«Ворон» - Михаил Ахманов

Этого, этого и этого… Он слушал, что шепчет за спиною Тегг, — его помощник, промышлявший много лет пиратским ремеслом, лучше разбирался в людях. Чему не приходилось удивляться — ведь Сэмсон Тегг был уроженцем этой эпохи и инстинктивно чувствовал, кому суждено убивать и грабить, а кто пополнит ряды ограбленных.

Они отобрали пятьдесят семь волонтеров. Остальным Серов велел убираться, спешить на пристань к кораблям, а если свободных уже не найдется, сказать испанцам, чтоб убирались с шебеки вон. Строго сказать, от лица капитана Серра, который стоит за справедливый дележ и готов подтвердить свое мнение пушками.

Несостоявшиеся корсары удалились, а Серов прошелся еще раз вдоль строя, вгляделся в физиономии новых своих бойцов и молвил:

— Надеюсь, все поняли, на что идут. Если кто-то решил, что прокатится на моем корабле в Европу и слиняет в первом же приморском городе, то это большая ошибка. Такому прохиндею я обещаю пеньковый воротник и уютное место на свежем воздухе, на грот-рее. Ну что, никто не одумался? Еще не поздно выйти в море с другим капитаном и на другом корабле.

Он махнул в сторону галер, на которые грузились бывшие невольники. Ни один человек не вышел из строя, и Серов, довольно усмехаясь, разбил шеренгу на три ватаги, отдал их в подчинение братьям Свенсонам и велел идти к шлюпкам, выкатить бочки, залить их водой и доставить обратно на корабль.

Миновал полдень. Они с Теггом собрались уже двинуться вслед за волонтерами, но тут появились Джед Мортон и Ин Коллет из ватаги Тернана, гнавшие прикладами трех окровавленных бритоголовых турок. Серов, памятуя опыт прежней жизни, отличал их от арабов с легкостью: турки были светлокожими и походили на европейцев много больше, чем смуглые, с резкими чертами сыны аравийских пустынь. Среди магрибских пиратов турки мнили себя белой костью и занимали офицерские посты.

— Подарок от Хрипатого, сэр, — доложил Джед Мортон. — Трое живых сарацин. Прятались под возком на базаре.

— Кто такие? Должности, имена? — Серов кивнул Деласкесу. — Спроси их, Мартин.

Деласкес бегло заговорил по-турецки, но пленники молчали, и лишь один презрительно бросил: гяур! Слово в переводе не нуждалось, так что Серов, нахмуривались, велел Рику и Страху Божьему привязать турок к столбам. Лицо Страха налилось кровью, и клейма на лбу и щеках сделались заметными — особенно то, которое он получил в турецком плену. Несомненно, эта отметина была знакома пленникам; они бледнели на глазах, сообразив, что от бывшего галерника пощады не дождешься. Выкручивая им руки, Страх невнятно бормотал на турецком — видно, обещал массу удовольствий от ножа и огня.

Деласкес снова обратился к пленникам, но не услышал от них ни слова.

— Так дело не пойдет, — заметил Тегг, вытаскивая емкость из рога, в которой хранился порох. Оттянув шаровары у крайнего турка, который выглядел постарше, он сыпанул ему порох на живот и ниже и с дьявольской усмешкой произнес: — Сейчас твои яйца поджарю, пес помойный. Рик, отколи от ворот хорошую щепку и сделай мне факел. А ты, мальтиец, переводи. Скажи, что смерть у них будет долгой и весьма мучительной.

По щекам турка заструился пот. «Дурбаши[37], — пробормотал он с ужасом, и снова: — Дурбаши!» Потом начал говорить. Его звали Селим, и на одной из шебек он служил помощником капитана. Два его молодых приятеля командовали воинами, каждый — десятком бойцов.

— Вчера в Эс-Сувейру приходили корабли Карамана, и он, с семью своими людьми, побывал на берегу, — сказал Серов. — Кто из этих троих его видел? Куда он ушел?

Деласкес начал переводить, турки закачали бритыми головами, потом один из молодых пустился в какие-то объяснения.

— Они говорят, что не встречались с Караманом, но знают о его флотилии, — перевел мальтиец. — На одной шебеке были разбиты реи, их заменили и тут же отправились в море. Осенью хорошая погода — редкость, и Караман спешил к себе, на Джербу, что у берегов Туниса. Вот этот десятник, — Деласкес показал на молодого турка, — был в гавани и говорил с одним из карамановых людей, с гребцом, что слонялся у шлюпки. Он уверен, что Караман отплыл на Джербу. Обычно он там зимует.

— Что еще сказал гребец? Пусть этот нехристь припомнит все, о чем говорили. Жизни я ему не обещаю, но быструю смерть подарю. Иначе… — Серов показал на факел в руках Рика Бразильца.

На этот раз турок что-то объяснял довольно долго.

— Человек Карамана хвастался, что они потопили два корабля христиан. Правда, потеряли шебеку и многих людей убитыми, не взяли ни золота, ни серебра, но реис Караман все равно доволен. Аллах послал ему красавицу-махвеш, которая стоит корабля и всех ахмаков[38], что плавали на нем. Караман подарит ее дею Алжира, и тот осыпет его милостями.

Серов глубоко вздохнул. Ледяные тиски, сжимавшие его сердце, исчезли. Мысленно он уже видел, как «Ворон» подходит к пристанищу пиратов у тунисского берега, как летят ядра, разбивая башни, брустверы, стены, как сотня его парней, выхватив клинки, идет в атаку, как Шейла Джин Амалия выбегает навстречу ему и бросается на грудь. Завершалась эта картина еще одним сладким видением: Одноухий Дьявол пляшет в петле на рее «Ворона».

Он сделал знак Страху Божьему:

— Убей их, Стах. Быстро убей, не мучай.

Повернувшись, Серов зашагал к шлюпкам, у которых суетились новобранцы, затаскивая бочки с водой. Над ним пролетели ядра, грянули где-то на базарной площади, потом сзади раздался предсмертный хрип — Страх Божий резал турецкие глотки. Тегг, отстав, принялся расспрашивать Мортона и Коллета, что за добычу взяли в торговых рядах, и есть ли что-то ценное в разбитых складах. Мортон отвечал, что в складах масло, финики, рыба и прочая дрянь, жалеть о которой не стоит, — такого добра на базаре полно. А вот в торговых рядах сыскались предметы поинтереснее — слоновые бивни, неплохие ткани, деньги и украшения. Из ювелирных лавок выгребли все, а в оружейных взяли сабли с камнями в рукоятях и в драгоценных ножнах. Нашлась и кое-какая посуда из серебра, подносы, миски да кувшины. В общем, как считает боцман, тысяч на сорок песо отоварились.

Когда Серов со своей свитой приблизился к пирсам, шлюпки, груженные бочками, уже отплыли, и пять шебек из семи готовились к выходу в море. Бывшие невольники с прежней сноровкой разбирали весла, те, кто умел работать с парусами, лезли на мачты, и несколько человек тащили из складских развалин что под руку попадется — смоквы и финики в корзинах, соленую рыбу в мешках, пальмовое масло в глиняных кувшинах и остальной провиант. Серов вызвал Эрика Свенсона, велел облить маслом палубы на двух оставшихся шебеках и поджечь суда.

С базарной площади стали возвращаться корсары — повеселевшие, бодрые, с тем хищным блеском в глазах, который рождается в поисках чужих сокровищ, быстро и равнодушно меняющих хозяина. Брюс Кук со своей ватагой погонял запряженных в повозки быков, в повозках громоздились кипы ярких тканей, наваленные грудами одежды, сапоги из мягкой кожи, узкогорлые чеканные кувшины, широкие тазы и прочая рухлядь. Что было подороже, тащили в руках: мешочки, в которых позванивало серебро, дорогие клинки, ларцы и шкатулки, набитые серьгами, подвесками и ожерельями. Мортимер, с сияющей рожей, волочил огромный серебряный поднос, украшенный арабскими письменами; Герен и Форест гнали блеющих овец, Кирстен Брок нагрузился верблюжьей упряжью с колокольчиками, Алан Шестипалый нес сундучок с флаконами благовонного масла.

Следом за этой процессией, тащившей богатства Востока, явился Хрипатый Боб, а с ним три сарацина в белых одеждах. Один был почтенным старцем с бородой до пояса, другой тоже пожилым, тучным и осанистым, тяжко вздыхавшим на каждом шагу. Третий, тощий и вертлявый, казался рангом пониже; он шел за первыми двумя, испуганно озираясь и что-то бормоча под нос.

Серов с удивлением нахмурился:

— Это что за три волхва?[39]

— Хр-р… Стар-рички от пр-равителя этой дыр-ры и при них — толмач, — доложил Хрипатый. — Выкуп обещают. Чтобы мы, значит, не бр-росали ядер-р в их гадючник.

Толстяк, отдуваясь, повел рукой, и тощий выступил вперед:

— Мой, недостойный, говорить на инглиш. Кади Хасан ибн Фатих аби Хамза, светоч правосудия, опрашивать: как твой почтенный имя? Откуда ты пришел, ага? И зачем громишь город?

— Я ищу женщину по имени Шейла и своих людей, захваченных Караманом, — сказал Серов. — А пришел я с запада, из-за океана, и зовут меня капитан Серра.

— Рейс Сирулла? — переспросил тощий.

— Дьявол с ним, пусть будет Сирулла! Где Караман?

— Караман нет. Ушел! — Рука тощего вытянулась в сторону моря. Потом он низко поклонился, сложив ладони перед грудью. — Ля илляха иллялах, Мухаммад расулла… Мудрый кади говорить, мой перекладывать речь почтенный акил, чтобы текла из мудрый уст в благожелательный уши реис-ага и расцветала в них, как роза в сад Аллаха. Мой…