Осколки - Дик Френсис

– Роза говорила, что мы вас просто попугаем, – проблеял Эдди, глядя на меня несчастными глазами. – Я пытался ее остановить, честное слово! Я и не думал, что вы сегодня сюда приедете. Стало быть, это было все-таки не так ужасно, как выглядело со стороны… И все-таки это была страшная мерзость. Я сегодня первым делом сходил исповедаться…

– Значит, там были вы с Розой, – сказал я самым невозмутимым тоном, скрывая, как я ошеломлен. – И Норман Оспри. А кто еще? Один из помощников Оспри, да?

– Нет, не они!

Эдди внезапно испугался и замолчал. С точки зрения его доченьки, он уже и так разболтал достаточно много. И даже если последний человек в черной маске действительно был одним из двоих помощников Нормана Оспри, работающих в букмекерской конторе «Артур Робинс, 1894», Эдди в этом признаваться не собирался.

Я решил закинуть новую приманку.

– А вы не знаете человека, который может добыть обезболивающее?

Мимо.

Что ж, попробуем еще раз.

– А человека с белой бородой, знакомого Мартина?

Эдди поколебался, но в конце концов отрицательно покачал головой.

– А не знаете ли вы кого-нибудь, кто носит белую бороду и похож на университетского профессора?

На это Эдди твердо ответил: «Нет». Видно было, что ему не по себе.

– Скажите, а тот пакет в оберточной бумаге, что вы отдали мне в Челтнеме, был тот же самый, что вы получили от Мартина?

– Тот самый!

На этот раз Эдди кивнул уверенно, не раздумывая.

– Тот самый. Роза была в ярости. Она сказала, что, раз уж Мартин погиб, мне следовало держаться за тот пакет обеими руками и никому про него не говорить. Надо было оставить его себе, и тогда бы не было всего этого шума.

– А Роза знала, что в нем?

– Точно знал только Мартин. Я вроде как спросил, что там, а Мартин только рассмеялся и сказал, что в нем – будущее нашей планеты. Но это он, конечно, пошутил.

Увы, в шутке Мартина, похоже, была слишком большая доля правды… Но Эд еще не закончил.

– За пару недель до Рождества, – продолжал он, – несколько жокеев переодевались, чтобы ехать домой, и обсуждали, что дарить на Рождество женам и подружкам – так, просто трепались, – и Мартин сказал, что подарит Бомбошке античное ожерелье, золотое со стеклом. Он смеялся и говорил, что надо будет попросить вас сделать копию, поновее и подешевле. Он говорил, что у вас есть видеокассета, на которой заснято, как это делается. Но он тут же передумал, потому что Бомбошка хотела новые сапоги на меху, и потом он все равно говорил по большей части о скачке короля Георга в Кемптоне на второй день Рождества и о том, сколько веса ему удастся сбросить, если отказаться от рождественской индейки. Ну, вы же знаете, он всегда беспокоился насчет своего веса, как и прочие жокеи.

– Он много с вами разговаривал, – заметил я. – Больше, чем с кем бы то ни было.

Эд возразил, что Мартин и с парнями любил поболтать. Он мог кое-что порассказать про их похождения, добавил он, подмигнув мне, как будто бы все жокеи были настоящими донжуанами. Теперь, когда мы перешли на менее скользкую тему, Эдди успокоился и снова превратился в деловитого и толкового помощника жокея, каким я привык его видеть.

По дороге домой Уортингтон подытожил то, что нам удалось узнать за этот день:

– Я бы сказал, что Мартин и тот, белобородый, этой кассетой очень дорожили.

– Ага.

– И, так или иначе, из того, что говорил ее отец, Роза сделала вывод, что на этой кассете записано, как изготовить античное ожерелье.

– Да нет, там должно быть что-то поважнее.

– Ну… может, там говорится, где его найти?

– Поиски клада? – Я покачал головой. – Да нет. Я знаю только одно действительно ценное античное ожерелье из золота со стеклом – а уж я-то в старинном стекле разбираюсь неплохо, – и это ожерелье хранится в музее. Оно действительно бесценно. Создано оно, вероятно, на Крите или, во всяком случае, где-то в районе Эгейского моря около трех с половиной тысяч лет назад. Оно называется «Критский восход». Я сделал копию этого ожерелья и один раз одолжил ее Mapтину. Кроме того, я заснял процесс изготовления на видеокассету. Ее я тоже одолжил Мартину, и она до сих пор у него – или, точнее, бог знает где.

– А если есть какая-то другая? – спросил Уортингтон.

– Другая кассета? Или другая копия ожерелья?

– А почему бы и не быть двум кассетам? – предположил Уортингтон. – Роза могла их спутать…

Я подумал, что скорее это мы с Уортингтоном все спутали. Однако мы благополучно приехали к Бомбошке, вооруженные по крайней мере двумя точно установленными фактами: во-первых, Роза, Норман Оспри и Эдди Пэйн провели воскресный вечер в Бродвее, и во-вторых, некий пожилой, худощавый, белобородый человек, похожий на профессора, зашел в мой магазин в первые минуты нового века и не остался, чтобы помочь Ллойду Бакстеру во время эпилептического припадка.

Когда мы, хрустя гравием, остановились на дорожке перед домом Бомбошки, навстречу нам из парадной двери с распростертыми объятиями выбежала Мэриголд.

– Бомбошка больше во мне не нуждается! – театрально объявила она. – Доставайте карты, Уортингтон! Мы едем кататься на горных лыжах.

– Э-э… когда? – уточнил шофер, нимало не удивившись.

– Завтра утром, разумеется. Заправьтесь бензином. По дороге заедем в Париж. Мне нужно приодеться.

Уортингтон отнесся к этой новости куда спокойнее, чем я. Он шепнул мне, что Мэриголд большую часть времени только и делает, что покупает новые наряды, и предрек, что катание на лыжах продлится максимум дней десять. Мэриголд это развлечение быстро прискучит, и она вернется домой.

Бомбошка отнеслась к известию об отъезде своей матушки с облегчением, которое, однако, довольно умело скрыла, и с надеждой спросила, разобрались ли мы с «этой ужасной историей с кассетой». Бомбошка жаждала покоя. Но гарантировать ей покой я никак не мог. Однако я не стал говорить ей о существовании Розы и о том, что эта женщина и покой совершенно несовместимы.

Я спросил у Бомбошки про белобородого. Она сказала, что никогда не видела такого человека и не слышала о нем. Когда я объяснил ей, что это за человек, она позвонила Прайаму Джоунзу. Тот был разобижен тем, что Ллойд Бакстер забирает от него своих лошадей, однако все же сообщил, что ничем помочь не может, и выразил сожаление по этому поводу.

Бомбошка позвонила еще нескольким тренерам, однако, по всей видимости, среди знакомых им владельцев скаковых лошадей не было ни одного пожилого, худощавого и белобородого профессора. Устав от звонков, Бомбошка убедила свою матушку позволить Уортингтону продолжить наше путешествие и отвезти меня, куда мне надо. Я с благодарностью чмокнул Бомбошку в щеку и попросил отвезти меня ко мне домой. Мне хотелось упасть и не двигаться.

Отъехав от дома Бомбошки, Уортингтон сообщил мне, что очень любит кататься на горных лыжах. Что ему очень нравится Париж и очень нравится Мэриголд. И что он в восторге от ее экстравагантной манеры одеваться. И что ему очень жаль бросать меня на растерзание Розе. Он жизнерадостно пожелал мне удачи.

Я пообещал придушить его.

Пока Уортингтон хихикал за рулем, я включил мобильник, чтобы позвонить Айришу и узнать, как прошел день в магазине. Но не успел я набрать номер, как раздался звонок с автоответчика, и голос юного Виктора Верити коротко произнес:

– Пришлите мне свой адрес электронной почты на адрес [email protected]

«Ну надо же! – подумал я. – Виктор раскололся!» Значит, с домом придется подождать. Единственный мой компьютер, подключенный к Интернету, находился в Бродвее. Уортингтон покорно развернул машину. Остановившись перед входом в магазин, он настоял на том, чтобы войти туда вместе со мной, на случай если внутри поджидают черные маски.

Однако в магазине было пусто. Никакой Розы. Мы с Уортингтоном вернулись к «Роллс-Ройсу», пожали друг другу руки, Уортингтон посоветовал мне беречь себя и беспечно укатил, предсказав, что не пройдет и двух недель, как он вернется.

Я тотчас же почувствовал, как мне не хватает моего верного телохранителя – и его мускулов, и его трезвого взгляда на жизнь. Да, Париж и горные лыжи – дело хорошее… Я покряхтел, растирая ноющие синяки, разбудил спящий компьютер, подключился к Интернету и отправил Виктору свой почтовый адрес.

Я рассчитывал на долгое ожидание, но ответ пришел почти сразу. Значит, парень сидел за компьютером и ждал моего письма.

На экране моего ноутбука появился вопрос:

«Кто вы?».

Я набрал и отправил ответ: «Друг Мартина Стакли».

«Имя?» – спросил он.

«Джерард Логан», – ответил я.

«Что вы хотите?»

«Откуда ты знаешь Мартина Стакли?»

«Я с ним знаком уже тыщу лет. Мы часто виделись на скачках, я там бывал с дедом».

«Почему ты отправил Мартину то письмо? Откуда ты узнал про кассету? Пожалуйста, расскажи мне всю правду».

«Я слышал, как моя тетя говорила маме».

«А откуда тетя это знала?»

«Тетя все знает».