Леди любят артефакты (СИ) - Яра Горина

— Оно и понятно: замок большой, а людей мало, — я чувствовала, что иду по тонкому льду, но решила сделать вид, что ни капли не сомневаюсь в искренности подопечной. — Ты большая умница, раз  вернулась в классную комнату. Рада, что тебе нравятся мои уроки, и мы можем продолжить.

Бетти молчала. Лицо ее оставалась бесстрастной маской, и лишь в глазах читалось легкое недоумение.

Я пыталась понять, о чем же думает эта маленькая негодяйка. Почему не спрашивает, как мне удалось избавиться от Девы? Не радуется, что «недоразумение» закончилось хорошо?

Признаваться в содеянном Бетти явно не собиралась. Можно, конечно, отвести ее в рубиновую гостиную и допросить на ковре. Вряд ли она сумеет сдержать эмоции, если сильнее надавить. Но у меня появилась идея получше…

Обычная взбучка тут не поможет, но наказать ее таким образом, чтобы она потом не имела поводов пожаловаться — станет лучшим решением.

Под пристальным взглядом Бетти я подошла к стеллажу с книгами. Трудно было представить человека, который собрал для классной комнаты подобную литературу. Беглый взгляд показывал, что тут было все: от философских трактатов до собрания сказок народов мира. Но я искала вполне определенную книгу: из тех, что можно обнаружить в каждом родовитом семействе.

«А вот и она! — наконец-то увидела знакомый пыльно-розовый переплет с тисненой серебряной лозой на корешке. — «Наставление для благородных отпрысков славных фамилий».

— Присаживайся, Беатрис. Я вижу, ты любишь читать, поэтому, уверена, следующее задание приведет тебя в восторг. Глава пять: «Очевидные суждения о чести, долге и добродетели». Звучит увлекательно, правда? — кажется, мне все же не удалось сдержать ехидства в голосе, потому что Бетти как-то разом помрачнела.

Толстый фолиант с громким стуком лег на стол. Я наблюдала, как в одно мгновение уныние на лице девочки сменилось упрямством.

— Не буду это читать! — с вызовом сказала она.

— Почему?

— Потому что это не имеет никакого отношения к занятиям магией.

Значит, она собралась спорить? Ладно.

— Вот здесь ты неправа, дорогая, еще как имеет. Магия — это сила, а сила обязывает своего владельца обладать кое-какими качествами... Впрочем, не буду забегать вперед и портить тебе удовольствие от чтения.

Я ликовала, глядя, каким злым становится ее лицо. Бетти с минуту колебалась, прежде чем открыть книгу, и мне вдруг пришло в голову, что в отношении обучения она проявляет странное послушание. Либо это был строгий наказ отца, либо Бетти опасалась, что я могу пожаловаться на отсутствие у нее прилежания. Девочка, кусая губы, глядела на страницу. Похоже, сейчас в ее маленькой головке идет кипучая работа.

— Здесь слишком маленький шрифт, — вдруг выдала она. — Больше одной страницы я вряд ли прочту.

Надо отдать должное, Беатрис весьма находчива. Не знаю, почему, но такое упрямство воспитанницы действовало на меня очень странно: сердило и пробуждало желание посоперничать одновременно. Зря малышка Бетти считает, что ей удастся меня перехитрить. Да, она открыла счет, но поединок только начался.

— Дай сюда, сейчас мы это поправим.

Я придвинула толстую книгу и, положив ладонь на обложку, произнесла заклинание, добавив к нему вербальную формулу на ноттовее: маленький сюрприз для воспитанницы. Мои «пытки» будут поизящней выдумок ее прапрадеда.

— Держи, — я вернула ей закрытую книгу. — Я увеличила шрифт.

— Такого не бывает.

— Ох, не жила ты со старенькой бабушкой, а то знала бы, что и не такое бывает, когда устаешь читать вслух. Не веришь, открой и проверь.

Беатрис нехотя взялась за книгу.

«Попалась!» — мысленно ликовала я.

Убедившись, что шрифт теперь действительно крупный, она скривилась. Видимо, аргументы закончились. Бетти пустым взглядом глядела на страницу, после чего подняла голову и, решительно задрав подбородок, сказала:

— Это скучно! Не буду читать!

Она попыталась захлопнуть фолиант, но книга не поддавалась, застряв на нужной странице. Бетти хотела бросить книгу на стол, но ничего не вышло — тяжелый том прилип к ладоням. Бетти кинула в мою сторону полный неверия взгляд и затрясла руками. Переплет, шевеля страницами, ходил туда-сюда, но и не думал падать.

— Что вы со мной сделали?

— Ничего, — сказала я.

И это была чистая правда.

Во взгляде Беатрис мелькнула жажда убийства. Милое личико перекосилось от гнева и пошло красными пятнами. Казалось, даже ноздри раздуваются от злости.

Пусть меня осудят все гувернантки мира, но я наслаждалась каждой секундой бессильной ярости воспитанницы.

Еще какое-то время девочка пыталась бороться с упрямой книгой, после чего, поникнув, опустилась в кресло. Ее худенькие плечики затряслись, а в глазах застыли слезы.

М-да, когда бабушка много лет назад проделала со мной подобный трюк, я умоляла ее снять чары. Но Бетти слишком горда, чтобы просить…

— Прекрати злиться, с тобой я не сделала абсолютно ничего, а вот книгу заколдовала, — решила пояснить я. — Пока ты внимательно не прочтешь заданное, из рук ее не выпустишь. Страничку перевернуть сможешь, а отложить чтение — нет. Отличный способ помочь с концентрацией внимания и мотивацией.

Бетти негодующе засопела и подняла на меня покрасневшие глаза.

— Я все расскажу отцу! — закричала она.

— Прекрасно. С удовольствием обсужу с ним свои методы обучения.

Может, лорд Блэквуд и не одобрит подобного применения чар, но вряд ли оценит эту меру, как жестокую. Видимо, в глубине души Бетти это тоже понимала.

— Я вас уволю! — срывающимся голосом выдала она последний аргумент, заставив меня улыбнуться.

— Не принимайте скоропалительных решений, юная леди. Есть все основания полагать, что вы передумаете, как только доберетесь до конца главы. А если все же не поменяете решения, что ж, — театрально пожав плечами, я развернулась и пошла к двери, — моя совесть чиста, ведь я хотя бы попыталась посеять разумное и доброе. Приятного чтения, Беатрис.

Оставаться с воспитанницей не было смысла. В конце концов, себя я наказывать не собиралась. Сейчас мне очень не помешало бы выпить чашку чая и просто немного посидеть в тишине. Похоже, я смогла немного проучить Бетти, но у этой маленькой победы был легкий привкус горечи.

Я прошла по коридору, ведущему к выходу на лестницу, и у самого прохода увидела хихикающую Нэнси и незнакомую девушку в платье горничной.

Она была худенькой и изящной, точно статуэтка, с выразительными карими глазами, опушенными густыми темными ресницами. Пожалуй, в другом наряде она запросто сошла бы за леди. Видимо, эта и есть та самая Пайпер, о которой говорил кучер.