Мятежный дом - Ольга Чигиринская

– Мне хватает.

– Я не спрашивала, хватает ли тебе – я спросила: сколько?

– Триста сэн в день.

Нешер вздернула брови. Триста сэн она каждый день тратила на сигареты.

– Бангер, который в одиночку валит троих, работает на мутанта и живет на триста сэн в день?

Дик сдержанно улыбнулся.

– Куда мы едем? Мне нужно доставить заказ. Пожалуйста, отпустите меня.

Нешер тронула сенсор на пульте – и машина остановилась у тротуара.

– Я слышала, что ты хороший флордсман, – сказала она. – Мне рассказывали, что ты несколько раз при разборках пускал в ход флорд, но никого не убил, только подрезал. Это значит, что ты очень хороший флордсман. Почему же ты живешь, как крыса? Почему ты ночуешь где-то на свалке, почему за триста сэн в день работаешь на побегушках у мутанта? У тебя нет гордости?

– Простите, сеу Нешер. Гордость у меня есть.

– В смысле – тебе грязно работать на Итивакай? Грязней, чем ишачить на мутанта?

– Это не я сказал, а вы.

Нешер, скрестив руки на груди, откинулась на спинку кресла.

– Интересно. В Муравейнике сотни бангеров, которые побегут за мной, стоит мне сделать пальчиком вот так. Из них я выбираю одного мальчишку, который умеет обращаться с лезвием, но при этом, похоже, сменных штанов не имеет – а он, оказывается, бессеребренник.

– Видно, ты и вправду святой, – усмехнулся мужчина. – Или чокнутый. Это одно и то же.

– Я не хочу спорить с вами о святости, – вздохнул Дик. – И в Муравейнике действительно сотни бойцов, которые кинутся к вам по первому свисту, так что я не понимаю, зачем я вам нужен. А теперь – могу я идти?

– Нет, – ответила Нешер. – Габо, и ты, телок – пойдите прогуляйтесь.

Элал и Пуля вылезли из машины. Нешер достала сигареты, тонкие и длинные, как хаси, и, закурив, с прищуром посмотрела на Дика.

– Что ты слышал обо мне? – спросила она. – Что ты слышал об Итивакай?

– Первое, что мне о вас рассказали – что вы благородный человек. А об Итивакай я слышал, что это самая дерзкая и крепкая банда в Муравейнике, а то и во всех Пещерах Диса. Вы раньше были капитаном корабля, а потом потеряли его.

– Я была командором, у меня было пять кораблей. Целый торговый флот. И я потеряла их все. Три – на войне. Два – из-за проклятых планетников. И из-за того, что мои пилоты оказались просто продажными харями. После этого я уже ничто не ценю так, как верность. На самом деле, Райан по прозвищу Флорд, я не могу взять в Итивакай любого стрелка, который кинется на мой свист. Это подход Яно: как можно больше быков, как можно больше террора. Мы – Итивакай, «Один-за-всех». Мы берем только тех, о ком знаем, что на них можно положиться. Этот браслет, – она подняла рукав, показав запястье, – ты знаешь, ты чего он сделан?

– Это звено из сочленения полудоспеха, – ответил Дик.

– Верно. Мы держимся друг за друга, как звенья полудоспеха. И мы защищаем то, что нам дорого. А дорога нам свобода. Мне понравилось, как ты держался. Это говорит о том, что на тебя положиться можно. Скажи, что тебя не пускает? Данг был бы тоже хорошей заменой Харнаме, я знала его отца, но, похоже, он попадет-таки в армию. Так что я остановила выбор на тебе.

– У меня есть другие обязательства.

– Перед мутантом? За месяц работы на меня ты получишь столько денег, что сможешь купить ему гема в подарок, если он тебе так дорог.

– Дело не только в обязательствах перед мастером Далланом. У меня есть и другие.

– Перед кем? Интересно, чей вызов я не смогу перешибить.

– Бога, – Дик посмотрел ей прямо в глаза.

Женщина присвистнула.

– Какому богу ты себя посвятил?

– Я христианин.

– Габо тоже христианин – это ему не мешает.

– Габо? – настал черед Дика удивляться. – Как это может быть?

– Он из имперских пленных.

Дик внимательно посмотрел на высокого мужчину, который в своем черном плаще походил сейчас на базальтовый обелиск.

– Нет, – сказал он. – Я все равно не могу. Дело даже не в том, чем ваш союз живет…

– А чем он живет? – резко оборвала женщина. – Благодаря нам простые люди в Муравейнике могут получить галактический товар, который иначе достался бы только знати в Высоком Городе. По-твоему, лучше было бы, чтобы мы честно голодали, а они – нечестно жирели? Когда-то, до войны, космоходы были здесь первыми людьми. А сейчас нам не дают забывать, что мы живем только милостью планетников. Сначала они дают тебе в долг, потом навязывают фрахт, потом ты не можешь рассчитаться по этому долгу и отдаешь пилота, потом ты теряешь все… Беда в том, телок, что они могут без нас обойтись, окопавшись на своих плантациях, а мы без них – нет.

– Беда в том, что Рива тянут войну, которую им не выиграть, – сказал Дик.

Нешер хохотнула.

– Ты еще и о политике рассуждаешь? Нет, тогда ты и в самом деле мне не подходишь. Терпеть не могу людей, озабоченных политикой.

– Тогда я пойду, сеу Нешер?

– Нет, погоди! – женщина снова засмеялась. – Ты ведь очень занят и спешишь к хозяину?

У всех, кто находился в окрестностях, упали подбородки, когда возле мастерской Даллана притормозил новый карт и оттуда вышел Йонои в сопровождении стройной великолепной дамы.

– Госпожа Нешер… – Даллан соскочил со своего гравикресла и поклонился.

– Я подбросила к мастерской твоего работника, Даллан, – Нешер улыбнулась. – Ты знаешь, я предложила ему работу, а он отказался покинуть тебя. Я бы на твоем месте повысила ему плату, – она хлопнула Дика по плечу и вышла. Через несколько секунд роскошный карт, продемонстрировав «полицейский нырок», прыгнул на мотостраду тремя ярусами ниже.

– Так тебя кликнули в Итивакай, – с непонятным выражением лица протянул Таур Даллан, забираясь в кресло. Йонои кивнул и достал из сумки сегодняшний заказ – маленького бота-чистильщика с разрушенным блоком координации.

– И ты отказался? – продолжал расспрашивать Даллан, вертя бота в руках и глядя на работника, как на таракана.

Йонои снова кивнул.

– Дубина! – Даллан швырнул маленького бота ему в голову, а потом отвернулся к рабочему столу и беззвучно заплакал. Всю жизнь ему не везло – он вырос калекой, был выброшен на улицу и с четырнадцати лет работал, не поднимая головы. Он еле сводил концы с концами – мытари, санитарный контроль, бандиты, все с него отщипывали по кусочку. И вот только-только жизнь начала налаживаться, появились нужные рабочие руки, завелись деньги и исчезла необходимость самому мотаться по заказам – как на мальчишку положила глаз одна из самых влиятельных бандиток Муравейника. Что она сделает, получив отказ? На ком отыграется? Если бы Ран поступил в банду – то Даллан, потеряв работника, обрел бы заступника. Может быть, мальчик по старой памяти (Даллан заметил, что сердце у него доброе) даже подбрасывал бы что-то из галактического товара. А теперь его просто убьют. И, может быть, Даллана с ним заодно.