Право учить. Работа над ошибками - Вероника Иванова

— Ты предложил райгу занять истинно мёртвую плоть?

— Это так называется? Прости, не знаю всех тонкостей. Но да, если учесть, что изначально рыба всё-таки была живой, а потом окончательно умерла, можно назвать её плоть истинно мёртвой.

Потрясённый шёпот:

— Слепая удача... Надо же...

— Удача состояла лишь в том, что у меня под рукой оказалось всё необходимое. Дух вовсе не обязан был соглашаться.

Проводник наконец вспомнил, что ранка кровоточит, и вернул повязку на место, но карий взгляд следил не за движениями рук, а буравил моё лицо:

— Именно, что не обязан... Как это вообще произошло? Ни один из Проводников никогда не уговаривал духов!

— И зря. Все они некогда были людьми, а с любым человеком можно найти общий язык. Если очень захотеть.

— Ты не понимаешь... Духи не желают слушать живых, вот в чём трудность. И даже если слушают, то не придают услышанному значения, потому что полагают себя выше живущих. Потому что находятся совсем близко к Порогу, но не могут его переступить. Райг мог бы послушаться только того, кто уходил в Серые Пределы и смог вернуться!

«Благодарю тебя, вернувшийся...» Я ясно слышал последние слова духа в чужом теле. Он назвал меня «вернувшимся», значит... И глупая улыбка расползается по моим губам.

Ну конечно! Мне же довелось побывать у Дагъяра, правда, в Круг Теней допущен не был, но гулял совсем рядышком. В шаге от небытия. Или уже в шаге за ним.

— Чему ты улыбаешься? — Проводник сдвинул брови, почувствовав подвох.

— Будешь смеяться, но... Так получилось, что я как раз и уходил, и возвращался.

— Ты умирал?

— Почти. Наверное. Не знаю, как это выглядело снаружи, но, скорее всего, именно умирал.

— Как? Когда?

— Не так уж и давно. И позволь не углубляться в воспоминания, в них нет ничего приятного.

— Потому тебе и удалось уговорить райга... Но... Ты знал, да? Ты нарочно заставил меня устроить разговор с духом?

Я поднялся на ноги, разминая затёкшие мышцы:

— Веришь или нет, не знал. Ничегошеньки. Даже не предполагал. Просто подумал: почему бы не поболтать? И оказался в выигрыше. Райг скован клятвой, кораблю больше ничто не угрожает, все могут спокойно возвращаться к прерванным делам и...

— В выигрыше!

Он почти выплюнул это слово. Откуда взялась злость? Я спас его жизнь, избавил от необходимости жертвовать собой, вообще добился наилучшего результата при наименьших усилиях. И на меня злятся? За что?!

— Я что-то сделал не так?

Проводник тоже встал, отвернулся к реке и тяжело опёрся ладонями о борт.

— Всё так, верно... Прости, что сорвался. Это моё горе, а не твоё.

— Горе?

Он сжал губы замком, не желая рассказывать большего, но когда меня останавливало чужое упрямство?

— Тебе нужно было уничтожить райга, да? Во что бы то ни стало? Но, как мне говорили, Проводники очень редко приносят себя в жертву, чтобы спасти других. Вообще никогда не приносят.

— Потому что все они жалкие трусы!

— Но ты тоже один из них.

Он повернул голову, позволяя увидеть карие озёра боли:

— Да, именно «один из»! И я устал прятаться за чужими спинами, отправляя безвинных на смерть! Можешь это понять? Устал!

— Могу. Так же хорошо понимаю и то, что рождённому воином никогда не удастся стать палачом, как бы его ни ломала жизнь.

Боль сменилась отчаянным удивлением:

— Откуда ты узнал?

— Что именно?

— О воине. О том, что я родился...

— Сведённый рисунок на твоей спине. Тебе было лет семнадцать, верно?

Он опустил голову, вспоминая:

— Почти. Оставался всего месяц до праздника, на котором мой Знак ожидало изменение... И оно произошло, но вовсе не так, как я мечтал.

— Случилось несчастье?

— Я сам был виноват. Пропустил разминку, а когда в учебном бою нужно было остановить трудную атаку, порвал сухожилия. Очень сильно порвал. Они зажили, правда, так и не вернув прежнюю гибкость, но... Не в них дело. Я честно рассказал, почему повредил ногу. Признал свою вину. И Совет лишил меня права оставаться воином.

— Жестоко.

Проводник несогласно качнул головой:

— Справедливо. Я был уже совсем взрослым, но совершил ошибку, которую не спускают с рук и детям. Мне нужно было отказаться от боя, признаться в беспечности... А я струсил. Решил: и так всё получится.

— У лэрров суровые законы.

— Я не жалуюсь.

— Но как ты оказался среди борцов с райгами?

— Заезжий Проводник нашёл у меня подходящие способности. Очень маленькие, слабые, но всё же... Мне некуда было идти, к тому же показалось достойным продолжать защищать людей, хоть и на другом поле боя, с другим оружием в руках. Но каким же я был дураком, соглашаясь! Сначала всё и вправду выглядело благородным, пока меня учили и не допускали до настоящих дел. А потом, когда я увидел, как сжигают целые дома, услышал крики гибнущих в огне людей... Но отказываться было поздно — с меня уже взяли присягу на верность, и нарушить данное слово я не мог.

Разумная предосторожность не раскрывать многого, пока коготки пойманной птички основательно не увязнут. Все закрытые общности существ похожи этим друг на друга, как капли воды. Но именно благодаря сохранению тайн и обретается власть над несведущими, а что может быть слаще власти?

Он помолчал, перебирая в памяти камни тяжёлых воспоминаний, потом грустно продолжил:

— Если бы ты знал, сколько месяцев я ждал этого дня! Как мечтал встретить райга и увести с собой за Порог... Обрести собственную свободу и помочь людям. По-настоящему помочь. Но... не повезло. Теперь придётся возвращаться и всё начинать сначала.

— Хм, а так ли уж нужно возвращаться?

— Не понимаю.

Я прислонил чехол с луком к борту и скрестил руки на груди:

— Давай посмотрим на события внимательнее. Ты говорил своим, как собираешься поступить?

— Конечно. Да они и так знали, что я сплю и вижу, как бы сбежать от жизни. Потому и долго не позволяли одному встречаться с райгом, просто теперь уже устали меня стеречь.

В самом деле, такой беспокойный Проводник способен изрядно потрепать нервы наставникам и соратникам. Но тот факт, что его всё же стерегли... Значит, не так уж парень бесталанен, как считает сам. Только упрям не в меру, а упёртость пагубно сказывается на любом Даре, вот и Проводники решили: хватит тратить силы зря. Желает покончить с собой? Пусть. Не понимает своей выгоды, как ни пытались объяснять? Остаётся только умыть руки и позволить упрямцу торить собственный путь.

— Они ведь не ждут твоего возвращения?

— Его не должно было быть, зачем же ждать?

— Так что же тебе ещё требуется? Ты свободен!