Суперстранные дети - Петра Соукупова

ни с кем говорить. Я прощаюсь и иду домой и по дороге думаю про паука и про то, как Каткин брат мне его отдаст. Кажется, это лучший день в моей жизни.

Но когда я прихожу домой, оказывается, что мама ужасно злится, потому что я забыла написать, что задерживаюсь, а уже темно и поздно. Моя мама обычно не очень-то на меня кричит, но сегодня накричала, а когда я ей рассказываю, что Каткин брат, когда я подрасту, может отдать мне этого паука, вообще никак не реагирует. Она только повторяет, что мне нельзя ходить вечером так поздно, в конце концов я теряю терпение и мы ссоримся. Мама говорит, что, видимо, меня вообще не стоит отпускать гулять, но я без этого не могу и говорю ей, что она злая. А она – что думала, что со мной можно о чем-то договариваться, но, видно, никакие договоренности со мной не работают и придется как-то по-другому. Я ужасно злюсь: зачем она мне испортила такой день? И снова вспоминаю, как паук напал на сверчка, как он красиво двигается, как переступает лапками…

– Ты меня слушаешь, Мила?

– Нет, – признаюсь я. – Но перед этим долго слушала.

Мама махнула рукой и ушла, а я уже снова ее люблю. Я ложусь спать, и у меня опять праздничное настроение.

Осиное гнездо

M На следующий день, когда я ухожу на гимнастику, мама, к счастью, не велит мне потом сразу вернуться домой. Видимо, вчера она все-таки не всерьез говорила, что не будет меня пускать гулять. Но на случай, если вдруг она все еще злится, я говорю, что у меня включен звук на телефоне, и обещаю вернуться вовремя, а она только кивает. Может, правда все дело в том, что она занята. Мама работает из дома, и когда она сидит за компьютером, то сама не замечает ничего вокруг. Так что кто бы говорил.

Когда я прихожу на наше место, там уже сидят Катка и Петр.

– Привет! – вскакивает Петр.

Не понимаю, откуда он взялся. Катка только руками разводит.

– Он поджидал меня у дома и попросился с нами.

– А что вы тут делаете? Что мы будем делать?

– Я же тебе говорила, я читаю, а Мила просто сидит и смотрит. – Катка открывает книгу. – Ничего интересного мы тут не делаем.

– Эх, жалко, я не взял блокнот и карандаш, а то мог бы порисовать…

– Ну да, – говорит Катка, – жалко.

Петр смотрит на меня – мол, что я на это скажу, а я – на него. После гимнастики я особенно люблю сюда приходить, потому что там приходится очень сильно сосредотачиваться и внимательно следить за тренером, я от этого очень устаю, так что мне хочется лечь на траву и смотреть на небо и на деревья. Сегодня ветер, и по дороге я видела стаю птиц, которых подхватил порыв ветра и так закрутил, что это было похоже на торнадо из птиц – пока они не выбрались из него и не улетели.

– Ну так что? – спрашивает Петр.

Я ложусь на травку.

– Дай мне немного спокойно поваляться, а потом я тебе покажу осиное гнездо. Прямо огромное.

Я смотрю на небо, листочки на деревьях дрожат на ветру, вокруг тишина, и я слушаю, как они шумят. Катка переворачивает страницу и начинает шуршать чем-то сладким, угощает нас тоже, Петр берет.

– Короче, я решил, что в эту лесную школу тоже не поеду, – говорит он вдруг.

– Супер, – говорит Катка. – Только не болтай, ты нам мешаешь.

– А что мне еще делать?

– Ну я не знаю. Зачем ты сюда пришел?

– Потому что вчера с вами было весело…

– Да? Мой братец тебе понравился? Или этот отвратительный паук? Или как на тебя потом мама накричала? – недоумевает Катка, а я встаю.

– Кстати, как зовут твоего брата? – Я вспомнила, что мама спрашивала.

– Ондра, а что?

Я пожимаю плечами.

– Он ужасно противный, – говорит Катка. – Вот была бы у меня сестра! Лучше младшая. Или младший брат.

– Хм, ну это тоже так себе удовольствие, – говорит Петр. – Сестра бы тебя вечно доставала, а ругали бы всегда тебя, как старшую. А младший брат точно так же может доводить.

Он ложится на траву.

– Ну, по крайней мере, они не могли бы так издеваться надо мной, раз они младше. Ты издеваешься над своими?

Петр качает головой.

– Нет, но сестра еще маленькая, а брат… ну, скорее он надо мной издевается.

– Можем поменяться, я бы хотела маленькую сестричку, – предлагает Катка.

– Я своего брата на твоего с удовольствием поменяю, – поспешно соглашается Петр.

– Я пошутила, к сожалению, так не пойдет, – говорит Катка. – Если бы даже было возможно, такого ужасного брата, как у меня, все равно врагу не пожелаешь.

Все-таки, по-моему, она несправедлива к Ондре, он вполне ничего.

– Катка, ну на самом деле, не станет же он кидать в тебя паука, – говорю я.

Она смотрит на меня так, будто не понимает, о чем я.

– Ну, грозился, но это же была шутка.

– Понятное дело, не станет кидать, паук же огромный.

– Да не потому что огромный, а потому что для паука это опасно!

– Скорее потому, что люди не бросаются друг в друга пауками.

Ах, ну да, и правда. Я как-то об этом не подумала.

– Всё понятно: раз у него есть паук, ты теперь думаешь, что он классный, да?

– Нет… ну или да. Нормальный парень, – говорю я, вслух это звучит странно, не помню, чтобы я кого-нибудь когда-нибудь называла «нормальным парнем». Но я слышала, что люди так говорят.

– А мне не показалось, что он нормальный… – Петр встает на Каткину сторону. Голос у него очень сонный, а через некоторое время он и правда засыпает.

– Вот видишь, – победоносно говорит Катка, но мне все равно. – Что ты так улыбаешься? Да ты в него влюбилась, Мила!

– Конечно нет, – говорю я, но Катка настаивает, что видела, как я улыбаюсь, почти так же нежно, как смотрела на паука, и это ужасно тупо, потому что ее брат – идиот и все равно считает меня чокнутой любительницей пауков.

– Но он же сам их любит.

– Не любит! Он завел паука только потому, что его дружок купил ящера, и ему тоже захотелось выпендриться. Он не любит пауков, ты и то о них больше знаешь.

Ну, я правда о них знаю очень много, что тут сравнивать, ведь это мой главный интерес в жизни: насекомые и пауки.

– Мне кажется, ты к