Собрание стихотворений - Анатолий Величковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Луч, из тумана выступая…»
Луч, из тумана выступая,Сверкнул на тучах грозовых —И, на цепочках дождевыхПовисла радуга сквозная.Дрожит над самой мостовой,Между аптекой и молочной,Но тяжесть гости неземнойНе могут выдержать цепочкиКак спутанная саранча,Теряя радугу, их звенья —В горячем золоте лучаНа землю падает в смятеньи.
Новый журнал. 1958. № 54.«О как несносен мне на свете…»
О как несносен мне на светеМоторный и машинный стук!Так клавиши стучат, вот эти,Где струны порваны. Их звукНе нужен душам изумленным,Он предвещает тишину.И музыки неизреченнойРвет полнозвучную струну.
Новый журнал. 1958. № 54.«Пушком тумана абрикосным…»
Пушком тумана абрикоснымЗаботливо окружена,Как за бумагой папиросной,Плывет бессонная луна.Речные тускло светят водыОгнями темного моста,На древние свои местаСозвездья первые выходят.И чисто в мире и прекрасно,Но в этом воздухе ночном,Где солнце только что погасло,Живет и дышит смерть во всем.
Новый журнал. 1958. № 55.«На темных, на лиловых сливах…»
На темных, на лиловых сливахТуман не тронутый рукой:Так лунный свет лежит на ивахИ на пшенице золотой,Сияет на речной кольчуге,На крышах, в сумрачном саду,На спящем у сарая плугеКакой дорогой ни пойду,Повсюду риза голубаяВолшебно брошена на прах.И мысль теряется в садахНесуществующего рая.
Новый журнал. 1958. № 55.«Вот как из букв слагаются слова…»
Вот как из букв слагаются слова.Вот как из букв слагаются законы.Идут часы, кружится голова,Слетаются к своим птенцам вороны.Встает за рощей красная луна,Плывет все выше, выше и бледнеет.И уменьшается слегка она,А тени ярче, сумерки светлее.И в этой серебристой синевеБыстрее сердце начинает биться.То вверх, то вниз бесшумно по листвеРасплавленное серебро струится.В степи, чуть слышен, — дальний звон подков,Поскрипывают мягкие рессоры.Убийцы едут, испокон веков,По лунным снам и лунным косогорам.Они убьют, конечно, не меня,Убьют других, но я еще не знаю…И перед грудью лунного коняШирокие ворота открываю.
Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966«Пускай печальный этот век…»
Пускай печальный этот векНауку предпочел искусствуИ выдумал, что человек —Граница, за которой пусто.
Но ты проверь: всмотрись в их быт,В их беспорядочные тени,И ты поймешь — не может быть,Чтоб выше не было ступени.
Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966«Так перед недругами жгут…»
Так перед недругами жгутСвое же полковое знамя.Несбывшееся — берегут,Не помня дыма — помнят пламя.
Не чувствовать за явью явь —Мучительное состоянье.Блажен, кто, веру потеряв,Отрекся от ее влиянья.
Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966«Все путается… Главное, желанья…»
Все путается… Главное, желанья —Когда они исполнятся — выходятСовсем некстати, в виде наказанья,И дней почти пустая цепь проходит.
Жизнь постепенно близится к концу.И если взять ее движенье в целом,Она подобна, может быть, кольцу,В котором замкнутость — замена цели.
Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966«Выехала машина…»
Выехала машина,На машине венок.Пожилой мужчинаПриподнял котелок.
Такое же вечное небоИ земля, и морское дно.Был я или не был —Не все ли равно.
Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966«Когда-то давно, на закате…»
Когда-то давно, на закате,Я ехал верхом на коне:Озера, болота да гати,Да зарево в дальнем окне.То было быть может весною.В лесу меж стволов, кое-где,Слепящее солнце, второе,Горело в болотной воде.Свою забывая тревогуДремали березы шурша.Кричала сорока, дорогуКабан перешел не спеша.Все это казалось когда-тоОбычным в болотном краю,Теперь же сиянье заката,Мне кажется было в раю.
«Сегодня праздник: в городском саду…»
Сегодня праздник: в городском садуСтоит прозрачный день осенний.Прислушиваясь к шуму, я идуДорожкой сквозь редеющие тени.
И все стараюсь слухом уловить:Откуда этот тихий ропот веет?Причину угадать хочу любвиК покорности, с которой сад мертвеет…
«Дует ветер в предвесенней роще…»
Дует ветер в предвесенней рощеИ деревья голые стоят.Ледяные лужи воду морщат.Озаряет горизонт — закат.Холодно, уныло, безобразно.Только страсть моя, моя тоскаОдевает в лучезарный праздникРощу, холод, лужи, облака.И уже сиянием слепящимВетка каждая обведена,И уже огнем животворящимЛужа каждая озарена.
Новый Журнал, 1965, № 79.Перед картиной
Попробуйте вот так стоять:Не изменяя вечной позы,В протянутой руке держатьЗеленый стебель красной розы.Века прошли, века пройдут,А бросить розу невозможно.Но разве этот страшный трудХотел изобразить художник?Он не хотел. Но мог ли онЛюбовью, страстью, вдохновеньемСтереть с лица земли законНерукотворного творенья?
Новый Журнал, 1965, № 79.«На снегу, в морозный день…»
На снегу, в морозный деньУ каждого слова — тень.Лишь глухой эту тень пойметИ увидит ее полет.Потому я люблю стихи —Написанные для глухих.
«Мосты». 1965, № 11.«Один — по-новому…»
Один — по-новому,Другой — по-старому,Стучат — оковами,Бегут — составами.Цепями — лязгают:Никак не вырваться.Цепями связаныБегут — запыхались.И каждый выдох дым:Из всех из жил, из нор.До горизонта им,А горизонт — в простор.В про-сто-ор.
«Мосты». 1965, № 11.«В желтой бородке, лыс…»
Как ты да я. А гений и злодействоДве вещи несовместные.
А. С. Пушкин.
В желтой бородке, лыс,На страшное слово остер.Поколения поклялисьИдти за ним на костер.В украшениях из цветовНа череп лицом похож.Над горами черепов —Памятничек пригож.У каждого черепа, в честьПобеды над злом добра,Печать на затылке есть:Кругленькая дыра.
«Мосты». 1965, № 11.«Уже нельзя отличить от несчастья…»
Уже нельзя отличить от несчастья —Счастье, от беды — удачу,Хороших дней — от бурного ненастьяИ от большого небоскреба — дачу.Всё путается. Главное — желанья,Когда они исполнятся — выходятСовсем некстати: в виде наказанья.И дней почти пустая цепь проходит.Так двигается жизнь моя к концу.И если взять ее движенье в целом:Она подобна, может быть, кольцу,В котором замкнутость, как бы, замена цели.
Новый журнал. 1966. № 82.Стихи
