Падение (ЛП) - "dalightiscomin"

— Хотя, как я уже сказал, я возьму плату в виде лазаньи, если ты предлагаешь.

Глава 9

Скарлет

Штаны Коди промокли до колен, и он, вероятно, замерз до костей, все равно прыгает прямо в огромную лужу перед нашим многоквартирным домом. Он хихикает, когда вода плещется вокруг него, забрызгивая входную дверь и его джинсы грязной дождевой водой.

— Коди! — кричу я, стряхивая капли дождя с пальто. Я протягиваю руку, провожая его внутрь. — Я сказала хватит. Пойдем.

Он тащится мимо, игнорируя мою руку, его ноги хлюпают в ботинках. Когда он пытается пробежать мимо меня вверх по лестнице, мне приходится придерживать его за куртку, чтобы он не шевелился, пока я проверяю почтовый ящик.

Так было всю неделю. Дождь не прекращается с понедельника, а это значит, что Коди сидит со мной взаперти. Каждое утро, когда мы идем к автобусу, он смотрит на парк через дорогу. Даже в садике они не выходили гулять, поэтому ребенок сходит с ума.

Его ботинки скрипят по линолеуму, пока я борюсь с металлической дверью почтового ящика, поворачиваю ключ и пытаюсь открыть ее.

— Можно мне подержать письма, мам?

Я вздыхаю, листая конверты. Банковские выписки, нежелательная почта, счет за коммунальные услуги, счета по кредитным картам, счета, еще счета и письмо от домовладельца.

Перевернув письмо, я вскрываю его и вытаскиваю бумагу.

Коди тянет меня за свободную руку.

— Можно?

— Подожди, Коди.

Мои глаза сканируют письмо, и когда я вникаю, кажется, что весь воздух выдавливается из моих легких. Они поднимают арендную плату.

— Мама!

Отопление не работает, и горячая вода идёт через раз.

— Мамочка.

Лифты не работают с тех пор, как я здесь живу, и электричество в подъезде отключено.

— Пожалуйста! Мама? Пожалуйста?

Они хотят, чтобы я платила больше? Это шутка?

— Я хочу посмотреть… — хнычет Коди, и тон его голоса вкупе с моими и без того измотанными нервами доводит меня до исступления.

— Нет! — рявкаю я, сжимая письмо в руке. — Ты можешь успокоиться?

Его нижняя губа опускается и он хмурится.

— Ты злая, — говорит он. — Ненавижу тебя.

Я знаю, что он не это имел в виду, но все равно мне кажется, что мой живот опускается до колен, и я чувствую, как уголки губ дергаются, слезы начинают набухать в глазах.

— Да, ну… — я запихиваю письма в сумочку, смаргивая слезы. — Иногда я тоже себя ненавижу.

— Мисс Скарлет?

Моя челюсть сжимается так сильно. Я оборачиваюсь и вижу Неду в вездесущем красном халате, плотно облегающем ее, стоящую в дверях.

— Все хорошо?

Я киваю, выдавив улыбку.

— У нас все хорошо, спасибо, Миссис Эйзади.

Ее темные глаза оценивающе смотрят на хмурого мальчика рядом со мной, брови сдвигаются, когда он отказывается взять меня за руку. Я чувствую, как ее суждение прожигает дыру в моем затылке, и даже не могу заставить себя повернуться и посмотреть правде в глаза.

— Поднимайся, пожалуйста, — шепчу я Коди, кладя руку ему на плечо, чтобы он пошевелился. Он вырывается из моих рук, но все равно начинает подниматься по лестнице. — Спокойной ночи, Миссис Эйзади. Поздоровайтесь с мужем за нас обоих, — бросаю я через плечо.

Я не слышу, как закрывается ее дверь, пока мы не поднимаемся по лестнице и не скрываемся из виду.

Парочка в квартире «1Е» снова спорит. Они кричат так громко, что я слышу их даже в коридоре. Как только мы с Коди начинаем подниматься по второму лестничному пролету, что-то ударяется о дверь, и крики усиливаются.

Постоянный дождь оставил здание пахнущим плесенью. В коридоре холодно, и я чувствую запах чего-то горелого и слегка пряного, исходящий откуда-то сверху. Мы молча тащимся к нашей двери, Коди угрюмо волочит ноги, я сжимаю ключи так крепко, что чувствую, вот-вот пойдет кровь. Все, чего я хочу, это забраться в кровать с включенным обогревателем, накинуть одеяло на голову и заплакать.

Стоя в коридоре, прямо за дверью, я едва сдерживаю желание взглянуть на квартиру Джастина. Я не слышала от него ни слова с вечера воскресенья, когда он оставил меня стоять в квартире с воспоминанием о его запахе и неконтролируемым трепетом в животе. Но этого я и ожидала от него. Однажды он появится, предложит подвезти меня на работу, починить машину, присмотреть за Коди и так же быстро исчезнет на несколько дней.

Все как будто на пределе, мои нервы и тело напряжены, как будто я чего-то жду.Его.

В квартире немного теплее, и от стен исходит лишь слабый запах сырости.

— Пойди и сними мокрую одежду.

Коди игнорирует меня, вместо этого хлюпая по уже испорченному ковру в гостиную, где он падает на колени и начинает играть со своими фигурками динозавров. Я поднимаю кастрюлю с пола, выливаю воду, капающую с потолка, и снова ставлю ее на место. Вода с громким звоном падает в металлическую кастрюлю, звук эхом разносится по комнате.

— Коди, — говорю я громче. — Я просила тебя кое-что сделать.

— Сейчас, — отвечает он, не глядя на меня.

Я вздыхаю, сбрасывая куртку. У меня не хватает терпения на его упрямство. Я голодна, устала, у меня болят ноги, дела в закусочной идут все хуже, и теперь я должна найти еще сто долларов в месяц, чтобы остановиться в худшем жилом доме в этом богом забытом городе. Что мне не нужно, так это капризный мальчик.

Требуется много слез и криков, и много взяток, но через час я, наконец, умываю Коди, кормлю, одеваю в теплую одежду и укладываю в постель. Его ресницы трепещут, когда сон начинает затягивать его. Его маленькие ручки подложены под щеку, и дыхание начинает выравниваться, когда я медленно провожу рукой вверх и вниз по его спине. Какой задницей он сегодня бы не был, я не могу игнорировать маленький рывок в сердце, смотря на него.

— Мам? — бормочет он в полусне.

— М-м-м?

— Я не ненавижу тебя.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать веснушки, покрывающие кончик его носа и лоб.

— Я знаю, малыш.

Натягиваю одеяло ему на плечи и включаю ночник. Уходя, я включаю крошечный портативный обогреватель за пределами спальни, надеясь, что этого достаточно, чтобы согреть его.

Я достаю из сумки смятое письмо и кладу его на стол. Достав блокнот из кухонного ящика, я разделяю страницу на колонки. С пачкой счетов и писем передо мной я начинаю писать цифры, царапая карандашом как можно аккуратнее. Новые счета идут влево — они могут подождать еще некоторое время — срочные платежи и окончательные требования справа. Чем дольше я пишу цифры, тем хуже становится. Через несколько минут слова начинают расплываться.

Как только первая слеза ударяется о бумагу, я знаю, что это всё. Я чувствую, как ком ползет по груди к горлу. Страх. Он сильный и болезненный, и, как выпущенный на свободу зверь, он с криком бросается вперед, поглощая меня изнутри. Слезы горячие и быстрые; беззвучно текут по щекам, собираются на столе, окрашивая бледное дерево.

Быть сильной тяжело. Мне требуется каждая унция силы, чтобы не рухнуть, не сдаться, не отпустить.

Но я устала.

Я так устала, что чувствую это до самых костей, глубоко внутри, до того места, откуда исходит вся эта сила.

Я складываю руки перед собой, кладу на них голову, чтобы сделать вдох, прежде чем снова начнутся слезы.

Я не могу заработать приличную зарплату, не вложив половину в погашение кредитов и счета по кредитным картам. То немногое, что у меня осталось, я использую, чтобы одеть и накормить сына, сохранить крышу над головой и заплатить долг, который растет с каждым днем. Иногда, как сегодня, давление настолько велико, что я задыхаюсь. Груз ответственности высасывает воздух из легких, и цементирует в моих жилах. Все, что у меня есть — ненадежно балансирует на грани, и малейшая ошибка может означать, что я все потеряю.

Жаль, что я не могу стереть все и начать сначала. Начать снова, сделать это правильно.

К тому времени, как последнее рыдание сотрясает грудь, глаза так опухли, что я почти ничего не вижу, а из носа текут сопли. Я бросаю скомканные салфетки в мусорное ведро, снимаю одежду, бросаю ее в изножье кровати, забираюсь в постель и натягиваю одеяло до подбородка.