Таинственный монах - Александр Владимиров

— Дело это неблагодарное, Патрик, — молвил Лефорт, обращаясь к приятелю, — Сам посмотри, сколько лет русские воюют с турками, а дальше этой пресловутой крепости сунуться не могут. А ведь когда-то Черное море называлось Русским. Мечта же царя Петра о выходе к Средиземному морю — пустой звук. Пшик, как говорят русские. То ли дело — Балтика! Вот куда нужно устремить взор и делать это нужно немедленно, пока у Швеции старый и никчемный король. Чуть-чуть промедлить, и ситуация будет такой же, как и на Юге. Слышал я, что сын шведского монарха — больно воинственен. И мнит себя не иначе как Александром Великим.

— Все это так, — парировал Патрик Гордон, — но зачем русским Балтийское море, Франц?

— Все развитые страны на Балтике, мой друг. Франция, Голландия, Англия. От Испании, поклонником которой вы, мой дорогой друг, являетесь, сейчас ничего, почти ничего не осталось. Все ее богатства и слава утонули вместе с непобедимой армадой в прошлом веке. Англия, Франция, Голландия — за ними будущее…

Неожиданно Лефорт замолчал, взглянул на Ермилова и спросил:

— А вы-то, Мишель, как считаете?

— Считаю что? — переспросил Игорь.

— За кем будущее? За Англией, Францией и Голландией или же за Испанией?

— За Америкой!

— За Америкой? — в один голос переспросили оба спорщика.

— За ней самой. Это сейчас она младенец, но вырастет, покажет свои зубы.

— Кому покажет? — уточнил Лефорт.

— Да всем. Франции, Голландии, Англии и даже России.

Иноземцы в то, что Америка когда-нибудь станет могущественной державой, не только не уступавшей своим влиянием на мировую политику Англии, но и превосходящей ее, не поверили. Не верилось, что она из колонии превратится в самостоятельное государство. Сказанное Мишелем больше походило на бред. Даже если и все и пойдет, как предсказывал француз, так, скорее всего, те же европейские государства обломают ей зубы.

— Может, ваша фамилия не де Ле Гранд? — Вдруг спросил Франц Яковлевич.

Сердечко у Ермилова екнуло. Допустить, что заговор могли организовать такие же, как он, путешественники по времени, Игорь не мог. Неужели не все варианты просчитал? Все разъяснилось через минуту, когда Лефорт протянул ему кубок с вином.

— Вас случайно не Мишелем де Нотердам кличут? — Подмигнул Франц и произнес: — Ладно вам, Мишель, всякую ересь нести. Давайте мы лучше вас с Петром Алексеевичем познакомим. Он сегодня к красавице Кукуйской — Анне Ивановне Монс приезжает. Глядишь, и местечко тепленькое подыщет. Можем вас и с фройляйн познакомить?

Француз отказываться не стал. Игорь понимал, когда еще такая возможность выпадет? Фортуна повернулась к нему лицом. Предположить, что звезды встали в линию или карты легли удачно и что это у него судьба такая, он просто не мог.

С Анной Монс, несмотря на то, что проживал Ермилов в доме Лефорта уже несколько дней, Игорю так познакомиться и не удалось. Франц Яковлевич на своей карете возил француза по Москве и показывал в основном "достопримечательности", большей частью из которых были кабаки. О посещении фаворитки Петра и помышлять не приходилось, а тут в одночасье все изменилось. Появилась возможность своими глазами увидеть девицу, ради которой царь супругу свою сослал в монастырь.

Полное имя девушки было Анна-Маргарета фон Монс. Немка была младшей дочерью золотых дел мастера, чьими услугами частенько пользовались Гордон и Лефорт. Именно при содействии все того же Франца Яковлевича (вполне возможно того батюшка барышни надоумил) она лет шесть назад познакомилась с Петром Первым. Ходил слух, что до знакомства с русским царем она крутила шашни с небезызвестным Алексашкой Меншиковым. Было это на самом деле или всего лишь сплетня, Игорь уточнять не стал. Да и зачем? Он даже себя на мысли подловил, а не могла ли та в будущем подстроить замену царя? Так же отверг эту версию, как и предыдущие две. Не смог ответить на свой же вопрос — зачем? Если предположить, что Петр ее любит, то нет ничего удивительного, что Анна почти до самой кончины в четырнадцатом году восемнадцатого века будет рядом с ним. Появись другой, и она тут же потеряла бы всякий авторитет. Кто может поручиться, что "близнец" (так окрестил Ермилов двойника) потеряет так же, как и Петр, от ее красоты голову? Что-то не верилось.

"На вкус и цвет товарищей нет". — Решил Игорь.

Когда же Ермилов впервые увидел Анну, он понял, насколько правдиво описала ее толпа, утверждавшая (не существовало в будущем портретов барышни), что девушка на редкость красива. Если бы не отношения той с Петром, Игорь и сам не прочь был закрутить с ней интрижку.

— Вы так прекрасны, мадмуазель, — молвил он ей, когда вдвоем остались наедине.

— О, Мишель, — засмущалась она, затем вздохнула, — Вы говорить комплимент, а я не могу принять ни его, ни ваши ухаживания. Сердце мое несвободно, Мишель.

— Кто он, мадмуазель? — вскричал Игорь, делая вид, словно не знает о ее увлечении царем: — Кто?

— Государь московский, сударь.

— О, нет, мадмуазель! О, нет!

— О, да! О, да!

— Я убью его, чтобы завоевать ваше сердце, мадмуазель! — Воскликнул вдруг Игорь, сам не зная, всерьез или шутя говорит это.

— Кого, сударь?

— Я убью царя!

— Как вы смеете такое говорить, — возмутилась Анхен. — Убить царя…

— Я шучу, мадмуазель, всего лишь шучу. Неужели вы решили, что я смогу убить Петра? И тем самым огорчить вас, мадмуазель?

— Ну, я не знаю…

— Нет, нет. — Продолжал Ермилов. — Я его не смогу убить. Я даже скажу больше. Я собираюсь защищать его…

— От кого, Мишель?

— От любого, кто выступит против него…

— О, Мишель, — молвила Анна, — вы так благородны.

— Но…

— Что, но? — уточнила девушка.

— Я убью любого, кто кинет в вашу сторону хотя бы взгляд.

— Даже царя? — спровоцировала теперь уже Анхен, ожидая, что кавалер скажет по инерции: "Даже его".

Да вот только Ермилов ответил:

— Я же уже говорил, царя убить не смогу.

— А Меншикова?

— А он смотрит на вас? — поинтересовался Игорь.

— Смотрит.

— Я убью его!!! — вскричал путешественник.

— Я пошутила, Мишель. Мне не нужен Алексашка. Тем более, кто он такой? Конюх!

А действительно, кто такой Меншиков? Сын конюха. Единственный, как может оказаться, настоящий друг Петра Алексеевича. В душе сама простота. Хотя в будущем начнет превращаться в хитрую жадную лису, способную взять то, что плохо лежит. На данный момент можно даже назвать вторым человеком в государстве. Вот кому-кому, а ему подмена царя совершенно невыгодна. Никто ведь не гарантирует, что при дубликате тот просто не уйдет в небытие.

— Друг царя, — проговорил Игорь.

— А хотите, Мишель, я вас с царем и его приятелем познакомлю?

— Хочу!

— Тогда сегодня вечером приезжайте ко мне!

— Хорошо, мадмуазель, — молвил Ермилов и поцеловал прелестнице руку.

Игорь решил, что если уж не Лефорт, то, по крайней мере, Анна Монс способна его познакомить с Петром, и тем более порекомендовать в качестве телохранителя. Или как эта должность в эту эпоху называлась?

— Но, — сказал Игорь, словно только что вспомнив что-то важное, — меня с ним познакомить, хотел мой приятель Франц!

— Я сделаю это раньше, Мишель!

И девушка выпорхнула из комнаты, оставив его одного.

Огромный сад, не характерный для Москвы семнадцатого века. Пруд, в котором плавают лебеди. Шикарный двухэтажный дом, явно выстроенный для Анны Монс по личному указанию самого Петра. На втором этаже — балкон, предназначенный явно для того, чтобы кавалеры могли на нем выкурить трубку-другую, не мешая своим дымом хозяйке дома.

Ермилов вышел на него и достал из кисета трубку, закурил. Пока Игорь разглядывал сад, к нему присоединился Лефорт.

— Как вам фрейлейн, Мишель? — поинтересовался он.

— Прелестна, умна…

— Вот только не стройте насчет ее планов…

— Петра?

— Да. Его величество убьет любого, кто к ней приблизится.

Неожиданно Лефорт замолчал и посмотрел на появившуюся вдалеке карету.

— Государь, — шепнул Франц Яковлевич. — Пойду встречу. Наверно, не один пожаловал. Небось, и конюха своего прихватил.

По интонации швейцарца Игорю понял, что тот пренебрежительно относится к Меншикову. Путешественник вслед за Лефортом выбежал на крыльцо.

Из остановившейся у дверей особняка кареты сначала вывалился пьяный вусмерть князь Никита Зотов. Он встал на корточки. Игорь перестал курить и уставился на любопытное зрелище. О том, что это было в духе Петра, он слышал, но вот так вот видеть в первый раз… Даже дядька на козлах в большой меховой шапке повернулся, чтобы понаблюдать, хотя вряд ли тому это было в новинку.

Из открытой дверцы кареты сперва появилась правая нога, обутая в красный сафьяновый сапог. С помощью нее, Петр попытался отыскать спину князя. Когда ему это удалось, появился и сам государь. Он спрыгнул со спины Зотова и отвесил (несмотря на солидный возраст князя) тому пинок под зад. Никита упал лицом в грязь.