Останкино 2067 - Сертаков Виталий Владимирович

Гораздо хуже.

– Расстроился, капитан? – участливо склоняется Клементина. – Баб любить надо, а не контракты с ними подписывать.

Ксана с рыжей девчонкой. Чокаются, пьют на брудершафт.

Ксана с двумя похожими толстыми блонди, трогает чью-то оголенную грудь.

Десятки застывших мгновений. Ксана в офисе. Непонятно где, он там никогда не был.

Ксана платит штраф за неправильную парковку.

Ксана на улице, сидит в незнакомом лимузине. Очень дорогая машина, с бензиновым движком. Она еще не вышла, только выставила одну ногу за порог. Держит в руке пачку бумаг и что-то темпераментно доказывает мужчине, сидящему в глубине салона.

– Заметил соперника, Януш? – участливо интересуется Клео.

– Нет, не соперника… Откуда у вас этот снимок? – вырывается у него. Януш тут же жалеет, что спросил, но госпожа Фор в приветливом настроении.

– Дурацкий вопрос для бывшего мента. Ты не находишь, киса? – Она трогает губу Коко. – Присмотрись, лапушка. Это выезд из подземного гаража под Лубянкой.

Точно. Теперь он узнает, просто ракурс необычный. Всегда немного странно выглядят снимки, сделанные с мобильных камер, которыми федералы окружают объекты государственной важности. Дознаватель думает, что легкости, с которой эта бандитка Коко нашла компромат на его жену, все мы обязаны ядерному взрыву у берегов Калифорнии. Если бы не купленная террористами в России бомба, до смерти напугавшая Америку, федералы бы не протолкнули в Думе свои требования по безопасности. Уже много лет вопрос не обсуждается: «стрекозы», «жуки» и «черви» повсюду. Сложно сказать, где их нет, поскольку сложно сказать, где нет угрозы государственным интересам. Первые летают, вторые бегают, третьи лезут из-под земли, подкапываются и прогрызают ходы в бетоне.

Разумеется, в интересах национальной безопасности.

– Твоя киска тебя удивляет, да, блондинчик?

Итак, лимузин остановился в неположенном месте, всего на несколько секунд. Возможно, именно Ксана была виновата в том, что машиной заинтересовалась ближайшая «стрекоза», патрулировавшая выезд из гаража. Женщина замешкалась, не вышла вовремя, что-то втолковывая своему флегматичному спутнику. Мужчина сделал все, чтобы его не смогли опознать. Когда дверь открылась, он откинулся на кресле; лицо почти целиком находится в тени, освещен наискосок лишь край подбородка и участок шеи над сиреневым воротничком. Спутник Ксаны не вел себя как преступник, ему некого бояться; судя по жесту, он привык к назойливому вниманию журналистов…

Дознаватель не может выдавить ни слова.

– Донна Рафаэла ждет. – Коко заканчивает разговор по одной из линий, поднимает на Януша черные зеркала очков. – Что надо сказать, лапушка?

Полонский помнит, сколько денег он тут оставил, но это не мир Клементины, это мир ее темных подруг.

– Я ваш должник, – признает он.

– И выключи маячок. У меня есть умненькая девочка, она сделала так, что твой маяк будет моргать вместе с маяком твоего «Опеля». За твоим авто поедет мой человечек, посмотрит, как и что. Если я верно поняла, в этом деле пахнет гнилью. Это значит – нельзя расслабляться.

Полонский пытается вспомнить, когда он в последний раз покидал опознавательную всероссийскую сеть. Возможно, лет двенадцать назад, перед поступлением в Академию.

– Я тоже отвечаю за твою безопасность, котик. Маяк не погаснет, все будут довольны. Ты ведь не слышал о директиве ФСБ за номером «а» шестнадцать дробь сто шесть от прошлого понедельника?

– От прошлого?.. – Януш кое-как фокусируется на ее словах.

Подружка Клементины не похожа на федерального агента. Но никакое постороннее лицо не может быть знакомо с директивой грифа «а», и к тому же недельной давности. И среди милиции посвящены наверняка лишь высшие чины. Вместо хозяйки клуба дальше говорит госпожа полковник:

– Они готовят запрос в Думу, и жопы, скорее всего, подпишут. Месяца через два то, чем мы сейчас невинно забавляемся, обзовут самым страшным преступлением. Опознавательный контур станет круглосуточным и обязательным для всех. Ну, обязательным для всех, кроме самих жоп, естественно.

– Это нереально, нет соответствующих мощностей…

– Мощности уже созданы. Останкино строит новый центр обработки данных. Они охватят страну в два этапа, используя китайские спутники. Они не оставят никого без присмотра. Но не это главное, капитан.

Януш на миг выныривает из водоворота, на дне которого Ксана коротко целует мужчину в лимузине. Он выныривает, но не в силах охватить новую реальность. Несомненно лишь то, что Клео не лжет.

– В Чертаново грохнули большую шишку. Он плавал в бассейне с девками и с включенным маяком. Только маячок у него был не такой, как у ментов, а на пеленге у его собственной охраны. Официальная версия такая. «Червяк» китайского производства, с микропроцессором от «Сони» и холодным буром. Он прошел по канализации, прогрыз решетку в сливном отверстии бассейна и шарахнул разрядом в пять тысяч вольт. После этого распался на куски, а любители бани всплыли, как прожаренные бифштексы.

По слухам, подобная игрушка стоит порядка сорока штук, а матрица, заложенная в ней, чуть ли не мощнее, чем на центральном компьютере метро. Забавно, да? «Червячка» ведь нельзя вести ни со спутника, ни из наземного авто, его выпускают за пару кварталов в люк…

– Клео, ты хочешь сказать, что робот шел на пеленг маячка?! Это абсурд!

– У тебя неважно со слухом? Маячок убитого жирняка замыкался на пульт его собственной охраны. Это повод протащить закон, и федералы вцепились зубами. Они уже давят на президента и почти наверняка продавят Думу. Кстати, твои боссы только «за». Все локальные сети слежения будут аннулированы как не-на-деж-ные.

– Быть того не может! А «чрезвычайщики»? А налоговая? «Скорая помощь», в конце концов?!

– Внешне все останется как есть. Большинству граждан дела нет до того, через какой спутник за ним будут следить и кто именно.

– Это чертовски сложно и дорого… Такая запутанная система будет постоянно зависать.

– А кто считает деньги, котик? – ухмыляется Коко. – Максимум полгода, и мир станет другим. Никто не считает изменениями то, что происходит сегодня, на глазах и без особой помпы. А это и есть самые страшные изменения, котик, самые необратимые. Поэтому выключай маяк, пока еще можно!

– Вы думаете, что за мной следят?

Полонский изо всех сил пытается сосредоточиться. Что-то нехорошее происходит с организмом, крутит в животе, и вкус на губах, будто дыма надышался.

Он думает о своем брачном контракте, которого нет.

О внезапной головной боли.

О полном мужчине, которого Ксана целовала в машине. Он думает о мертвой Милене Харвик с синим флажком осведомителя. Что-то складывается из этих обломков, но мешают стальные зрачки госпожи Фор. Она ищет сторонников и слишком ясно дает понять, против кого намерена строить баррикаду.

– Береги себя, Януш, почаще оборачивайся. Коко тоже не понравилась та сучка, что сосалась с твоей женой. А Коко редко ошибается.

Полонский вынужден себе признать, что почти забыл о рыжей девушке в белом анораке, встречавшейся с убитой Миленой Харвик. О девушке, оказавшейся в игровом центре за минуту до убийства перформера. О девушке с рыжим чубчиком, целовавшейся с его женой. Он думает о спутнике Ксаны в белом лимузине.

Это Лев Сибиренко, владелец телеканала и отец персональных шоу.

9. Реаниматоры

«Салоники», «Жажда» и Костадис.

Сибиренко и моя жена.

«Жажда» и «Реаниматоры».

Хаос и полный бардак в мыслях. Я разворачиваю скрин и говорю слово «Жажда».

«Реаниматоры» вышли на экраны кабельных сетей раньше и удерживали пальму зрительского спроса почти полгода. Мне было тогда… лет шестнадцать. Я уже получил подтверждение, что прошел тест на перфоменс. Еще не было точно известно, какой статус мне присвоят – сценарный или целевой, но силовые ведомства уже прислали приглашения на учебу. О том, что в семье Полонских вырос редкий открытый перформер, никто пока не догадывался…