Революционная Россия и военный вопрос: от Севастополя до Цусимы - Игорь Николаевич Гребенкин

нисколько не боясь смерти, убедительно подтвердить делом достоверность вами напечатанного документа», провозглашается лозунг: «Умрем все, но не будем давить свободы, не замараем чести русской»[258]. В «Письме русских офицеров к издателю “Indеpendance belge”» сообщается, что публикации журнала «Колокол» по польскому вопросу отражают «действительное состояние умов в армии»[259]. Такого рода свидетельства вдохновляли А.И. Герцена: «Если больше будет таких офицеров, они легко очистят русское оружие от ржавчины»[260].

Протестные настроения в армии, заинтересованность революционных демократов в привлечении военных на свою сторону вызывали беспокойство властей. В жандармском донесении о мерах борьбы с противоправительственными выступлениями сообщалось: «Необходимо спасти войско от привившейся ему заразы»[261]. В циркуляре военного министра Д.А. Милютина, адресованного полковым командирам, говорилось: «В некоторых частях войск обнаружены преступные покушения молодых офицеров к сближению с нижними чинами, к внушению им противозаконных и ложных понятий, к совращению их с пути долга и верности. Тайная революционная партия истощает все способы, чтобы распространить свою пагубную пропаганду во всех частях России, и ныне обратила особенно напряженное внимание на военное сословие. Между молодыми офицерами, к сожалению, нашлось уже много легкомысленных, поддавшихся коварным внушениям»[262].

В воспоминаниях Д.А. Милютин с сожалением отмечал присутствие «революционной заразы» в военной среде, участие офицеров в тайных политических обществах или кружках, их причастность к революционной пропаганде в войсках[263]. По его мнению, следствием данных явлений стал упадок дисциплины в вооруженных силах. В частности, крайне тяжелое впечатление на Д.А. Милютина произвел инцидент, имевший место в Николаевской инженерной академии. В результате конфликта с преподавателем один из слушателей был отчислен из академии. Это вызвало общий протест: «почти все учащиеся (126 из числа 135) подали прошения об увольнении их из академии»[264]. Подобное было немыслимо в Николаевскую эпоху. Обеспокоенность положением в армии высказывал и управляющий Третьим отделением генерал А.Л. Потапов. В записке шефу жандармов В.А. Долгорукову он писал об «открытой войне против правительства», в которой активное участие принимает войско, подверженное влиянию радикалов[265].

Среди высшего военного и политического руководства зрело убеждение в необходимости решительных мер по укреплению лояльности в рядах армии. Участились случаи обысков полковых библиотек, усилился надзор командования и жандармов над офицерским составом и рядовыми[266]. Обычной практикой являлось назначение инакомыслящих офицеров для прохождения службы в отдаленные районы, где, согласно жандармской терминологии, «зараза не может проявиться»[267]. Особую озабоченность лиц начальствующих и надзирающих вызывали военные учебные заведения, которые требовалось надежно оградить от проникновения чуждого элемента и вредного влияния. Генерал Е.Е. Сиверс в записке на Высочайшее имя докладывал, что уже из военно-учебных заведений выходят «демагоги», которые «по мере производства в высшие чины приобретут постепенно более значения и веса, и таким образом заграничная пропаганда достигнет своей цели»[268]. В жандармском донесении отмечалось: «Военные академии в последнее время обратили на себя внимание не только зловредным образом мыслей, но и самими действиями»[269]. В качестве рекомендации предлагалось рассортировать слушателей, исключив недостойных. А.Л. Потапов предлагал размещать военные учебные заведения «вне столиц, в центре расположения войск»[270], чтобы изолировать учащихся от настроений общественности. В одной из жандармских записок высказывалась идея перенести артиллерийские учебные заведения за пределы крупных городов, в удаленные местности, где есть «оружейные арсеналы»[271]. Подобные решения отвечали представлениям государственных деятелей уходящей эпохи, согласно которым армия была послушным орудием властей, а военные - «государевыми людьми», чьей единственной функцией было исполнение приказов.

Между тем представители правящих кругов и высшего военного командования осознавали отсталость российского воинского уклада и необходимость его реформирования. Укрепление обороноспособности страны немыслимо было без принципиальных преобразований в организации вооруженных сил, которые неминуемо влекли за собой глубокие изменения в системе отношений армии и общества. Их последствий в то время вполне не могли себе представить ни ревнители старого порядка, ни их идейные противники. Армия новой, буржуазной эпохи становилась неизмеримо более сложным в социальном отношении явлением.

Глава IV

«Мы надеемся на войско, надеемся на офицеров, возмущенных деспотизмом двора...».

Идейные воззрения революционных народников по проблемам армии и обороны

Для более глубокого понимания логики революционного движения, особенностей развития общественной мысли в эпоху модернизации важным представляется обратиться к взглядам деятелей народничества на войну как цивилизационное явление, проблемы вооруженной силы государства, положение армии в системе общественных отношений. Влияние Крымской кампании на оживление демократической мысли, социокультурная близость солдат и крестьян, значимая роль офицерства в общественной жизни страны заставляли противников самодержавия уделять все больше внимания военной тематике. Размышляя над принципами справедливого общественного устройства и путями его достижения, они задавались вопросами о способах борьбы против правительства, месте армии в жизни государства и общества, происхождении и значении войн.

Петр Григорьевич Заичневский

Народники восприняли и развивали идеи А.И. Герцена, Н.П. Огарева и Н.Г. Чернышевского о войне как порождении несправедливого общественного строя, источнике народных бедствий и обогащения привилегированных слоев. Например, в одной из агитационных работ С.М. Кравчинского, выполненной в форме сказки, содержится характерное высказывание: «Царь недавно объявил войну соседнему царю, чтобы увеличить свою землю и свою власть. Страшная это будет война. Много крови и денег она будет стоить народу. Никогда не приходилось ему нести такого бремени, какое он несет через нее»[272].

Вместе с этим, еще во взглядах основоположников социалистической доктрины в России складывалась точка зрения на войну как фактор обострения социальной обстановки в стране, роста народных протестов. Революционные народники мыслили в том же духе, отмечая влияние некоторых войн на формирование общественного движения за гражданские права и просвещение, против существующей власти. Их суждения основывались на историческом опыте побед России над Наполеоном. В частности, М.А. Бакунин указывал на «подготовление, вынашивание и незаметное, но могучее развитие» передовых идей после 1812 г.[273] Дело защиты Отечества объединило представителей всех сословий, приблизило к пониманию его как гражданского долга, но вместе с тем пробудило критическое видение общественных порядков в России. Другую сторону любой войны, которую ведет государство, подмечал в 1861 г. автор знаменитой прокламации «Молодая Россия» П.Г. Заичневский. Он обратил внимание на то, что военные тяготы с особой вероятностью могут вызвать народное выступление: «Начнется война, потребуются рекруты, произведутся займы, и Россия дойдет до банкротства. Тут-то и вспыхнет