Побег из коридоров МИДа. Судьба перебежчика века - Геннадий Аркадьевич Шевченко

Отец отмечал, что учиться в институте было трудно. Кроме основных университетских курсов по праву, истории, экономике, литературе и других, в МГИМО велись еще и специализированные курсы по ряду предметов, а также интенсивно изучались иностранные языки. В основе всех предметов лежало тщательное постижение марксизма-ленинизма, диалектического и исторического материализма, политэкономии и научного коммунизма.

Однажды в институте отец пустился в разглагольствования перед самой неподходящей аудиторией, какую только можно было представить, — перед высокопоставленным офицером НКВД. Его дочка когда-то лечилась в санатории в Евпатории, и в знак благодарности за это полковник пригласил отца с его матерью на обед. Тогда отец вдруг стал перечислять вещи, с которыми в советском обществе было что-то не в порядке. Он говорил об отсталости сельского хозяйства, о том, как плохо живут московские рабочие, как медленно идет строительство в Евпатории, как несправедливо обошлись с коллегами-врачами деда и т. д. В ответ на это полковник НКВД сказал следующее: «Аркадий, я очень любил твоего отца, поэтому выслушай меня, как друга. Ты молод, и тебе необходим серьезный совет. Ты слишком много болтаешь, что может тебе повредить. Думай что хочешь, но держи язык за зубами. Это, может, и не очень приятно, но не страшно. А если ты будешь говорить все, что придет тебе в голову, то последствия могут оказаться крайне нежелательными. Твой отец был прекрасным человеком, не марай его памяти».

В начале 1951 года на катке в парке Горького отец познакомился с моей мамой — студенткой Института внешней торговли, хорошенькой, стройной блондинкой. Это была любовь с первого взгляда. Отец фактически отбил маму у другого студента МГИМО, своего приятеля, высокого красавца И.Л. Рабковского (я его встречал в Евпатории в 2002 году. Это был подтянутый пожилой мужчина, который не потерял шарма в свои семьдесят три года). Нужно отметить, что моя мама чуть не сбежала к нему перед своей свадьбой с отцом, но бабушка сумела убедить дочь в том, что мой отец был более выгодным женихом. Отец также очень понравился своему будущему тестю Арсентьеву. Мама безумно полюбила отца в дальнейшем. Однако его любовь с течением времени, наоборот, ослабевала. 25 мая 1952 года родился я.

В 1954 году отец закончил с отличием международно-правовой факультет МГИМО и поступил в аспирантуру, а в октябре 1956 года пришел на работу в качестве атташе в Отдел международных организаций МИДа СССР, где стал заниматься вопросами разоружения. В сентябре 1958 года, проработав в министерстве почти два года, отец впервые получил возможность поехать за границу — и не куда-нибудь, а в США. Это было мечтой его детства, образ далекой и таинственной Америки годами витал в его воображении, ничуть не уступая сказочным видениям «Тысячи и одной ночи». Бывал он и в Европе. Почти весь 1962 год отец провел в Женеве в составе советской делегации в Комитете по разоружению. Там он, в частности, познакомился с главой делегации СССР В.В. Кузнецовым.

Благодаря своим способностям, трудолюбию и таланту отец быстро продвигался по служебной лестнице. В 1963 году его уже назначили первым секретарем и он полетел в любимый Нью-Йорк. В 1965–1968 годах отец стал советником, а в 1968–1970 годах — старшим советником, заведующим политической референтуры Постоянного представительства СССР при ООН в Нью-Йорке. В 1970–1973 годах он являлся личным советником А.А. Громыко. В том же 1973 году отец стал Чрезвычайным и Полномочным послом СССР. Представление А.А. Громыко на этот высший дипломатический ранг было подписано лично Л.И. Брежневым.

Отец писал, что первые годы его брака, несмотря на относительную бедность, были по-настоящему счастливыми. Моих родителей не волновали даже стесненные жилищные условия. Они ютились в комнатушке коммунальной квартиры, недалеко от завода «Серп и Молот», где жили еще две семьи, одна из которых состояла из девяти человек. В небольшой комнате была сооружена самодельная перегородка, за ней спали мои родители. В ванной бродили огромные черные тараканы. Как мне рассказывала мама, когда мне было один год, я схватил одного из них и проглотил. В конце 50-х — начале 60-х годов я прогуливался мимо ларьков около Рогожского рынка, где продавалось мороженое и конфеты «Мишка» по 10 копеек за штуку, но часто есть их у меня не было возможности. Когда отец возвращался с работы из МИДа, я сразу же бросался к его кожаному портфелю и спрашивал, что он принес. Особенно мне нравился длинный белый хлеб по 22 копейки, похожий по форме на крокодила. Теперь такой уже давно не выпекают. Мне он казался необыкновенно вкусным.

Бабушка до 1962 года проживала также в небольшой комнате в общей квартире на Авиамоторной улице. Несмотря на длительные поездки с гражданским мужем за границу и работу в торговле, она жила не богато. Все свои сбережения Арсентьев перед смертью, в середине 50-х годов, отдал своему сыну от первого брака. После рождения 20 февраля 1962 года моей сестры Анны мы сменяли наши комнаты в общих квартирах на двухкомнатную квартиру на Рабочей улице, где прожили до 1966 года. Затем отец вступил в жилищный кооператив и приобрел четырехкомнатную квартиру на Фрунзенской набережной.

Глава 4

УЧЕБА В ЭЛИТНОМ МГИМО

В 1970 году я поступил на международно-правовой факультет Московского государственного института международных отношений МИДа СССР (в настоящее время МГИМО (университет) МИДа России). В мое время студенты придумали, по крайней мере, два варианта расшифровки этого сокращения: «много гонора и мало образования» и «место, где институтки могут отдохнуть». Основное здание института находилось возле Крымского моста — одного из самых красивейших мостов через Москву-реку, рядом с парком имени Горького, в пятнадцати минутах ходьбы от нашего дома на Фрунзенской набережной, недалеко от красивой, словно игрушечной, православной церкви Святого Николы на Хамовниках, где в 1989 году я крестил второго сына Аркадия, названного в честь деда.

До революции в здании института в течение сорока лет был Катковский царский лицей (лицей цесаревича Николая), а после большевистского переворота 1917 года там выступал В.И. Ленин. Затем здесь помещался Институт красной профессуры — элитарная академия для марксистско-ленинских идеологов и вождей. Сначала Л.Д. Троцкий и его сподвижники, а потом Н.И. Бухарин учились, преподавали и проводили партийные дискуссии в этих стенах. Однако в конце концов большинство из них оказались слишком умными на свою же голову, и вождь всех времен и народов И.В. Сталин ликвидировал академию. Более половины ее профессорско-преподавательского состава угодило в тюрьмы, лагеря или было расстреляно. Когда для МГИМО в 1985 году было построено огромное новое