Предназначение человека. От Книги Бытия до «Происхождения видов» - Сэмюэл Уилкинсон

с остальными вернулся на архипелаг и спас двух оставшихся моряков. Уже в момент отплытия Масгрейв заметил столб дыма. Мысль о том, что еще одна несчастная душа могла оставаться на островах, была для него невыносима. В результате и он, и его команда потратили еще много времени и сил на поиски других людей, оказавшихся в той же беде. На северной оконечности архипелага они обнаружили недавно умершего человека, в котором впоследствии опознали моряка с «Инверколда». Не пожалев сил, они устроили ему достойные похороны, вознесли молитвы и разожгли костер – как сигнал о своем присутствии, обращенный к тем, кто мог оказаться поблизости. Обыскать весь остров было невозможно из-за погоды, малого количества припасов и густых кустарников, не позволявших зайти вглубь острова. Масгрейв не мог с этим смириться. Вот что он писал позже в своем дневнике: «Признаю, что меня терзают сомнения [не оставил ли я кого-нибудь]. Меня все время преследует мысль о том, что несчастный страдалец, оставшийся где-то на острове, испытывает те же муки, какие выпало испытать нам»[164]. Уже после воссоединения с семьей Масгрейв третий раз вернулся на остров на пароходе – отчасти для того, чтобы избавиться от неотступной и мучительной мысли, что здесь мог остаться человек, все еще надеющийся на спасение.

О том, что довелось пережить выжившим с «Графтона», написано много книг. По мнению историков, можно говорить о нескольких факторах, позволивших всем пятерым выжить: руководство Масгрейва и Рейналя, находчивость экипажа и наличие припасов, которые удалось забрать с корабля. И все же самым очевидным фактором остаются сотрудничество и альтруизм. Безусловно, у членов экипажа были разногласия, иногда переходящие в жаркие споры. Но коллективный альтруизм, еще в самом начале засвидетельствованный бескорыстным спасением раненого товарища, сыграл решающую роль в том, что все они остались в живых.

К несчастью, с «Инверколдом» все обстояло иначе. Этот корабль (капитаном на нем был Джордж Далгарно, а первым помощником – Эндрю Смит) направлялся из Австралии в Перу и в мае 1864 года, как раз через пять месяцев после «Графтона», потерпел крушение на северной оконечности архипелага Окленд. Глубокой ночью экипаж «Инверколда» налетел на скалы, и каждому пришлось добираться до берега вплавь, отдавшись на милость волн и прибоя. В ту первую ночь погибли шестеро, в результате чего осталось девятнадцать человек, терпеливо ожидавших рассвета. С корабля они сумели спасти примерно два фунта свинины и столько же хлеба, но больше почти ничего. К счастью, у кого-то в кармане нашлись спички, и, несмотря на то что те промокли, выжившим удалось развести костер уже в первый день.

В течение первых нескольких дней они оставались у подножия скал, после чего небольшая группа рискнула взобраться наверх и обнаружила несколько диких свиней, одну из которых удалось поймать и съесть. Решив, что выжить на скалах будет легче, все поднялись туда – за исключением одного члена экипажа, пострадавшего при крушении. Покинутый, через несколько дней он умер. Первый эгоистичный поступок – решение бросить раненого на произвол судьбы – ознаменовал собой путь, по которому решили следовать выжившие с «Инверколда».

Через несколько дней группа из четырех человек отправилась охотиться за новой свиньей. Они преследовали ее почти весь день, и в результате обратно вернулись лишь трое: четвертый отстал, никто не стал его дожидаться, а на следующий день его нашли мертвым[165].

Примерно через месяц выжившие наткнулись на два пустующих дома, где нашли новые инструменты, среди которых был и топор. В дальнейшем это позволило им смастерить лодку, на которой они смогли исследовать местность и близлежащие острова.

Для социальной динамики этого коллектива были характерны частые расколы малых групп, причем некоторые из них время от времени воссоединялись. Наблюдалось отсутствие четкого руководства и сплоченности. Как следствие, многие члены экипажа погибали, уходя в лес в одиночку или по парам. После долгих месяцев, проведенных на острове, в живых осталось лишь трое: капитан Далгарно, первый помощник Смит и Роберт Холдинг, оказавшийся очень находчивым моряком. В конце концов они усовершенствовали свою лодку, для чего потребовалось разобрать один из домов – их твердая древесина послужила строительным материалом. К несчастью, в одну из ночей над островом разразилась буря, а наутро члены экипажа в отчаянии обнаружили, что их лодку унесло ветром и прибоем[166].

Со временем оставшиеся трое моряков с «Инверколда» тоже стали в каком-то смысле сплоченной группой (хотя отношения их были весьма натянутыми). Они оборудовали укрытие площадью примерно метр и ночевали там, спрятавшись под тюленьими шкурами. Вот что впоследствии вспоминал Смит: «Могу вас заверить, что когда мы закончили, убежище оказалось весьма удобным. В качестве кроватей мы использовали носилки, поверх которых натягивали тюленьи шкуры и набрасывали какой-то сухой травы. Одеяла тоже были из шкур тюленей»[167]. Шкуры также шли на починку одежды и обуви, поскольку, как свидетельствовал Смит: «К тому времени вся наша одежда уже износилась, и каждую неделю нам приходилось либо чинить обувь, либо делать новую»[168].

По мере того как троица боролась за выживание, менялась динамика лидерства. Наиболее приспособленным оказался Холдинг. В итоге командование группой по большей части перешло в его руки, хотя он был простым моряком, а двое других – офицерами. На своей маленькой лодке группа перебиралась с острова на остров, непрестанно выискивая источники более качественной еды. Наконец, во время охоты на северной оконечности архипелага они заметили испанский корабль «Хулиан» и, даже узнав, что многих моряков на нем поразила заразная болезнь, решили попытать счастья и взойти на борт.

События, разворачивающиеся на фоне их спасения, служат еще одним примером разобщенности, характерной для всего их годичного испытания. Еще когда «Хулиан» приближался к острову, Далгарно повернулся к Холдингу и резко сказал: «Не смей говорить с ними! Говорить буду я»[169]. Очевидно, ему не терпелось вернуть себе власть, которой он обладал по праву офицера. Вновь оказавшись на борту корабля, где ранговые различия имели больший вес, чем на острове, Далгарно, наверное, был очень доволен, когда им со Смитом оказали более достойный прием, чем Холдингу, которого поселили с обычными моряками. 26 июня 1865 года экипаж «Хулиана», а вместе с ним и трое выживших с «Инверколда» высадились в Кальяо, что в Перу. Первое время Далгарно и Смит не решались на публикации, имеющие какое-либо отношение к пережитым событиям, но со временем все же написали о том, что происходило на острове. Впрочем, их отношения к тому времени заметно ухудшились[170].

С учетом наших представлений о человеческой природе и эволюционных силах создается впечатление, что судьба «Графтона» и «Инверколда», потерпевших крушение в одном месте и одновременно, настолько близка к эксперименту в естественных условиях, насколько это возможно. Перед нами ценный учебный пример, подкрепленный письменным свидетельством того, какие поступки и наклонности, свойственные природе человека, оказались благоприятными для выживания. Некоторые историки утверждали, что экипаж «Графтона» смог выжить благодаря припасам и материалам, которые удалось раздобыть на разбитом корабле. Они отмечали, что уже двадцать минут спустя после кораблекрушения от «Инверколда» ничего не осталось, а единственной пищей в распоряжении команды были два фунта свинины и примерно столько же хлеба. С другой стороны, нельзя забывать, что вскоре выжившие с «Инверколда» наткнулись на убежище с инструментами, древесиной и прочими материалами. По-видимому, именно дух стал решающим фактором выживания. Команда «Графтона» работала сообща, и все в ней жертвовали своими силами ради общего благополучия группы, примером чего послужил их первый подвиг – спасение раненого Рейналя. Напротив, в экипаже «Инверколда» возобладал принцип «каждый сам за себя»[171], ясной иллюстрацией которого стало решение бросить раненого в первый день крушения[172]. Примеры «Графтона» и «Инверколда» служат иллюстрацией того, как естественный отбор мог в различных контекстах нашего эволюционного прошлого благоприятствовать не индивиду, а группе. И пусть моряки из команды «Графтона» не были связаны родством, легко представить, как принципы, явившие себя в действиях экипажа, – товарищество, сотрудничество и единство, – помогали выжить родственным группам.

В случае экипажа «Графтона» самоотверженный поступок, совершенный в самом начале кораблекрушения (когда