — Если потребуется, я волью настойку ему в глотку.

— Чёрта с два, ты так сделаешь, — прорычал Лео. — Я прикончу тебя, если ты только попытаешься…

— Никто не заставит тебя силой принимать лекарство, — раздражённо вмешался Кэм. — Но ты должен объяснить свой отказ, phral, ведь это неразумно.

— Ничего я не должен объяснять. Вы с Меррипеном можете взять своё грязное пойло и запихнуть его себе…

— Что случилось?  — спросила Кэтрин, стоя у дверей. — Какие-то проблемы?

Амелия вышла в коридор с напряжённым  от беспокойства и досады лицом.

— Да, проблема в том, что мой брат — упрямый идиот, — заявила она достаточно громко, чтобы это услышал Лео. Повернувшись к Кэтрин, она понизила голос. — Кэм и Меррипен сказали, что рана несерьёзная, но положение может весьма ухудшиться, если они не прочистят её как следует. Кусочек дерева попал между ключицей и плечевым суставом, и непонятно, как глубоко он вошёл. Они должны промыть рану, удалить оттуда щепки и обрывки одежды во избежание нагноения. Другими словами, это будет чертовски болезненно. А Лео отказывается принимать лауданум.

Кэтрин обдумала возникшую проблему.

— Но… он должен что-нибудь выпить, чтобы притупить ощущения.

— Да. Но он не хочет. Твердит, чтобы Кэм продолжал обрабатывать рану. Как будто кто-то способен выполнять такую кропотливую работу, когда пациент вопит во всю глотку.

— Говорю же тебе, я не буду кричать, — резко возразил Лео из спальни. — Я делаю так только в тех случаях, когда Маркс начинает цитировать стихи.

Несмотря на испуг, Кэтрин слегка улыбнулась.

Заглянув в дверь, она увидела, какой ужасный вид у Лео. Загорелое лицо покрылось пепельной бледностью, и его трясло, будто мокрого пса. Их взгляды встретились, и он показался ей таким упрямым, усталым и несчастным, что Кэтрин не смогла удержаться от вопроса:

— Милорд, не могли бы вы уделить мне пару минут?

— Конечно, — раздался мрачный ответ. — Я просто в восторге заполучить кого-нибудь ещё для перепалки.

Кэм и Меррипен посторонились, пропуская Кэтрин в комнату. С извиняющимся выражением она попросила:

— Могу я остаться на пару минут наедине с лордом Рэмси?..

Кэм одарил её недоумённым взглядом, явно прикидывая, какое влияние она рассчитывает оказать на Лео:

— Сделайте всё, чтобы убедить его выпить то лекарство на прикроватном столике.

— И если оно не подействует, — добавил Меррипен, — опробуйте тяжелый удар кочергой по черепу.

Парочка вышла в коридор.

Оставшись наедине с Лео, Кэтрин подошла к постели. Она содрогнулась при виде деревяшки, торчащей из его плеча, разодранная плоть сочилась кровью. Поскольку стула, на который можно было бы присесть, рядом не оказалось, она осторожно опустилась на краешек матраса. Не отводя глаз, она смотрела на него,  и голос её прозвучал с нежным участием, когда она спросила:

— Почему вы не примете лауданум?

— Чёрт побери, Маркс… — он издал хриплый вздох. — Я не могу. Поверьте, я знаю, на что будет похожа процедура без него, но у меня нет выбора. Это… — он замолчал и отвёл взгляд, сжав челюсти, чтобы удержаться от новой волны дрожи.

— Почему? — Кэтрин так сильно хотелось дотянуться до него, понять, что она вдруг обнаружила, как касается его руки. Когда сопротивления не последовало, она осмелела и скользнула своими перевязанными пальцами в его холодную ладонь. — Расскажите мне, — настаивала она. — Пожалуйста.

Рука Лео сомкнулась вокруг её ладони в осторожном пожатии, которое послало волну по всему её телу. Облегчение, ощущение чего-то, что встало на своё место. Они разглядывали свои сомкнутые руки, впитывая тепло, рождённое в соединении их  ладоней и пальцев.

— После смерти Лоры, — услышала она хриплый голос, — я вёл себя отвратительно. Хуже, чем веду себя сейчас, если вы можете такое вообразить. Не важно, что я делал, ничто не приносило мне спасительного забвения. Однажды ночью я вместе с парочкой своих самых развращённых приятелей отправился в Ист-Энд, в опиумный притон, — он замолчал, почувствовав, как в ответ напряглась её рука.  — Запах дыма можно было уловить ещё в переулке. Даже самый воздух был бурым от него. Они привели меня в комнату, заполненную бормочущими и бредящими мужчинами и женщинами, лежащими вперемешку на тюфяках и подушках. А то, как светились опиумные трубки… Они походили на дюжины крошечных алых глазок, мигающих во тьме.