Заставь меня влюбиться - Селина Аллен

ненавидела его, но в моей голове была одна лишь мысль: так будет правильнее. Я не могу знать, будет ли Конрад хорошим отцом, но если он только попробует разочаровать меня, я прикончу его.

Но лишь на секунду я допустила, что если Конрад хоть чуть-чуть постарается быть хорошим отцом для Авроры, я пойду на все. И пусть мне придется жить под одной крышей с самодовольным придурком.

Был еще один аргумент в его пользу – деньги. Я не была меркантильной, но также я не была идиоткой.  С его деньгами у Авроры будет все самое лучшее. Она сможет пойти в лучшую школу, сможет стать той, кем захочет: балериной, врачом или писателем, кем угодно. Ей не придется брать огромные займы в банке, чтобы оплатить обучение, она не будет питаться дешевой лапшой из грязной китайской забегаловки. У нее будет все, чего не было у меня. Остается только надеяться, что Конрад не окажется самым настоящим психом.

  [1] Эрфурт - город в Германии, административный центр федеральной земли Тюрингия.

 Глава 7  Сабрина

Утром я заметила, как к дому подъехала машина. Дорогое авто премиум класса совсем не вписывалось в антураж бедного квартала. Каждый понимал, что тем, кто сидит внутри, здесь не место.

Я послушала Хэтфилда и не стала забирать из квартиры много вещей. У нас с дочерью был только один чемодан, ну и парочка важных мне картин. Зевс помог нам с вещами.

Из машины вышел Конрад. Лицо его потемнело, стоило синим глазам остановиться на фигуре Зевса.

– Ты уверена, что добровольно едешь с ним? – спросил мой друг.

Не совсем добровольно, но у меня было время хорошо подумать. Уехать с Конрадом  – лучший вариант.

– Да. Я все решила. Спасибо, Зевс.

Конрад подошел к нам, забрал мой чемодан у Зевса.

– Я сам с этим справлюсь, – грубо бросил он.

– Только попробуй не справиться, – прорычал мой друг.

Я тайком наблюдала за Хэтфилдом. Судя по нахмуренному лбу, ему не нравилась эта ситуация.

Зевс подошел ближе к нам и улыбнулся Авроре на моих руках.

– Береги маму, кроха.  

Аврора принялась что-то увлеченно лепетать ему.

– Сабрина, давай быстрее, мы опоздаем на самолет! – недовольно выдал Конрад.

Жаль, мне так и не удастся попрощаться с Розой. Работа не отпустила ее.

Конрад открыл заднюю дверь автомобиля и принялся прожигать нас нетерпеливым взглядом, ожидая, когда мы с Авророй сядем в машину.

– Пока, Зевс, надеюсь, мы еще увидимся.

– Мы всегда рады тебе, Сабрина, – ответил мой друг, затем взглянув на Конрада, помрачнел и снова вернул взгляд ко мне. – И поможем тебе в любой момент, только попроси.

Я кивнула, чувствуя легкую тоску в груди, покрепче подхватила дочь и села в машину.

Водитель быстро доставил нас к месту назначения: не в аэропорт, а прямо к самолету. Я оглядела большую летающую машину и сдержалась, чтобы не свистнуть от восторга. Раньше мне не доводилось летать на самолетах. А этот, кажется, еще и частный. А значит полетит тогда, когда скажет Конрад.

Аврора на моих руках уже начинала капризничать. Кажется, малышка хотела спать.

– Ты говорил, что мы можем опоздать, – фыркнула я.

Водитель выгрузил из багажника мой чемодан и картины и передал все это члену экипажа. Конрад пропустил меня вперед, безмолвно призывая подняться на борт.

– Чуть не расплакался глядя на ваше сердечное прощание, – язвительно бросил он. 

Я сдержала рвущееся наружу возмущение и молча поднялась на борт. В проходе я замерла, оглядывая салон самолета. Здесь было светло и уютно, словно в маленькой квартире. Сиденья были обтянуты кожей цвета слоновой кости. Полы были застланы чем-то вроде светло-серого ковролина. 

У дальнего сиденья что-то зашевелилось, раздался приглушенный лай.

Я вздрогнула и отпрыгнула назад, прижимая к себе дочь, которая испытывая сонливость, привалилась щечкой к моему плечу. Моя спина столкнулась с теплой твердой, словно сталь, грудью, чужие сильные руки сжали мои предплечья.

– Не бойся, он не тронет вас. Брюс – добряк.

Я не особо разбиралась в породах собак. Но эта, кажется, была из рода бульдожьих, если такой род существует. Кажется, английский бульдог.

Находиться в руках Конрада становилось все более неловко, особенно потому, что он так и не отпустил меня. Я вырвалась из его хватки, обернулась и словно разъяренная фурия взглянула ему в глаза.

– Он громко лает.

Конрад сморщил нос.

– А ты ожидала, что он будет квакать? Это собака.

– Я знаю, что это собака, и собаки громко лают. Дети могут пугаться подобных звуков. Это чревато последствиями. Ты не знал?

По его глазам было видно, что он действительно не знал. Вернее никогда об этом не задумывался до этого момента, ведь ребенка у него не было. Отвечать на мой вопрос он не собирался. И пока он раздумывал о чем-то, я прошла в салон и расположилась в понравившемся мне кресле. Аврора становилась все тяжелее, и иногда мои руки начинали затекать, как сейчас, поэтому возможность сесть была для меня чуть ли не божьим благословением.

Конрад подошел к псу и дал ему команду быть тише. Это показалось мне забавным. Но как ни странно, бульдог послушно лег в свою лежанку, однако какое-то время продолжал настороженно на меня поглядывать.

Конрад расположился в кресле напротив меня. Хоть нас и разделяло приличное расстояние, я чувствовала себя неуютно рядом с ним. В самолете было восемь кресел, но сел он именно напротив меня. Готова поспорить, ему нравится действовать мне на нервы. Или, как вариант, он опасается, что я выбью локтем окно иллюминатора и сигану вниз.

Вскоре самолет взлетел. Когда прекратилась тряска, я решила переложить дочь на соседнее огромное сиденье. Прижимая к себе Аврору одной рукой, я пыталась застелить место детским одеяльцем. Конрад, заметив это, встал.

– Давай я заберу малышку, – сказал он.

Я резко выпрямилась и прижала