Измена. Цена прощения (СИ) - Кучер Ая

Ужас произошедшего волнами накрывает, я цепенею. Дыхание перехватывает, перед глазами мелькают страшные картинки, как сегодня другая машина летела на нас.

Я сажусь рядом с сыном, тянусь за ремнем безопасности, сжимаю его одной рукой, второй касаюсь ножки Руслана. Сын звенит погремушкой, едва не роняя её несколько раз.

– Тебя домой или к Алине Михайловне?

– Нет, точно не к родителям Димы.

Этот вариант я отсеяла в самом начале, не хочу волновать их. Если бы муж захотел, то сам бы позвонил родителям. А раз мой телефон молчит, то они ничего не знают. И не мне рассказывать.

Я никогда не мешалась в отношения Димы с его родными, того же просила в ответ. То, что муж сдружился с моим отцом, это немного досадно, но он никогда не решал, что мне стоит говорить. Папа до сих пор не знает, как часто я лежала в больнице на самом деле.

Конечно, если бы с Димой случилось что-то непоправимо ужасное, то я бы тут же оповестила его родителей. Но с ним всё будет хорошо. Рассказывать или нет – только его решение.

– Домой, да.

Бормочу, не выдерживая пристальный взгляд Мирона. Мужчина отворачивается, заводит машину. Шварцу не нужно знать всех деталей, а я могу после вызвать такси и уехать в отель.

Злюсь на себя за то, что сразу об этом не подумала. А теперь будет странно отказываться. Заодно соберу самое необходимое, игрушки и детские вещи.

Мне кажется, что я бегу по замкнутому кругу. Только разберусь с чем-то, найду вариант, как действовать дальше – и всё стремительно меняется. Отбрасывает меня назад в состояние растерянности и полной дезориентации.

– Не гони, - прошу охрипшим голосом, вжимаюсь в кресло. – Мирон…

– Спокойно, Тая, я плетусь под тридцатку.

Киваю, хотя преодолеть страх это не помогает. Я внимательно слежу за дорогой, дергаюсь, когда какой-то внедорожник почти подрезает нас. Давлю в себе вскрик и молчу всю дорогу, боясь отвлечь Мирона.

Слишком жестокий урок, но теперь я водителя никогда не буду отвлекать.

Я даже стараюсь не думать слишком много, не строить новые планы. Видимо, ничего не идёт так, как я хочу. Нечего тратить время зря, если потом ещё что-то произойдёт.

Удивительно, как всё может поменяться за секунду. Раньше у меня был четкий план на жизнь, а теперь я даже не знаю, что мне делать завтра и куда сегодня ехать.

Мы быстро добираемся до высотки в центре, чудом проскакивая вечерние пробки. Я благодарю Мирона за помощь, выбираясь на улицу. Сжимаю ручки переноски, а уже представляю, как наконец доберусь до моей любимой коляски.

– Тая, - мужчина окликает меня, заставляя обернуться. – Если тебе что-то будет нужно… То можешь набирать.

– Спасибо. Хорошего вечера.

Я не собираюсь беспокоить Шварца, это лишь обычная вежливость. Видно, с каким трудом и нежеланием ему дается это предложение. Я не буду нагружать мужчину своими проблемами. Хватит того, что ему пришлось возиться со мной сегодня.

Я быстро добираюсь до квартиры, словно хлопком двери ограждаю себя от всех мыслей. Сейчас главное – ничего не забыть. Не хочу снова сюда возвращаться.

– Вот так, мой хороший, - я раздеваю сына и укладываю его в детскую кроватку. Запускаю мобиль, и комната наполняется тихой музыкой, игрушки покачиваются. – Нравится, да?

Фырканье, издаваемое Русланом, можно принять за согласие. Я немного стою радом, а когда убеждаюсь, что малыш в порядке – отправляюсь собирать вещи.

Наверное, лучше было бы остаться здесь. Всё привычное для сына, да и для меня. Не нужно будет тратить деньги на отель и такси, тащить самой миллион сумок.

Но…

Не могу я так! Не могу!

Со злостью отправляю теплую одежду в чемодан, едва не роняю шкатулку с украшениями. Я везде вижу след чужой женщины. Словно она притаилась тенью в углу, наблюдает.

Даже на кровать не могу сесть, вдруг становится тошно и мерзко. Я не знаю, чем они тут занимались. Как часто Дима приводил сюда другую женщину, пока меня не было дома.

Когда лежала в больнице?

После родов?

Ещё раньше?

Про два года мне сказала Ира, а муж всё отрицает. Но какие у меня есть основания верить ему, а не ей? Потому что муж? Ага, он мне и про любовь говорил, и про верность.

И счастливую семейную жизнь навсегда.

Я достала желтую коробочку из шкафа, где хранились все важные документы. Нашла там свои дипломы, загранпаспорт. Меня током прострелило, когда я сжала пальцами фотографии.

Несколько старых снимков, когда мы с Димой ещё заморачивались и печатали их. Счастливые, молодые. На одном из фото я выставляю вперед руку, вокруг безымянного пальца обвита проволока от шампанского. Дима тогда уронил кольцо с моста, вода утянула в свою глубину красную коробочку.

Но от предложения муж не отказался.

Ну зачем всё это?!

Почему нельзя было просто развестись, сохранив крупицу наших отношений? Или поговорить со мной, если Диму хоть что-то не устраивало? Зачем было так всё разрушать?

Оставлять вместо моего сердца – черную бездну.

Я сжимаю фотографии так сильно, что они превращаются в комок бумаги. Я порчу любимые снимки так же, как муж испортил наши отношения.

А теперь, вместо того чтобы злиться, я могу лишь переживать о Диме, который остался в больнице. Разрываться от собственных чувств, в каких-то глупых попытках договориться с совестью.

– Всё, мамочка тут, - лечу к Руслану, когда он начинает недовольно хныкать. – Мне осталось совсем немного. А знаешь, что я нашла милый? Свои украшения. Твой папа дарил мне много драгоценностей, а теперь это будет нашей подстраховкой, да? Если что, заложу в ломбард. Да-да, вот такая у тебя корыстная мама. Но ты меня и такую любишь, правда?

Я задумываюсь, а не были ли все эти подарки попытками откупиться? Заглушить сожаление из-за того, что он мне изменил? Теперь ни один поступок Димы я не могу воспринимать как раньше.

Кручу своё обручальное кольцо, но не решаюсь снять. Вместо этого собираю последние вещи для Руслана, с трудом представляя, как всё это буду тащить.

– А завтра мы с тобой всё решим, - обещаю сыну, понимая, что эти переезды могут плохо повлиять на него. – Не смотри так на меня. Завтра – точно всё решу. Твой дедушка вернётся с охоты, мы подумаем, куда мне ехать.

Наверное, я могла бы остаться и здесь. Уверена, моя свекровь приютила бы на долгое время, не стала выгонять. Но она бы продолжила пускать Диму в дом, никакого спокойствия.

Но если представить, что я буду жить в квартире, о которой говорил муж… И завозить сына к свекрови на время… Возможно, тогда бы у меня действительно получилось найти здесь работу на полставки и остаться в столице.

Я отдаю сыну оранжевого зайца, от его цвета у меня глаз дергается. Но это отличный отвлекающий манёвр. В этот раз Руслан даже не спорит, когда я одеваю его, перекладывая в коляску.

Моя прелестная, любимая коляска. Не думала, что когда-то буду скучать по ней, но предплечья тянет от усталости. А ещё на ручку можно повесить одну из детских сумок, спасая себя от перегрузки.

Я слежу по программе за подъезжающим такси. Водитель плутает по соседним улицам, но приближается к дому. Поэтому я быстро направляюсь к лифту, чуть сильнее жму на кнопку лифта, чем это требуется.

Лишь преодолев пустой холл я понимаю, почему так спешу. Чего я так опасалась. Словно любовница Димы снова будет поджидать меня, рассказывая об их любви.

Отмахиваюсь от этих мыслей, но не успеваю расслабиться, как новая волна паники накатывает с головой. Возле ступенек стоит тот, кого я совершенно не ожидала увидеть сегодня.

Шварц таращится на меня несколько секунд, застигнутый врасплох. Поспешно выкидывает окурок в урну, отгоняет от себя сизый дым. Словно нашкодивший школьник, которого застукали родители.

А я чувствую себя воришкой, попавшейся на месте преступления.

– Кхм, - прокашливается, пряча ладони в карманы пальто. – Решила всё-таки поехать к Немцовым?

– Нет.

Выдыхаю правду, потому что Мирон всё равно узнает. Сейчас предложит отвезти, а мне потом снова бежать? Это не дело мужчины, куда я собираюсь. Поэтому я перехожу в наступление.