Тайные полномочия - Антон Чиж

— Кто налил Бобби в его бокал?

Бутовский задумался и спросил у Граве, он же был ближе всех.

— Сам налил, своей рукой, — ответил тот, буквально кожей чувствуя, как изучают его, словно просвечивают насквозь. — Было страшно смотреть, как волшебный напиток льется на пол, словно простая вода.

— Кто еще пил из этой бутылки?

— Все, кто был рядом с ним, — ответил Граве. — Я пил, князь Урусов, кажется, барон Дюпре был. Гриша, ты же вроде тоже был рядом?

Рибер не счел нужным участвовать в этом глупейшем допросе. Пусть сами разбираются, раз его предали.

— Что произошло дальше?

— Бобби сказал тост о своей победе над Лунным Лисом и упал замертво, — ответил Бутовский. — У всех на глазах. Как выпил свой бокал, так схватился за горло и был готов.

— А портфель? — спросил Ванзаров.

Генерал не понял, о чем его спрашивают. Ему протянули обычный кожаный портфель с двумя застежками.

— Бобби его выронил.

— Куда он делся потом?

— Потом началось такое, что было не до портфеля. Началась паника, ничего не разобрать. Бокалы бьются, бутылки летят, где уж тут за каким-то портфелем уследить.

Ванзаров обратился к Риберу:

— Что вы можете добавить?

— Вам мне добавить нечего.

— Жаль. А вы, господин Граве, чем окажете помощь следствию? Может быть, заметили, кто брал портфель с пола?

— Да, честно говоря, сбежать с остальными хотел… — ответил тот.

— Почему не сбежали?

— Интересно стало, чем кончится… Вот и сижу теперь под арестом.

— Любопытство до добра не доводит, — сказал Ванзаров, незаметно вдыхая воздух, которого стало немного не хватать. — Вам слово, господин Чичеров.

Заметно засмущавшись, Паша все-таки смог улыбнуться.

— Я-то что же… Я как все… С генералом… Держался…

— Паша со мной был, — подтвердил Бутовский.

— А где прекрасная невеста Бобби, госпожа Олимпиада Звягинцева?

— У нее не выдержали нервы. Можно понять, все-таки женщина. Женечка тоже не смогла остаться. Паша ее на улицу вывел, поймал извозчика, приказал домой отвезти.

— Женечка?

— Моя племянница Женечка, невеста господина Рибера, кстати, поедет с нами в Афины. Будет яростно болеть вместе с Липой. На трибунах будет жарко. Ох, о чем это я…

«Кто тебя за язык тянул, старый ты…» — подумал Рибер, но ничем не выдал своего возмущения. Не хватало еще, чтобы этот субъект совал нос в его семейные дела.

— Таким образом, никто ничего не заметил, — сказал Ванзаров. — Есть предположения, кто такой Лунный Лис?

Отвечать никто не спешил.

— А вы у господина Рибера спросите, — вдруг сказал Граве.

Рибер предполагал, что кто-то из его команды окажется предателем. Но чтобы это произошло так быстро… Что ж, все к лучшему.

— Не надо на меня смотреть так многозначительно, господин Ванзаров, — заявил он.

— Вы так думаете?

— Да, я так думаю! Я тут совершенно ни при чем. Бобби сам затеял эти дурацкие пари. Не моя вина, что удача мне улыбалась.

— Какой был счет?

— Это вас не касается.

— Пять — ноль, — подсказал Граве. — После чего Бобби пошел ва-банк. Да он и в тосте это сказал.

— Благодарю тебя, Анатолий, ты настоящий друг и член команды. Я этого не забуду, — сказал Рибер.

— Какое поразительное везение в споре! Жаль только, что все это так плохо закончилось для Бобби.

— Свою иронию держите при себе! — взорвался Рибер, вскочил, желая вырваться из этой тесной комнаты, но вспомнил, что за дверями жандарм, отошел в угол и повернулся спиной. Больше от него слова не добьются.

— Больше мы от господина Рибера слова не добьемся, — сказал Ванзаров. — Что же, господа, у меня остается последняя просьба. Алексей Дмитриевич, соберите у себя всю команду сегодня часов в пять. Чичеров может предупредить всех отсутствующих.

— Могу! Располагайте! Не подведу! — загорелся Паша.

— В пять вечера, семнадцать ноль-ноль? — переспросил генерал.

— Нет, в пять утра, — сказал Ванзаров.

— Вы шутите? — Бутовский не мог поверить, что сбор надо проводить в такой час.

— Время шуток кончилось. Игра начинается серьезная…

17

Сабуров говорил себе: вот еще немного посижу и выйду, буду руководить следствием. Но вместо этого так и сидел на удобном диванчике, на котором любил полеживать Бобби между тренировками. Директора охватила странная апатия, ему вдруг стало все равно, что будет с ним, с его карьерой и пенсией. Обстоятельства сложились таким образом, что сейчас от него ничего не зависело. Это он отчетливо осознавал. Можно издавать грозные распоряжения, устраивать облавы и даже поднять в ружье всю полицию столицы. Но и эти энергичные меры не помогут найти пропавшую звезду. Про смерть Бобби он не думал вовсе, словно это была такая мелкая деталь большой проблемы, что и говорить не о чем. Оставалась надежда на чудо. Чудо это вошло в его уединение, неся на ботинках запах виски. Виски Сабуров искренно ненавидел, как и деревенский самогон.

— Что удалось выяснить? — спросил директор, плохо владея голосом. Он выдал его с головой.

Ванзаров сел без разрешения начальника, что было совсем уже против правил. Но сейчас директору было не до правил, а Ванзарову нужно было экономить силы. Молча они приняли это как должное.

— Найти портсигар будет теперь довольно сложно, — сказал Ванзаров.

— О чем вы? Какой портсигар? — Сабуров был настолько поглощен нынешними неприятностями, что подзабыл о прошлых, еще ждущих своего решения.

— С тайным письмом, украденным у старой княгини Марии Кирилловны, тетушки покойного Бобби, который вы поручили мне найти.

— Почему? — спросил Сабуров, окончательно сбитый с толку подобным уроком.

— Члены команды теперь знают, кто я. Маскировки больше нет. Вор затаится.

— Разве это все не Лунный Лис украл?

— Такая вероятность есть.

— И что прикажете мне делать?

— Это я жду ваших приказаний, — сказал Ванзаров, пристраиваясь на стуле.

— Немедленно, срочно найти звезду!

— Я понимаю, но…

— Нет, вы не понимаете, драгоценный мой, — Сабуров окончательно вышел из себя. — Публикация этого дурацкого письма, если оно попадет не в те руки, в лучшем случае вызовет небольшой скандал. Неприятно, да и только. А теперь взвесьте, что будет, если на коронации на молодом монархе будет алмазная цепь и не будет орденской звезды. Этого вообразить невозможно! Без звезды коронации просто не будет. За такой срок невозможно изготовить дубликат. Двадцать восемь брильянтов! Да о чем я, какой дубликат: это же не свадьба! Это коронация последнего русского императора… Тьфу ты! Да что у меня с языком! Последнего в этом веке! Как ее можно отменить? Это невозможно! Это конец и позор империи!

Сабуров схватился за сердце и тяжело дышал. Ванзаров предложил позвать Лебедева, у которого на всякий случай были свои снадобья, но директор только отмахнулся.

— Не надо мне вашей заботы, докладывайте, что смогли разузнать…

— Не так много, — ответил Ванзаров. — Звезду вынули из портфеля, пользуясь всеобщей паникой. Фокус простой, но всегда надежный. В доме ее, скорее всего, нет. Преступник наверняка вынес ее, пользуясь суматохой. В такой ситуации можно вынести вещь куда более крупную.

— Кто это сделал? — истерически вскрикнул Сабуров.

— Я бы поставил вопрос по-другому: зачем это сделали?

— Да что тут думать! Это же очевидно: сорвать коронацию.

— В таком случае это очень плохие заговорщики.

— Что за глупость?

— Элементарный расчет, — ответил Ванзаров, ощущая, как болезненная слабость как-то сама собой растворилась, оставляя за собой приятное успокоение. — Бобби не знал до вчерашнего вечера, что будет идти ва-банк, играя на звезду, я свидетель. И если заговор такого масштаба ставится в зависимости от того, ударит или нет Бобби в голову шальная идея…

— Вы хотите сказать…

— Вы совершенно правы: срывать коронацию никто и не думал.

Сабурову показалось, что последняя соломинка, за которую он держался, обломилась и он повис в полной пустоте. Если в случае чего нельзя свалить на врагов режима, бомбистов-революционеров, то ему остается только одно: отставка без пенсии.

— Тогда какие цели преследовал убийца? — спросил он совершенно подавленно.

— Что-то более простое, прагматичное и легкое, чем политический заговор, — ответил Ванзаров.

— Какие шаги собираетесь предпринять?

— Я готов пообещать, что найду звезду… — Ванзаров сделал паузу, чтобы свет надежды проник наконец в сердце директора и там разлился упоительной сладостью, — …если вы позволите задать вам прямой вопрос.

— Конечно, голубчик вы мой! — заторопился Сабуров.

— Вы докладывали графу Толстому о происшествии?