В плену пертурбаций - Алан Фостер

– На север? – Глаза Маджа округлились от изумления. – Приятель, да вы никак повредились в уме? Ты хоть представляешь себе, каково вам придется на Плато? Или ты забыл, что зима на носу? Я тебе не завидую, с твоей-то шкурой. Был бы еще мех, а то смотреть тошно.

– Когда на карту поставлена судьба мира, о шкуре приходится забыть.

Если мы не освободим пертурбатор и не обуздаем того, кто его поймал, мир рискует оказаться в весьма неприятном положении, по сравнению с которым зимняя стужа – сущая ерунда. По-твоему, Клотагорб покинул бы Древо ради чего-то менее важного?

– Ну да, он отправил бы тебя совершать подвиги в одиночку. Надо же, – хмыкнул выдр, – его чародейство и впрямь оторвал задницу от стула.

Видать, дело серьезное. Говоришь, пертурбатор? Вот оно, оказывается, что. Выходит, это он устраивает… как их там… пертурбации?

Джон-Том утвердительно кивнул.

– Что ж, тада вы с его толстозадостью как раз подходите. Я давно подозревал, что старик Клотагорб малость пертурбнутый, а уж про тебя и говорить нечего. Валяйте, ребята, тока смотрите, чтоб не стало еще хуже. – Мадж попытался выпрямиться, но не сумел. – Кстати, я еду с вами.

– Что?

Юноша решил, что ослышался. Чтобы Мадж вызвался рискнуть жизнью – такое не могло присниться и в страшном сне.

– Что «что»? – передразнил выдр. – Ты ж сам сказал, кому-то надо остановить пер… пер… В общем, скока можно изменяться? А коли так, вам понадобится помощь, особенно на Плато. Ты ведь хуже младенца, шагу не можешь ступить, чтобы во что-нибудь не вляпаться.

Джон-Том не нашелся что ответить. Слова попросту не шли у него с языка. Заявление выдра потрясло юношу не меньше, чем вид подвергшегося перемене города. Разумеется, Мадж обладал обширным и весьма красочным словарем, однако само понятие добровольности было ему столь же чуждо, как и обет целомудрия.

– Не знаю, – пробормотал наконец юноша. – Неужели ты в самом деле предлагаешь нам помощь? По собственной воле? Без принуждения?

– Ну конечно, паренек. – Мадж принял оскорбленный вид, чего за ним, как правило, не водилось. – Я тебя спрашиваю, за кого ты меня держишь?

– Тебе интересно? Давай посмотрим, кто ты у нас есть. – Джон-Том принялся загибать пальцы. – Вор, бабник, трус, негодяй…

– Расслабься, кореш, расслабься, – поторопился перебить Мадж. – Я ж сказал, что соглашаюсь добровольно. Вам не обойтись без моей помощи. Я дам вам с его колдовским сиятельством сто очков вперед в умении разведывать местность, а этот пернатый мешок с костями, черепаший ученик, годится только на то, чтоб пить горькую.

– Однако сюда мы как-то добрались. – Теперь уже оскорбился Джон-Том.

– Знаешь пословицу: дуракам всегда везет? В общем, я еду с вами, если вы меня возьмете.

Некогда полный сил и энергии выдр представлял собой жалкое зрелище.

Джон-Том невольно преисполнился сочувствием к своему закадычному другу, а от искреннего стремления Маджа помочь у юноши запершило в горле, на глаза навернулись слезы.

– Мы с радостью примем тебя в свою компанию, Мадж, – проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Заметано, приятель. – Выдр выглядел одновременно довольным и себе на уме. Он мотнул головой в сторону фонтана, возле которого возился со своим аппаратом Клотагорб. Волшебник бормотал заклинания, перемежая их проклятиями в адрес неуклюжего Сорбла. – Что они затевают?

– Не знаю, – признался Джон-Том. – Клотагорб вроде бы собирался выручить Оспенспри из беды, но каким образом – не сказал. Тебе же доводилось иметь с ним дело: он предпочитает действие словам.

– Точно, – подтвердил Мадж. – Вот почему невинным страдальцам, вроде нас с тобой, никогда не удается вовремя улизнуть.

Горожане по-прежнему не отваживались приблизиться к чужакам, однако внимательно следили за происходящим. Только у старого лиса достало храбрости завести разговор с незнакомцами. Джон-Том свел Маджа с лисом, а сам поспешил к волшебнику – узнать, не требуется ли его помощь.

– Требуется, мой мальчик. Куда же я без тебя? – Чародей поправил очки, которые норовили сползти с клюва. Джон-Том потянулся было за дуарой, но Клотагорб остановил его:

– Нет, нет, петь не надо. Будь добр, подержи вот это.

Слегка уязвленный, Джон-Том тем не менее послушно ухватился за край складной деревянной платформы, воздвигнутой поблизости от фонтана.

Юноша ожидал услышать одну из грубоватых шуточек Маджа, однако тот, как ни странно, промолчал. Должно быть, ситуация не вдохновляла на остроумие. Джон-Том попробовал определить на глаз назначение платформы, но вскоре отказался от своей затеи ввиду тщетности усилий.

– Для чего она, сэр?

Волшебник словно не слышал вопроса. Он расхаживал вокруг аппарата, рассматривал его под разными углами, иногда наклонялся или становился на колени, чтобы проверить расположение устройства относительно холмов к северу от города, время от времени что-то подправлял, подкручивал, а затем шел дальше. Вернувшись к тому месту, откуда начал обход, он остановился, повернулся и направился к своему тюку, возле которого громоздился на земле большой ящик; в нем имелось около дюжины выдвижных ящичков. На глазах у заинтригованного Джон-Тома чародей принялся смешивать в чашке порошки, которые извлек из шести верхних ящичков. Вся процедура заняла от силы пять минут. Потом Клотагорб высыпал содержимое чашечки в глубокий металлический сосуд, подвешенный точно по центру платформы, которую держал Джон-Том.

– Облако над нашими головами, – произнес волшебник с таким видом, будто юноша задал вопрос всего лишь мгновение назад, – является локальным средоточием возмущения, которое продолжает воздействовать на Оспенспри и его обитателей. Если нам удастся изменить химический состав облака, не говоря уже о местоположении, то есть превратить его опять в заурядное скопление пара, мы, как мне кажется, сумеем заодно прекратить пертурбацию, Джон-Том запрокинул голову и уставился на зловещую черную тучу.

– А что вы собираетесь предпринять, сэр?

– То, мой мальчик, что представляется мне наилучшим. Держи крепче.

– Это не опасно, сэр? – справился юноша, стискивая в кулаках деревянные ножки платформы.

– Мой мальчик, разве я когда-либо подвергал тебя опасности? – Прежде чем Джон-Том успел изречь фразу, которая напрашивалась сама собой, чародей начал произносить мудреное и весьма внушительное на слух заклинание. Одновременно он делал руками пассы над металлическим сосудом, вырисовывая в воздухе сложные геометрические фигуры:

Слову внемли, черных скопище тайн,Слушай меня, неподвижная туча.Прочь! Я велю тебе: прочь улетай,Больше несчастного края не мучай!Та, что тебя удерживает жестко,Пускай во прах рассыплется решетка!

Свисавший с платформы сосуд задрожал, закачался из стороны в сторону, сорвался с кожаного ремня, но не упал, а остался на месте, как бы обретя невидимую опору. Он подскакивал, вертелся вокруг собственной оси и светился, причем свечение становилось все ярче.